Дружба начинается не со знакомства (СИ) - Таня Белозерцева

Пришли остальные ребята: Невилл, Рон и Дин с Шеймусом. И тоже озаботились той же проблемой — открыть и прочитать зловещие книги без вреда для здоровья. Рон додумался сбегать за ходячей энциклопедией — Гермионой, притащил её за руку и поставил перед задачей. Но Гермиона впервые обломала все надежды Рона, она не знала, как управляться с книгой, призналась, что дома просила у соседей Фостера Фауста, белого бультерьера, и тот сидел и пускал слюни на книгу, пока девушка её изучала. Жаль, что в Хогвартс нельзя собак привозить, а то бы она взяла с собой пса, соседи бы разрешили… Историю Гермионы все оценили, поржали и снова загрустили, проблема-то не решена. Дин Томас поглазел на Мерлина, потом поднял руку и аккуратно хлопнул себя по лбу:

— Гарри, а отправь-ка Хагриду письмо. Спроси его, как эти книги открывать, он должен знать, ведь это он их нам порекомендовал.

Гарри согласился, но предложил писать всем. Так что Хагрид очень удивился, когда к нему в окно влетела незнакомая молодая полярная сова с необычными разными глазами и с толстым конвертом в клюве. В конверте оказалось несколько листов пергамента от разных учеников с одним и тем же вопросом, правда этот вопрос по-разному задавался:

“Здравствуйте, мистер Хагрид, меня зовут Шеймус, у меня к вам вопрос: книга кусается, подскажите, пожалуйста, как её открыть?”

“У книги страшные зубы, она не откусит мне пальцы? С уважением, Дин”.

“А можно одолжить вашу собаку? Гермиона говорит, что книгу можно открыть с помощью собаки. С нетерпением жду ответа, Рон”.

“Моя бабушка стукнула книгу кочергой, потом прихватила её каминными щипцами и хотела отправить в огонь, чтобы спалить её к лысому Дамблдору (это бабушка так выразилась), книга, по-моему, стала ещё злее, она кидается на меня всякий раз, как я подойду. Скажите, пожалуйста, её можно как-то усмирить? А то, если она не перестанет кусаться, бабушка её сожжет. С уважением и ожиданием ответа, Невилл Долгопупс”.

“Привет, Хагрид, я Гермиона, я очень хочу учиться у вас, но меня смущает книга, она рычит и кусается, и не подпускает меня к себе. Раньше я брала Фостера Фауста, это соседский пёс, очень послушный и дрессированный, он помогал мне читать книгу, но здесь, в Хогвартсе, Фостера Фауста нету и книга снова стала наглой и кусачей. Помогите, пожалуйста, подскажите, как её открыть без риска потерять пальцы”.

Ну и так далее и в том же духе. Прочитав исписанные корявым, неустойчивым подростковым почерком пергаменты, Хагрид горестно задумался — кажется, он чего-то не учел… Это ж надо, дожил, ученики боятся учебников. И на обеде, перед началом урока, Хагрид провел общий инструктаж о том, как именно открывать эти злополучные книги. Оказывается, их надо было погладить по корешку, прямо по надписи, имени автора Эдвардса Лима. Просто, э-э-э, погладьте книжку, и она раскроется, станет совершенно послушной. Право же, они… э-э-э, очень милые. При этом заявлении многие студенты только глаза закатили. Ну да, очень милые, прям миляги. А пока что их любопытство было удовлетворено кратким пересказом Гермионы и Гарри, которые при помощи собак успели изучить и хоть сколько-то запомнить содержание, что-то о троллях, сфинксах и гиппогрифах. Драко хмыкнул и сообщил, что о гиппогрифах он сам всё знает, потому что у него дома есть парочка таких созданий, элитных и прирученных, да что там, не просто прирученных, а одомашненных и выращенных с детства. Участвуют в гонках гиппогрифов. Как лошади на скачках и бегах.

Так что, увидев в загоне странное существо с орлиной головой, крыльями и лошадиным корпусом, все настороженно сгрудились вокруг слизеринца с немым вопросом во взглядах — а кто это и домашнее ли оно? Драко нахмурился, оглядел серое чудовище и авторитетно заявил:

— Судя по масти, это дикий гиппогриф. Поосторожнее с ним и держитесь подальше от его передних ног.

— А какого цвета домашние? — спросил Терри Бут из Когтеврана.

— Ну, у нас один чисто белый, папа говорит, что альбинос. А второй… вернее, вторая, самочка, песочно-желтая с коричневым.

А тем временем Хагрид пытался вести урок, рассказывал:

— Перво-наперво запомните, гиппогриф — зверь гордый. Никогда ему не грубите. Не то и с белым светом проститься недолго.

— Вот-вот, — кивнул Малфой. — Держитесь подальше от его передних ног и уцелеете.

— Гиппогриф всё делает по своему хотению и очень любит блюсти церемонию, — продолжал разливаться соловьем Хагрид. — Подойдешь к нему, поклонись. И жди. Он в ответ поклонится, можешь его погладить. Если на поклон не ответит, не тронь и скорее отойди подальше: когти у него как сталь. Кто первый хочет познакомиться?

Никто не хотел, естественно. Все вопросительно поглядывали на аристократов, на тех, чьи родители держали домашних гиппогрифов. И дети лордов и графов взглядами отвечали — не соваться. Гойл почесал руку и буркнул:

— Да ну его. Меня и домашний знаете как приложил? А ведь я его из бутылочки кормил, маленького ещё. Так ведь ещё та сволочь выросла, гордая, свирепая, ни на йоту нежности. Дед говорит, что у гиппогрифа нет чувства юмора, потому что он улыбаться не умеет.

— Ну да, у него же клюв. Птица просто физически не может улыбнуться клювом, — согласилась Гермиона.

— Никто не хочет? — умоляющим голосом спросил Хагрид.

— Знаешь что, Хагрид, ты нам просто расскажи про них. А мы обойдемся без близкого контакта, ладно? — обратился к нему Гарри.

— А ещё в книжке почитаем, ведь мы теперь знаем, как их открывать… — вежливо вставила Гермиона.

Ну, хочешь не хочешь, а пришлось согласиться. Хагрид начал рассказывать о характерах и свойствах привычек гиппогрифов. Ученики расположились повсюду на траве, кто-то слушал, кто-то читал, а кто-то зарисовывал Клювокрыла в альбоме, Гарри в том числе. Драко сидел рядом и молча наблюдал, как из-под карандаша рукой Гарри рождается гордый красавец-гиппогриф. Смотрел, смотрел и не удержался:

— Классно рисуешь, Гарри. Он как живой.

— Спасибо, Драко, а твоих как зовут?

— Моих? — Драко сорвал травинку, сунул в рот и начал её покусывать. — Немедис и Мистраль.

— Ух ты! — Гарри оторвался от альбома: — Красиво… Мистраль я понимаю, а Немедис что такое?

— Небесный дар, отец в какой-то книге вычитал. Гарри, ты можешь прийти в холл после ужина? — внезапно сменил тему Малфой. — Я хочу кое-что тебе передать.

— Ладно, приду… — ответил удивленный Гарри. А Драко спросил:

— Слушай… мне на уроке прорицания показалось, что тебе было неприятно, когда Трелони заговорила о разбитых чашках. Почему, Гарри? Но если тебе не хочется говорить об этом, то не надо.

— Да почему? Это не секрет. Просто в детстве я