Из озера взметнулись молнии - Милисав Антониевич-Дримколский

новые и новые скатываются с горных вершин. Рабочие, защищенные облаками от жгучего солнца, движутся быстрее, подвозят строительный материал, укладывают бетон — они хотят как можно скорее наверстать время, потерянное из-за дождей. Но вот южный ливень прогнал со стройки и рабочих, и молодежную бригаду, заставил спрятаться в бараках. Потрескавшаяся, побелевшая земля сразу впитала влагу.

VIII

В тот день строители больше не вышли на работу, а пораньше поужинали и легли спать. Но лишь только стемнело, небо прояснилось, словно умытые, засияли звезды, запоздавшая добродушная луна отыскала в темноте клокочущие источники и вздувшиеся реки.

Все вокруг залито ночным сиянием. Свежесть и тишина. Только слышно, как где-то ухает филин, шумят реки да из окрестных сел доносится время от времени протяжный вой и злобный лай. В поселке все спят, кроме Мартина и Дамьяна Бошевского. Они обсуждают планы на завтра, договариваются, как выполнить намеченное в срок.

И наяву, и во сне Крстаничина грызла тревога: сколько он ни отправлял писем в Управление, его просьбы не выполнялись. Все, от начальника до последнего служащего, не только ничего не делали, чтобы помочь Мартину, но даже не отвечали на запросы, будто стройка для них чужая. Из-за этого он постоянно нервничал, злился, да еще приходилось не подавать виду.

Уже одолевает усталость, глаза слипаются, он диктует последнее распоряжение по строительству и машинально завершает его фразой: «Надеюсь, что не все в Управлении умерли».

И тут же очнулся, отпустил Дамьяна спать и продолжал работать. Надо начинать сооружение подземного машинного зала, откуда в глубине земли энергия турбин, превращенная в электричество, потечет по линиям электропередач. После водосборного туннеля это вторая по значению задача. Если бы не было в этом крае опытных мастеровых и умельцев, невозможно было бы осуществить этот грандиозный замысел. Жители гор многое испытали в жизни, они понимают, почему и сейчас надо столько мучиться, ради чего столько работать, отдавать последние силы и нервы. Отберу из них человек десять, назначу бригадирами, начнем с машинного зала гидростанции. Без турбин пока… Ну что ж, будет напор воды, будут турбины — так потребуются трансформаторные станции, линии электропередач… Все это суждено сделать человеческим рукам. Чего только не сделает человек, его разум и терпение. Законы природы неумолимы, но человек способен им сопротивляться, изменять природу, использовать ее. Да, но это уже не ново! Это мне известно еще со школьной скамьи… Я часто размышляю именно о том, что знаю, надеясь, что мне все ясно, хотя к истине не приближаюсь. На этой стройке много нерешенных проблем, много трудностей. Колоссальных. Вот в чем главная истина. Но разрешимы ли они? И можно ли сказать, что они неразрешимы? Решить неразрешимое и означает познать истину. Но неужели в сознании этой истины заключается счастье? Только если бы я был счастлив, то не мотался бы по стройкам, а благодушествовал в удобном кресле в какой-нибудь канцелярии. Ну конечно, можно подумать, счастье заключается в том, чтобы сидеть в теплой канцелярии, где человеку суждено жевать и пережевывать готовые истины. Для некоторых это настоящее счастье, тем более в такое трудное время. Многие стремятся получше, поудобнее устроиться в жизни. Но я-то знаю: счастье — это когда в борьбе со стихией выдержишь, победишь! С этими людьми, особенно с жителями гор, которых не привязывает к себе плодородная земля, мы преобразуем природу целого края… Так уверен в них? Да, еще многое предстоит узнать об этих людях, но есть в них нечто глубоко человеческое. Они такие, какие есть, — искренние, всегда готовые жертвовать и помогать другим, такой у них и председатель Уездного комитета. Да, он человек истины, хочет все сам увидеть, во все вникнуть, а главное — он человек слова. Все, что обещает, выполнит. Вот что: пойду к нему, расскажу, какое у нас Управление, что за люди там работают, как они месяцами не отвечают на запросы. Да, месяцами! Будто строительство чужое, не наше… А надо ли ходить, жаловаться? Надо! Я просто расскажу о том, что меня беспокоит, отведу душу, а вовсе не собираюсь плакаться в жилетку. Но разве дело в том, чтобы отвести душу, услышать слова сочувствия, утешения?..

Неодолимая усталость сковала все его тело, каждую клеточку, и он уснул за столом, положив голову на руки, бормоча какие-то слова, которые, может быть, несколько часов назад он громко и решительно произносил или заглушал в себе.

Мартин проснулся не как обычно, на ранней заре, когда на востоке появляется голубая полоска среди темного неба, а гораздо позднее, когда солнце уже озарило долину. Руки у него затекли, но по крайней мере голова посвежела. Даже до кровати не добрался, а ведь она совсем близко от стола, подумал он и тут же вспомнил свое решение встретиться с Китаноским. Попрошу, чтобы он через Уездный комитет тоже настоятельно потребовал прислать машины, это поможет хотя бы часть трудностей преодолеть. Хоть наша стройка важна не только для уезда, но и для всей страны, Китаноский ближе всех ко мне и территориально, и духовно. Он председатель Уездного народного комитета и член Уездного комитета партии, но главное — человек упорный во всем, за что берется. Честь ему и слава, перед таким, как он, шапку снимаю, до земли кланяюсь.

Наскоро умывшись, Мартин поспешил к водосборному туннелю. Он прошел по извилистой тропинке к склону, изрытому копытами лошадей и ослов, подвозивших строительный материал. На широкой площадке перед туннелем рабочие еще вчера заготовили крепежный лес и сложили его штабелями возле массивной скалы. С другой стороны штабель подпирала высоченная сосна. Мартином вновь овладело беспокойство. Он подошел к туннелю, остановился, заглянул внутрь.

— Будьте предельно внимательны, — обратился он к рабочим. — Самые строгие меры предосторожности, напоминаю еще раз. Здесь самый трудный участок строительства, пустяковая ошибка может вызвать страшную катастрофу. Если крепление не выдержит и порода рухнет, вас в лепешку сомнет. До сих пор у нас ошибок не было и быть не должно.

— Вот посмотрите, все рассчитано и измерено до миллиметра, — ответил бригадир каменщиков, черноусый, с густыми бровями, заскорузлыми руками в узловатых венах. — Вот толщина бетона, параметры прочности креплений, все как предусмотрено, все согласно инструкции. И у нас, у рабочих, есть кое-какой опыт, — закончил бригадир, не сводя взгляда с инженера.

Мартин вошел в туннель, осмотрелся. Карбидные лампы старчески покашливали, в их неровном свете тени вытягивались и плясали на сводах. Рабочие вывозили на тачках породу, устанавливали опоры и балки. От напряженной работы и духоты в этом тесном пространстве под землей