Записки музыковеда 3 - Игорь Резников

в список его произведений только после смерти композитора.

Текст «Богатырей» принадлежал драматургу Виктору Крылову, работавшему в основном в комическом жанре. Он первым перевел на русский язык оперетты Оффенбаха «Орфей в аду» и «Прекрасная Елена», которые до сих пор ставятся в его переводах. Неудивительно, что Крылов решил создать нечто вроде русской оперетты в духе Оффенбаха и написал пьесу — пародию на русские сказки и былины о богатырях. Крылов был хорошо знаком с композиторами «Могучей кучки» и обратился за музыкой к оперетте к Бородину — главному по русскому эпосу, хотя «Богатырской симфонии» тогда еще не было даже в проекте, так же как и «богатырских» песен композитора «Спящая княжна» и «Песня темного леса». То, что Бородин согласился, говорит о многом: мир русского эпоса был для него многоликим и вовсе не замыкался на «правильной» героике. Бородин готов был вместе с Крыловым смеяться над персонажами и подсказывал драматургу гэги — комедийные приёмы, в основе которых лежит очевидная нелепость. Его музыка к «Богатырям», которых он превратил в оперу-фарс — уникальный для русской музыки пример сатиры, который стоит в одном ряду с сатирическими пародиями Мусоргского «Классик» и «Раёк». Не случайно оперой были крайне недовольны власти, запретившие спектакль сразу после премьеры.

Действие «Богатырей» происходит в сказочном «княжестве Куруханском, что на Калдык-реке». Правителем этого княжества является князь Густомысл. Одно из действующих лиц — Длиннорукий: явный намек на московского губернатора князя Долгорукова. Богатырь Соловей Будимирович обещает Задире (обратите внимание на говорящие имена), сыну князя Густомысла, выкрасть при всем честном народе его сестру Забаву. И похищает ее во время торжественного жертвоприношения Перуну. Богатыри князя Густомысла начинают собираться в поход за похитителем (как в «Руслане и Людмиле»).

Пока жена Густомысла Милитриса Кирбитьевна ждет новостей, на столицу наступает «несметная рать женская» во главе с богатыршей Амелфой. Трусливый богатырь Фома Беренников выступает на защиту города. Благодаря хитрости и обману Фома выходит победителем, а Густомысл, который прятался во время боя, присваивает себе победу. Появляются сваты и просят у князя благословения на брак Соловья с Забавой. Князь согласен, а 5 акт оперы — свадебный пир, на котором собрались все персонажи оперы.

Музыка «Богатырей» состоит из 22 отдельных музыкальных номеров. Действующие лица не всегда поют, а иногда просто декламируют. Например, «дурацкий спич» Густомысла в последнем действии, относится к таким, чисто разговорным отрывкам и начинается обычным в те времена вступлением к либеральным речам. Музыка больше похожа на пародию известных опер итальянских и французских композиторов, а также на музыкальные штампы того времени. Представьте себе хор русских девушек, где намешаны мелодии из «Роберта-дьявола» Мейербера; Шествие князя Густомысла на музыку военного австрийского марша, сцену жертвоприношения под музыку из «Севильского цирюльника» Россини, или марш и хор русских богатырей на музыку комических «Куплетов царей» из «Прекрасной Елены» Оффенбаха!

Авторство Бородина открылось только после смерти композитора. В начале 1930-х годов известный музыковед Павел Ламм обнаружил партитуру «Богатырей». В 1936 году, через 70 лет после премьеры, режиссёр Александр Таиров возобновил оперу-фарс в Камерном театре на новый текст Демьяна Бедного. Председатель Совета Народных комиссаров СССР В.М.Молотов, посмотрев первый акт, бросил фразу «Безобразие! Богатыри ведь были замечательные люди!» и демонстративно ушёл. Уже после премьеры в «Правде» всем разъяснили антинародную суть постановки, началась травля. Как и премьеру 1867 года, спектакль тут же сняли с репертуара.

В 2000-е оперу пару раз исполняли (в том числе в студенческом театре ГИТИСа), но официальных записей нет, и опера, о которой все чаще говорят как о редкой жемчужине русского комического музыкального театра, долго ждала своего часа.

И дождалась. В прошлом году Красноярский театр оперы и балета осуществил постановку оперы-фарса «Богатыри» с новым либретто молодого поэта Алексея Боброва. Это обращение театра к классическому автору и одновременно к современной драматургии. В своей трактовке оперы красноярский театр прибегает к реконструкции утраченных вариантов оперы в сплаве с новаторским направлением в оперном искусстве. Он продолжает разговор о «лжебогатырстве», рассматривая эту тему на материале событий, происходивших в нашей стране в 90-е годы ХХ века, проводя параллели с текстами либретто Крылова и Бедного. Эта постановка — попытка осмыслить изменения, которые произошли в стране, показать темное время; это размышление о смене ценностей, об истинной и ложной народности, стараниях отнять у народа русскую культуру и Родину. Постановка лишний раз доказала как художественную ценность творения Бородина, так и его актуальность на все времена.

Сейчас — о сочинении Бородина, наверное, более известном кругу любителей музыки, чем уже представленные. И всё же, оно совсем не часто звучит в концертах и сильно уступает в этом наиболее популярным произведениям композитора. И очень несправедливо — это замечательная, великая музыка.

Н. А. Римский — Корсаков вспоминает, что весной 1879 года к нему и еще двум композиторам «Могучей кучки», Мусоргскому и Бородину, обратились с не совсем обычным предложением. На следующий год было запланировано большое представление в честь 30-летия царствования Александра II. Оно должно было иллюстрироваться живыми картинами, изображающими наиболее памятные моменты правления Александра Николаевича и сопровождаться музыкой.

Сам Римский-Корсаков написал заключительный хор «Слава», Мусоргский — марш, посвященный взятию крепости Карс во время русско — турецкой войны. А Бородин выбрал недавнее присоединение к Российской империи Туркестана. Так родилось выдаюшееся по своим художественным качествам произведение — симфоническая картина «В Средней Азии».

Представление по каким-то причинам не состоялось. Но Бородин стал исполнять свою музыкальную картину в концертах. Сочинение очень понравилось Листу, и Александр Порфирьевич посвятил ему свою партитуру. Лист способствовал распространению этой музыки за границей.

Бородин не случайно назвал свою вещь «картиной». У него нет другого сочинения, где музыка все рисует так, словно это проходит перед твоими глазами. Еще больше этому способствует программа, предпосланная композитором.

В однообразной песчаной степи Средней Азии впервые раздается чуждый ей напев мирной русской песни. Слышится приближающийся топот коней и верблюдов, слышатся заунывные звуки восточного напева. По необозримой пустыне проходит туземный караван, охраняемый русским войском. Доверчиво и безбоязненно совершает он свой длинный путь под охраною русской боевой силы. Караван уходит все дальше и дальше. Мирные напевы русских и туземцев сливаются в одну общую гармонию, отголоски которой долго слышатся в степи и наконец замирают вдали».

Высочайшие звуки — флажолеты скрипок — открывают картину, передавая ощущение раскаленного воздуха пустыни, ее простор и однообразие. Кларнет запевает широкую мелодию в духе русских народных песен. Ее подхватывают и распевают валторны, после чего