Попаданцы - Виктор Малютин

спала, да спускалась за дровами, невозможно наверх поднять на всю зиму.

— Ура! — орала я, встретив наступление весны.

Земля немного прогрелась, и я засеяла всё, что могла, овса вдвое от прежнего, да ещё капусту посадила и морковь. Последнюю пришлось прореживать и высаживать там, где был хоть клочок земли. Мои личные «удобрения» понравились растениям, и они дружно взошли. Вот тут и повадились ко мне всякие придурки, начиная орать внизу. Постепенно я стала понимать их язык, один всё допытывался с меня своей доли, а я посылала его туда, куда принято в России, но он не знал русского.

Ещё были претенденты на руку и сердце. Этим я отвечала на чистом немецком, что мой отец против. Имеет женщина право на немного юмора? Отца у меня никогда и не было, в смысле, я его не знала и знать не хочу, я и мать не помню, детдомовская. А пусть не лезут, я добилась само обеспечения, хотя мне и приходится иногда ходить в деревню, менять всякий хлам на еду, но по осени я буду довольна всем. Приметила ещё одну миниатюрную «полочку», буквально на один куст винограда, туда его и притулила, сперев у крестьян чубук.

А чего обижаться они не обеднеют, а мне жить как-то надо. Дожди идут регулярно, поливать ничего не надо, да и земля едва просохла после снега. Мои посевы зеленеют, а я живу себе, свободная, как ветер. Стройная, никакого фитнесса не надо, силы в руках, некоторые мужики позавидуют. Я теперь могу по верёвке на одних руках залезть, но зачем.

И вот тут появляется такой расфуфыренный, по местным меркам, «гражданин»», в сопровождении слуг, и просит меня с ним поговорить.

— Пусть все уйдут! — ору я вниз, мне такие толпы совсем ни к чему.

Долго думали, минут десять, но убрались далеко, мне сверху видно всё.

— Выходите за меня замуж, — сразу ошарашил он меня.

— Ага, всю жизнь мечтала выйти за первого встречного, — хорошо, что по-русски сказала, он и не понял ничего. — Я вас совсем не знаю, — это уже по-немецки, хотя, мой немецкий их сильно удивляет.

— Я герцог ***й, — представился он.

Любая другая дура побежала бы вприпрыжку, но я себя не на помойке нашла, к тому же всё это не просто так.

— Откуда такое желание жениться именно на мне?

— Я вижу ум и благородство, недюжинный ум, — расписывает меня герцог. — Организовать такое хозяйство на скале, это ещё надо сообразить. К тому же, труда вложено много.

Он даже не представляет, сколько его вложено, да и я уже с трудом представляю, а сказали бы раньше, ни за что не согласилась.

— И зачем вам именно я, неужели мало других умных женщин?

— Сказать по правде, я давно слежу за вами издалека, а мне нужна не просто жена, но и та, кто присмотрит за хозяйством, пока я занят государственными делами. Вы можете подумать, я не тороплю.

— Хорошо, через месяц встретимся здесь же, — я повернулась и полезла наверх.

Через месяц можно будет собрать овёс, морковь уже подходит к товарному качеству, капуста ещё только начинает сворачиваться в вилок, но посмотрим через месяц. А месяц пролетел быстро, я уже собрала овёс, выкопала морковку и жду, когда моя капуста станет плотной и пригодной к зиме. И тут внизу затрубил рог. Слуги сразу ускакали подальше, а я спустилась.

— У меня есть условие, — сразу заявила я, — во-первых, никто не трогает моего имущества, а во-вторых, свой быт я сама устрою.

Слышала я про «мыться два раза в жизни» и прочие прелести, но что, прожить всю жизнь на горе и свалиться однажды, состарившись и утратив прежне силы.

— И потом, я люблю лазить по горам.

Он улыбнулся и согласился, только спросил, какой я веры, а получив ответ что меня крестили ещё младенцем, успокоился. Вот так я и уехала от моего милого мирка на горе, только спустила свой овёс с морковью. Герцог оценил рачительность будущей супруги, и мы поехали куда-то на лошадях. Мне нашлась лошадка, но сидеть в дамском седле неуютно, и я намучилась изрядно.

Замок небольшой, но солидный с высокими стенами, только какой-то мрачноватый. Зато мне выделили мою комнату с камином, жравшим уйму дров, и не особо согревавшим, как только переставал гореть. Из первых распоряжений, я приказала поставить в комнате бочку с водой, чтобы мыться, чем очень удивила прислугу. Пока шли приготовления к свадьбе, я много чего продумала для улучшения условий обитания.

Холодные каменные стены надо оштукатурить глиной с соломой и побелить, чтобы света было больше. Вместо камина нужно сложить печку, нечего дрова переводить зря, заодно можно и греться, если будет холодно. А пока оббегала весь замок, чтобы знать каждый его уголок. Мой овёс достался исключительно моей лошадке, так повелел герцог.

Вообще, он ничего так, просто загружен заботами и порой приходится быть жёстким. А что, налоги, оружие, доспехи, дружина, которой нужно деньги платить, бароны, которые порой бывают ленивыми. Добавь ещё разбойников и прочие неприятности, да ещё не надо забывать о короле, который всегда может позвать на войну.

Вот такая она жизнь герцога из раннего средневековья. А вы что, подумали, что он только ест, пьёт и повелевает? Не без того, но крутится приходится изрядно. Навоз бы на поля, который лошадки производят. Кстати, и туалет в замке забавный, пристройка к башне, а там просто дырка в полу, и всё летит за стену. Представляю, какой там аромат внизу.

Оказалось, есть специальный человек, который периодически собирает это всё и вывозит, засоряя окружающую среду.

— Надо бы наладить вывоз навоза на поля для повышения урожая, — заявила я будущему супругу.

— Тебя волную даже такие вещи? — удивился он.

— Меня заботит урожай, а ещё, все отходы с кухни надо вывозить в яму и туда же отправлять то, что убирают под стенами. Кстати, пусть стелет траву внизу, она впитает и жидкость, а это аммиак, азотное удобрение.

— Я сделал правильный выбор, — улыбнулся он. — В воскресенье свадьба, должны приехать гости. Твой наряд почти готов, завтра примерка.

За столом я тоже удивляла их, стараясь есть, как привыкла. Попросила кузнеца сделать мне вилку, уж очень неприятно хватать еду руками. Платье тяжёлое, до пола, но мне же не ходить в нём всю жизнь. Это я так думала, а потом оказалось, что это и есть моя одежда. Ладно, жизнь покажет, ко всему привыкает человек.

— Сегодня спрячь свою вилку, аббат не поймёт, — предупредил меня герцог.

Ладно, один день можно потерпеть, лишь бы не