Ведьмак: меч и свирель - Дмитрий Крам

и удаль. Молчали только пятеро, Киприн и стоящие по обе стороны кметы.

— Ну-ну, парни, кончайте! — крикнул солтыс, стараясь превзойти гомон возбуждённой толпы- Работу вы, мэтр, сделали, так то оно так, да только бестий четверо было, а трупов токма три.

— Последняя сама сдохнет, истечёт кровью через несколько минут. На край через пару дней, от жажды. Я ей голову до черепа спалил.

Толпа снова загудела, послышались аплодисменты.

— Это славно. — пробубнил Киприн- Но вот вопрос оплаты остаётся, всё ж.

— Неужели? — абсолютно безэмоционально рыкнул ведьмак- Двести девяносто пять марок, как и договаривались.

— Понимаете, Вернер. — Киприн выглядел виновато и жалко- Мы с мужиками посовещались, понимаете, говорят война скоро. Времечко нелёгкое будет, каждая монета и каждая горстка муки важны будут.

Вернер совершенно не удивился. Ему не впервой было что заказчики отказывались платить, он знал как действовать в похожих ситуациях. Ведьмак встал, возвысился над толпой больше чем на голову, положил руку на всё ещё окровавленный корт, но заговорить не успел.

— Да как можно, Киприн! — пробасил тот же что первым похвалил ведьмака, Антоан узнал в нём приветливого кмета- Мэтр за нас жизнью рисковал, четверых чудищь одолел, а ты ему платить отказываешься, ещё и палицей грозя?!

— А ну заткнись, Смолек!

— А ведь дело говорит. — подал голос детина с другой стороны толпы.

— Неча мутантского выродка потчевать! А коль платить то рогатинами в брюхо! — отозвался тощий паренёк с непомерно большим носом.

Смолек приблизился к солтысу, засланил собой ведьмака.

— Так, солтыс, не гоже. Если б не ведьмак, болтаться нам в монстровых чревах, по кусочкакусочкам!

— Ты сам-то кто, Смолек?! — рявкнул багровеющий от злобы Киприн- Пахарь, вот и думай о том как землю пахать!

Толпа загудела, наперебой звучали призывы поднять ведьмака на вилы, но их тут же перекрывали выкрики о героизме Вернера. У пахаря сторонников было больше, но не смотря на это противники не отступали, не желали подчиниться словам простого кмета. Драка казалась неизбежной.

Положение спас Антоан, хорошо знакомый с крестьянскими обычаями и тонко чувствуя ситуацию он завопил.

— Смолека в войты!

— Да! В войты! — поддержали из толпы- Долой белобрысого! Смолека в войты!!!

Новоиспечённого войта вынесли из дома на руках, несколько раз подкинули под радостные завывания толпы. Хотели вынести и ведьмака, но с его габаритами это было совершенно невозможно, да и мало кто хотел трогать покрытого кровью верзилу. Киприн надеялся улизнуть за компанию с носатым, но был схвачен радостными милиционерами, которые принялись наминать ему бока пока Смолек их не остановил.

Через половину часа подтянулись и остальные жители Селков, быстро успокоившиеся когда узнали о судьбе бестий и назначении нового войта деревни.

— А мне он казался порядочным. — сказал ведьмак когда для них с бардом натопили баню.

— Солтыс то? Н-е-е-е друг, если в деревне такой жирдяй обитается, с кем хочешь спорь народ его не жалует. Он ведь от того и толстый, что ничего не делает а жрёт за троих! — хохотнул Антоан

Вернер с плеском вылил на голову ушат воды, зарычал, по груди и ногам побежали розоватые струи.

— Курва! Да я во век кровь из волос не вымою! — негодовал он яростно трепая мокрые пряди. Антоан промолчал.

— Никогда бы не подумал что ты из селянских. Думал ты сын какого нибудь рыцаря, приученный кланяться дворянам повыше и вычурно выражаться.

Бард хмыкнул.

— Матушка у меня кметкой была, из Нижней Мархии… Тьфу ты! Из верхнего Аэдирна, то есть, с ней и рос. А вот отец и правда был рыцарем, точнее затраханным рыцарьком из какого-то королевства на дальнем севере, у которых королевский дворец напоминает свинарник, а всё владения можно объять взглядом выйдя на крепостную стену чтобы отлить.

Вернер рассмеялся своим лающим смехом.

— А ты откуда? Со Скеллеге?

— Ага- ведьмак снова вылил на себя воду, струи всё ещё были розовыми- со Спикерооги.

Мельникова дочка занесла в предбанник большой поднос, на котором местились куски хлеба, нарезанная кровяная колбаса, козий сыр и пучки петрушки. Девушка с риском выскачила за дверь, когда из парилки выглянул ведьмак, совершенно не стараясь прикрыть раскачивающееся естество.

— Вот причудливые. — сказал Вернер тыча пальцем в раскрытую дверь- Повис, Темерия, Каэдвен, вроде всё мы северяне, а девки у вас пугливые какие то.

— А ты кровищу из бороды не вымыл. — пошутил бард. Но убийца тут же схватил ушат и принялся яростно тереть давно вымытую растительность на лице.

Скоро девушка вернулась вновь, красная не хуже спелого помидора, но с вернувшейся суровостью во взгляде. В руках у неё были две кружки и большой кувшин, из горлышка которого заманчиво лилась пена.

— Не нажерайтесь сильно. — певчим голосом сказала она- Войт приказал пирушку готовить, в честь победы на чудищами.

Ведьмак кивнул, подмигнул ей целой половиной лица. Девушка бросила на него суровый, но тут же зарделась пуще прежнего, и стеснительно улыбнулась.

— То что надо! — рявкнул ведьмак, отпивая пиво прямо из кувшина, после чего оглушительного рыгнул.

— Не верьте стереотипам, говорили они. — буркнул поэт, завершая композицию из хлеба и колбасы веточкой петрушки. Вернер налил ему кружку, да так что по бортам потекла пена. Налил и себе.

Когда им наконец надоело отмываться, они обнаружили что их одежда пропала, а вместо неё принесли другую, чистую и пахнущую крахмалом.

Антоан с удовольствием переоделся в свежую рубаху, бывшую для него великоватой. Вернер с трудом влез в жёлтый кафтан, ранее принадлежавший солтысу. Киприн хоть и был человеком не маленьким, однако сильно уступал ведьмаку в росте.

На улице вступил их возбуждённый гомон снующих туда-сюда женщин, с подносами и кружками и сосредоточенное бурчание мужчин. Некоторые, те что постарше, возились с огромной кипой дров, сложенных в самом центре деревни. Те кто помоложе выставляли вокруг кострища столы. Женщины накрывали столы разномастными скатертями и тем что могло сгодиться как скатерть. Выносили и расставляли чашки, миски, тарелки и кружки.

Смолек встретил их возле дома Киприна. Он уже переоделся во что-то бесформенное, цвета переспелых листьев салата, но напоминающие парадную одежду.

— А, господа герои. — пробасил он, не очень успешно сдерживая ухмылку при виде Вернера- Скоро праздновать начнем. В честь нового войта и новых деревенских героев.

Ведьмак заметил его усмешку. Вдруг распрямился, раскинул руки в стороны, раздулся до уже совершенно гротескных размеров. А потом резко свёл руки вместе и согнулся. Ткань жалобно затрещала, швы на спине, руках и подмышках разошлись, стыдливо демонстрируя серую льняную подкладку. После экзекуции рваный кафтан сёл на Вернере как влитой. Смолек загудел басовитым хохотом.

— Ну ты дал, ведьмак! — хохотал он, хлопая Вернера