Эфрен Абуэг - Современная филиппинская новелла (60-70 годы)

Я беззаботно играл на обширном дворе, переговариваясь с птицами на деревьях, с бабочками на цветущих кустах, восторженно обращаясь к небу, солнцу, яркому дню — ко всему миру. Я доверительно беседовал со всем тем, что не могло мне ответить. Я изнывал от одиночества и тоски, и потому мне доставляло удовольствие то, что люди обыкновенно попросту не замечают. И мне очень хотелось, чтобы появился еще кто-нибудь, с кем можно было бы поговорить и кто мог бы мне отвечать. Мне очень этого хотелось. И вот тут появился… он.

Незнакомец выглядел весьма прилично и интеллигентно. Он был опрятно одет и с виду довольно симпатичен. У него были ухоженные усы, вытянувшиеся в стрелку, которые он, очевидно, чернил специальным карандашом. И он располагал к себе доброй улыбкой. Судя по галантным манерам, это мог быть процветающий торговец. Я встретил его с замиранием сердца.

— Могу ли я быть вам чем-нибудь полезен, господин? — обратился я к нему.

— Да, конечно, сынок, — отвечал он. — Я и не предполагал встретить в этой части страны таких культурных людей, как ты. Мне казалось, вы живете тут точно дикари и обращаетесь с приезжими наподобие того, как варвары обходятся с добрыми христианами.

— Ну что вы! Мы не носим обуви и одежды из магазинов готового платья, если вы под этим подразумеваете настоящую цивилизацию. Это так. Но мы тут делаем свое дело и раз в году ходим в церковь взглянуть на прекрасный разукрашенный алтарь.

— Ну, это еще вряд ли можно назвать цивилизованностью, сынок, — покровительственно заметил пришелец. — Я давненько предполагал в вас примитивных людей по вашему образу жизни. Как у вас тут, верят в доброго бога или нет, сынок?

— Вообще-то да, только я никогда не видел Его тут, в округе, — честно ответил я ему. — Но все у нас говорят, что Он — везде. Иногда, когда мне грустно или что-нибудь нужно от Него, я становлюсь на колени и молюсь: «О Господь наш, сын благословенной Девы Марии, будь милостив, снизойди и помоги мне». И чудится, что вдруг повсюду начинают гудеть таинственные колокола.

— Ну и ну. А ты счастливчик! — воскликнул он. — Сподобился узреть истинный свет божественный. Дикарей, насколько я знаю, Господь не дарит явлением своим.

— У меня есть дядя, который одно время носил церковное облачение. Но горожане стали относиться к нему с недоверием, как только он отгрохал себе роскошный дом. У него была также огромная машина…

— Да-а, ловкий человек, — поразился незнакомец. — А где он теперь?

— В тюрьме он, — объяснил я ему. — Двадцать лет. Я слыхал, что он ловко морочил голову многим богатым вдовушкам, вымогая у них деньги. Так у нас поговаривали. И еще ходили слухи, что он присвоил церковную казну. Но мне он нравился, потому что не был похож на остальных церковников. Он всегда в своих проповедях говорил, как надо жить в этом мире, как надо веселиться и наживать богатство.

— Ну а сам-то он делал то, что проповедовал, сынок? — спросил он.

— Конечно, делал, господин. У него тут, в городе, были лучшие земельные участки, были такие женщины… Не знаю, как насчет бизнеса и обогащения, но после него осталось множество розовощеких малышей, носящих его имя.

— Да-а, вот это и называется быть преуспевающим человеком, — заключил незнакомец, а затем вдруг спросил, будто припомнив что-то важное: — Скажи-ка, сынок, где твой отец?

— Он дома.

— Давай-ка сходим за ним. Мне бы нужно с ним увидеться.

Мы вошли в дом. Незнакомец уселся в мягкое кресло дядюшки Сатора, нетерпеливо поглядывая на меня.

— Ну, сходи-ка за отцом, сынок.

— Да он сейчас заснул спьяну.

— Так разбуди его, — попросил он. — У меня есть одно предложение. У него, должно быть, куча песо запрятана где-нибудь в этой роскошной обители.

— В этом доме, насколько мне известно, действительно есть куча денег, но у моего отца нету ни сентаво. Мы тут всего лишь гости и завтра отправляемся восвояси, в свою травяную хижину.

Незнакомца это, кажется, расстроило. Он беспокойно заерзал в своем кресле.

— Ах так? А кто же владеет этим милым жилищем?

— Мой дядя, — разъяснил я ему. — Он самый богатый человек среди наших родственников. Но сейчас он спит у себя в потайной комнате, где держит свои миллионы.

— Ты сказал — миллионы песо, сынок? — переспросил он, подпрыгнув в кресле, и бросил быстрый взгляд, словно оценивая прочность закрытой двери. Потом повернулся ко мне с обворожительной улыбкой респектабельного торговца.

— А что же, у вашего богатого дядюшки имеется какой-нибудь рэкет?

— Я не знаю. Он просто богатый человек. Насколько я помню, он всегда был миллионером. А вот другие мои дядья очень бедные. Один из них почти постоянно пребывает в тюрьме, другой — бандит, еще один — закоренелый картежник. Четвертый мой дядя — разорившийся фермер, помирающий с голоду. И отец мой — тоже бедняк.

— Мне нет дела до других твоих дядьев и до твоего отца, — прервал он меня довольно бесцеремонно. — Мне нужен только твой богатый дядя. Но вот чего я не могу понять. Ты говоришь, что он необыкновенно богат и в то же время у него нет никакого рэкета. Откуда же тогда у него все эти миллионы песо? У каждого богатого человека должен быть какой-нибудь рэкет. Он либо взимает непомерную арендную плату с нищих издольщиков, которые пухнут с голоду, либо дает деньги взаймы под сумасшедшие проценты, которые его жертвы выплачивают ему по прошествии времени. Он может отобрать у них землю, дом или даже жену. В общем, я бы хотел поговорить с твоим богатым дядей, сынок. Я должен открыть секрет его необыкновенного преуспеяния.

— Ну тогда я разбужу его. Только должен вас предупредить, дядя Сатор не любит иметь дело с бедняками.

— Ну, это уж моя забота, — ответил он. — И не забудь, ты тоже получишь кое-что за услуги.

— А как мне сказать, кто его спрашивает? — спросил я. — Ему будет важно знать ваше общественное положение. Богатые люди очень щепетильны в этих делах.

— Скажи, что к нему в дом пришел король, — сообщил он мне.

Я не поверил ему, разумеется. Наверное, у него такой рэкет, но как это понравится дядюшке?.. Они, видно, оба ловкачи и надувалы невежественных людей. Но я пошел в потайную комнату и разбудил дядю.

— Что тебе нужно? — не очень ласково спросил дядюшка Сатор спросонья.

— Там король пришел, — объяснил я ему. — У него к вам есть деловой разговор.

— Король? В моем доме? — изумился он, подпрыгнув на кровати. — Вот те на. Я еще никогда не видел живого короля. Беги и передай ему, что я буду готов через минуту.

Возвратившись в гостиную, я застал такую картину: незнакомец метался по комнате, простукивая стены и шаря под сиденьями богато обитых стульев. Заметив меня, он поспешил вернуться в занятое им кресло.

— Ну как, добудился? — спросил он, ничуть не смутившись.

— Он примет вас через минуту, — успокоил я его.

— Скажи мне, — продолжал он, — вы с отцом, наверно, присосались к твоему богатому дядюшке как пиявки?

— Я не понимаю, о чем вы, — защищался я. — Он нас кормит, угощает иногда заграничными винами. Мы уже несколько дней…

— Вы на верном пути к процветанию. Это уж точно, — проговорил он, подмигивая, и, наклонившись к самому моему уху, снова спросил доверительно: — А сам-то ты видел дядюшкины серебряные песо здесь, в доме?

— У него там сейф, в потайной комнате, — объяснил я. — Я как-то раз видел его, когда он притащил его из своего дома в наш. Да он уж, верно, покажет вам его. А вы и вправду король?

— Ну еще бы, конечно. — И он снова мне подмигнул.

В этот момент из потайной комнаты вышел дядюшка Сатор — в шелковом костюме и до блеска начищенных ботинках. Он нес железный денежный ящик. Изогнувшись в почтительном поклоне, дядюшка подошел к столу и поставил на него свой сейф.

— Ваше Величество… — Он снова поклонился.

Незнакомец в свою очередь стремительно поднялся с места, щелкнул каблуками и буквально переломился в талии, церемонно поклонившись в ответ. Только когда он снова опустился на сиденье, дядюшка позволил себе выдвинуть из-под стола стул и тоже уселся. Одной рукой он прикрывал сейф, другую держал в кармане пиджака, где у него всегда находился пистолет. Глаза его излучали восторг. Он любил напустить на себя важность, встречая лиц высокого общественного положения.

— Ваше Высочество, — обратился к гостю дядюшка Сатор, — для меня это такая честь…

— Для меня тоже, — ответил ему незнакомец.

— Я бы никогда не поверил этому, — продолжал дядюшка Сатор. — Король собственной персоной в моем доме…

— Причем единственный и неповторимый король в нашей стране.

— А больше в нашей стране нигде нет никаких королей? — поинтересовался заинтригованный дядюшка.

— Нет, других нет. Только король Альфонсо, — отвечал ему незнакомец. — Король нищих.