Последний день. Рассказ - Елена Владимировна Мейсак

его? Однако мужчина средних лет, одетый в зимнее пальто, не видел их. Перед его глазами простиралась безбрежная гладь океана, он слышал мирный шепот доминиканских пальм. И только сейчас он понял, как дорога была ему каждая крупица, каждая деталь его путешествий, которые он раньше просто собирал для коллекции.

Он прошел мимо какого-то кафе. «Настоящее туретское кофе!», — гласил рекламный щит, раскорячившийся посреди дороги. Раньше он бы возмутился грамотностью хозяев щита, а сейчас просто грустно вздохнул.

Какая разница, как в раю люди пишут слово «турецкий» и какого рода будет там кофе.

На мгновение во рту вновь возник терпкий вкус свежесваренного кофе, того, что когда-то он пробовал в Стамбуле. И уже через минуту сменился горьким сожалением.

Впереди шел старенький дед в линялой майке с надписью Bangkok. Видимо, кто-то из внуков привез это ему. Интересно, идет ли сейчас там дождь, как шел тогда, когда там был он, средних лет гражданин в ветхом пальто. Больше всего на свете ему хотелось бы дожить до тех лет, когда и его внуки привозили бы ему сувениры на память.

«Либерти, ко мне!», — услышал он и вздрогнул. Кто-то звал свою собаку. Когда-то он был удивлен, узнав, что в короне статуи Свободы (Statue of Liberty) в Нью-Йорке есть место и для посетителей. Нечасто можно видеть памятники, внутрь которых можно вот просто так взять и залезть.

Так брел он, словно древние четки перебирая в памяти свои самые драгоценные сокровища, — свои воспоминания.

Ему было жалко со этим всем расставаться.

Он знал, что если жизнь даст ему хотя бы еще один шанс или маленький шансик поехать куда-нибудь, он никогда больше не будет обходиться с ним столь бесцеремонно. Он пошлет куда подальше всех этих друзей и все эти фотоальбомы. Все, что он будет делать, это впитывать в себя каждый момент. Никогда не знаешь, сколько еще вдохов и выдохов у тебя будет, и сколько еще моментов ты застанешь.

Зря он их все так бездарно растратил.

Он подошел к дому почти на автомате. Вот и знакомая детская площадка. Опять мамаши занервничали. На этот раз он это заметил. Он вздохнул и уже было направился к дому, как за спиной услышал пронзительный визг тормозов и раздирающий сердце на части женский крик.

Обернувшись, он как в замедленном кино увидел мальчугана, выскочившего на дорогу за красивым надувным мячом, казавшимся неестественно ярким на серой от грязи дороге. Еще доля секунды, и мужчина в пальто со скоростью пули вылетел вслед за ним. В последний момент он успел спихнуть ребенка с дороги в канаву. А потом все погрузилось в черный, липкий мрак.

«Доктор, он открыл глаза», услышал он где-то очень далеко от себя. Свет резал глаза. Его страшно тошнило. Через некоторое время он смог различать людей и предметы вокруг себя. И еще через некоторое время заговорил.

— Старайтесь не разговаривать много.

— Что со мной?

— Жить будете. У Вас сломаны три ребра и присутствует сотрясение мозга средней тяжести.

— Вы говорите, жить буду? Доктор, вы наверное, издеваетесь. Или прогуливали институт? У меня рак в последней стадии, и чего я уже точно не буду, так это жить.

— Молодой человек, вы помните, как вас зовут? Помните, какое сегодня число?

— Меня зовут Валентин, сегодня шестнадцатое мая. Почему вы у меня это спрашиваете?

— Я хочу удостовериться, что с вашей памятью и восприятием все в порядке. Что вы не в состоянии шока и не принимаете себя за кого-то еще.

— Что все это значит?!

— Когда вас привезли сюда, я сделал вам комплексное обследование, чтобы предотвратить возможное внутреннее кровоизлияние. Да у вас одно легкое, но это еще не говорит о том, что вы не будете жить.

— А как же опухоль?

— Какая, к черту, еще опухоль? Ничего у вас там нет. Не морочьте мне голову.

Две недели спустя мужчина средних лет пришел домой. Пальто он забыл в больнице, но возвращаться обратно совсем не хотелось. Тем более, что на дворе было первое июня и совершенно не холодно. На галошнице по-прежнему лежал пухлый конверт.

В нем были результаты его предыдущего обследования. Несмотря на приговор швейцарских врачей, он никогда не переставал надеяться и продолжал лечиться. Он знал, что если у него есть хотя бы один маленький шанс, он не упустит его. Дрожащими руками он разорвал конверт.

К многочисленным обследованиям прилагалась выписка, в которой сухо говорилось: «Признаков заболевания не обнаружено».

Елена Мейсак

Москва, июнь 2011

Издание 2023, дополненное