Творчество - Павел Владимирович Виноградов

«комната гостиничного типа». А это крошечная квартирка без ванны и кухни в панельном доме с длинными грязными коридорами. Скопление таких домов в сибирских городах — всегда район трущоб, где процветает криминал.

«Гостинка» Стеблина была на улице Королева — Королевке, имевшей самую дурную репутацию. Раз Стеблина обокрали — взломали в его отсутствие хлипкую дверь, вынесли музыкальную аппаратуру, еще что-то ценное, а главное — картины. Доброжелатели помогли Сергею установить место обитания воров, и он пошел требовать свои вещи назад. Действовал просто: вышибал плечом двери, а потом бил руками и ногами все, что шевелится. Большую часть украденного ему отдали. С тех пор имя Сереги-каратиста стало на Королевке нарицательным.

…Зависаем в стеблинской «гостинке» уже двое суток. Ночью закончилось спиртное. Выходим на улицу — тогда с ночными ларьками проблем не было. Вдруг Сергей поднимает камень и запускает в чье-то окно, которое со звоном разлетается. Идем дальше. Объясняет мне, что там живут некие его недруги. Позади раздается топот — за нами бегут четыре джигита. Нащупываю в кармане «выкидуху» — а куда без нее: 90-е, Красноярск, Королевка… Серега спокойно разворачивается, даже в стойку не становится, благожелательно смотрит на преследователей.

Те молча и пристально вглядываются в него.

— Ты Стеблин? — наконец, спрашивает старший.

— Ага, — кивает Сергей.

Преследователи поспешно удаляются.

Вернувшись в «гостинку», продолжаем посиделки. Стук в дверь. Сергей открывает и возвращается с бутылкой шампанского — комплимент от давешних джигитов…

Сокрушает не дождь, моросящий весь день,

Не портвейн в недопитой поллитре,

А мозги затопившая серая тень —

Многодневная пыль на палитре.

Буен он во хмелю бывал и знал за собой это. Писал мне в Питер, что бил каких-то «металлистов», дико при этом хохоча, а потом ему было стыдно. Вскоре бросил пить — совсем, как отрезало. Настолько, что один красноярский врач, с которым он познакомился уже после моего отъезда, восхищался его благонравием, не типичным для представителя богемы.

Перед дальней дорогой

Он продолжал работать и выставляться. Оставался столь же предан друзьям. По-прежнему жил в «гостинке» — хотя была уже и известность, и заказы, и работы продавались (с московской выставки раскупили половину картин). Почему-то его охотно покупали коммерсанты для украшения офисов — вот уж поистине контрастность… И все равно он щедро раздаривал свои работы — невозможно было похвалить какое-то полотно, оно тут же оказывалось в руках похвалившего. Стеблин стал популярен, его осаждали жаждущие внимания поклонницы, от которых он частенько просто бегал. Сознавал, что Красноярск стал для него тесноват, думал о переезде. Скорее всего, в Питер — Москву не любил, а за границу не хотел. Но иногда мечтал о хижине отшельника где-нибудь в диких Саянах.

Ловлю дыханье теплых дней.

Всегда живу в преддверье лета.

Без багажа и без билета

Я уплыву в страну теней

Мне жалко, что меня не было рядом с ним в это время — я бы хотел посмотреть на Сережу в зените жизни, перед уходом в неведомое.

У него обнаружили рак мозга, о чем долгое время не подозревали даже самые близкие. Сделали операцию, но болезнь прогрессировала. Парализовало правую сторону тела, были ужасные боли, но он отказывался от наркотиков — хотел до конца оставаться в здравом уме. И все время работал — писал левой рукой. Эти картины больше напоминали эскизы.

«Скоро научусь вырисовывать левой рукой мелкие детали и закончу их», — говорил он.

Но не успел.

Я узнал о его смерти спустя долгое время, от общих питерских знакомых. До сих пор не верю в это. Мне кажется, что он жив, просто где-то очень далеко. Наверное, так оно и есть.

Я смотрю сквозь прозрачную глубокую тень,

Расправляя в падении по перышку намокшие крылья.

Этот день… Так похож был на ночь этот день!

И следы наших ног замело черной пылью.

После его ухода о нем стали забывать. Правильно — выставок нет, газеты не пишут… Со стен офисов картины перекочевывали в подвалы и сараи. Сейчас группа друзей Сергея и увлеченных его искусством энтузиастов собирает сведения о его картинах, написанных за восемь лет активной творческой жизни. Из 250 работ, обозначенных в прижизненном каталоге, пока найдено около 170. То есть, есть визуальное представление о них, а не одни названия. Но известно местонахождение лишь 60 подлинников. На личные средства друзей мизерным тиражом издан альбом с репродукциями, стихами, фотографиями и статьями о Стеблине. К его юбилею в Красноярске готовится выставка. Но всего этого так мало…

— Сергей Стеблин — это явление в живописи? — спросил я его как-то.

— Коварный вопрос! Это уж пусть кто-то другой решает… — ответил он.

Но кто? И как? Его наследие требует серьезного профессионального искусствоведческого исследования. Однако музеи его работы не приобретали — он ведь не был членом Союза художников. Все, что есть — в частных коллекциях, а изучать работы в них тяжело. Неясно с судьбой его архива — почему-то родственники к нему никого не подпускают. Вообще-то, ближайшая его родственница — дочь Ирина, которую он так любил. Она помнит и чтит отца, но живет в США и мало чем может помочь.

Но без осмысления творчество Стеблина так и останется ярким и странным сибирским феноменом, вырванным из культурного контекста страны и эпохи. А ведь это не так. Его называют «художником-фантастом», и он сам говорил, что на него оказал влияние «космист» от живописи Андрей Соколов. И он декларировал свою приверженность сюрреализму, называя имена Ива Танги, Рене Магритта и, конечно, Сальвадора Дали, по которому тогда все с ума сходили. Но и это не точный его адрес в искусстве. Кажется, прижилось пущенное мною словечко «стеблинизм», хотя и это тоже лишь журналистский ярлык, а не искусствоведческое определение. В общем, художник умер, а творчество его живет и требует к себе внимания.

Но это дело, наверное, предназначено тем, для кого Сергей Стеблин — лишь потрясающие картины. А мы, те, кто знал его, кому он щедро дарил себя, и так прекрасно понимаем, кто жил рядом с нами и кого мы лишились.

…Я вижу одинокую маленькую фигурку, сквозь грандиозный пылающий портал входящую в неведомое — где вращаются палящие звездные шары, где бушуют космические вихри невероятных цветов, где на безбрежных равнинах душа предается тысячелетней медитации. Сережа где-то там.

…Обретая безбрежный мир

Океан без земных границ

С островами из теплых солнц.

Там, где время — вечный прибой —

Омывает звездный песок…

…Вскоре после смерти Сергея Стеблина моя ныне тоже покойная мама увидела его во сне. Он вышел к