Поэма - Андрей Мир

Шутка принимала несмешной оборот.

– Дакар, – беспристрастно повторила собеседница, закончив.

Ева не предлагала женитьбу в обычном смысле этого слова. Не только хороший тренер умеет разглядеть будущее ученика, но и хороший ученик зачастую способен определить перспективы, которые его ждут под началом умелого тренера. В одну секунду перед моими глазами замелькали всевозможные пропасти и вершины, которые ждали меня в предлагаемом союзе. Я не любил Еву, мы оба это прекрасно знали, она видела во мне прежде всего инструмент, орудие, с помощью которого можно осуществить многочисленные честолюбивые замыслы. Законность наших отношений позволила бы ей не только открыть для меня целый новый дивный мир связей, но и начать претворять в жизнь прекрасные своей дерзостью планы, практически не опасаясь того, что я завтра сбегу. Сквозь пальцы смотрела Ева на каверзы, которые в конце концов по её инициативе перекочевали с салфетки на нотариально заверенную бумагу, это были неодолимые условия – что называется "на деле" – и она не хотела избегать их, ей казалось, что их можно использовать на руку. В этом отношении Ева напоминала матёрого полководца, в голове у которого есть множество отработанных стратегий и тактик, а в сердце храбрость; когда его войско вынужденно дать бой на незнакомой местности, он видит разные проблемы: тут плохо стоит холм, там совсем лишним оказывается лес, но что поделать, – "дакар", – говорит он в сердцах и пытается работать с тем что есть.

Наконец я, как и Ева, разглядел те возможности, которые нам обоим дал бы новый союз, и былой вкус предстоящих побед вновь закружил мне голову.

XI

Никакого предложения с кольцом не было, мне не хотелось разыгрывать роль Ромео, а практичной Еве зачастую была важна суть, а не мишура. Мы, словно заговорщики, в тот вечер многое обсудили, нектар слов моей собеседницы – многочисленные описания прекрасного будущего – щедрым бальзамом вливался мне в душу.

Проснувшись под утро в её особнячке, мы проложили планирование успеха. У нас не было ни пышной свадьбы (Ева бы пошла на это, лишь в случае того, если бы я был именит), ни медового месяца, и, конечно, ни в каких наших планах не было детей.

Параллельно внесению предложений по изменениям в моей школе (после очередного окончания срока аренды, школа переехала ближе к дому Евы и из студии превратилась в просторное помещение), Ева стала активно представлять меня своим влиятельным знакомым и друзьям. Было решено, что мне необходимо в скором времени воспитать таких учеников, о которых заговорит весь мир, и я подал объявления в несколько газет о предстоящем поиске. И хотя в новом районе моя школа так же привлекала новых клиентов, я перестал растрачивать себя на любителей, – "всё или ничего", – повторяла Ева. Поэтому после поиска стоящих учеников, на который ушло два месяца, школа распрощалась со своей вывеской и на время стала закрытой для незваных гостей.

Жизнь стремительно закрутилась. С избранными учениками (три пары по числу мест на пьедестале) я проводил почти полных четыре дня в неделю, один день мы с Евой принимали гостей, именитость которых с годами нашей совместной жизни всё возрастала, и ещё два дня уходило на то на выезды, то на моё обучение и знакомства. Каждый день, прожитый за стенами школы, подробно обсуждался в спальне Евы, это помещение, не менее нарядное чем остальные комнаты, своими приглушенными тонами располагало к секретам, и я в шутку называл его "ставкой".

– Тебе удалось назначить встречу месье N, – могла начать Ева, – я видела вы общались.

– Да, он любезно согласился показать мне свой лучший отель на следующей неделе, – что-то в этом роде отвечал я.

Знаменательный день заносился в календарь, после чего мы заново вспоминали что месье N предпочитает, а чего не выносит, каково его семейное и общественное положения, как он добился процветания и прочее, прочее. Но ничто поверхностное не устраивало Еву, и тогда начиналось волшебство или в данном случае, магия, моя жена выведывала какие выводы я сделал после общения с вышеупомянутым N, каким образом при необходимости я смог бы влиять на него, что его может испугать, чем он гордится и так далее. После моих ответов Ева с учительской заботой то поправляла меня, то хвалила. В такие моменты я не переставал дивиться её женской проницательности, словно самая что ни наесть настоящая ведьма она была способна видеть людей насквозь.

Мы ни на секунду не забывали о будущем, я постоянно работал над множеством целей, и, хотя первое время всецело находился во власти Евы и часто не видел к чему приведёт та или иная просьба или напутствие, словно спортсмен, который не в состоянии оценить необходимость того или иного указа тренера, мои шаги казались мне самостоятельными. Я не был бездушной марионеткой в умелых руках кукловода, ни мне, ни Еве этого не хотелось, моя жена изначально заставляла меня думать и действовать самостоятельно, пусть моя энергия, воля и желания и были искусно направляемы в нужное русло. Я стал одеваться по-деловому (если не был намерен провести целый день в стенах школы) и выглядел дерзким состоятельным щёголем. Вообще, не менее восьмидесяти процентов от наших расходов были представительскими, – "роскошь и отменный costume не только придают уверенности, но и настраивают на belle vie [фр. – красивая жизнь]", – говорила Ева.

За стенами дома и школы, я был настоящим подмастерье. Я вникал то в устройство одного дела, то в рабочую схему другого, то пытался прикинуть в голове бюджет третьего. Многочисленные знакомые Евы как правило не только шли со мной на контакт, но и со временем охотно рассказывали об особенностях своего бизнеса, зачастую они были не в силах удержаться от самодовольного рассказа о маленьких и больших хитростях, которые привели их к успеху. Таким образом, если Ева с лёгкостью заглядывала в души людей, я учился заглядывать в душу бизнеса, душу без которой любое дело попросту груда основных средств и толпа ленивых работников. Гостиничный, ресторанный, продуктовый, строительный, туристический и некоторые другие виды деятельности изучил я за первый год жизни с Евой.

За несколько дней до годовщины свадьбы, мои ученики, как я и планировал, заняли весь пьедестал на первых крупных соревнованиях. Вскоре несколько других значительный побед и поддержка газет, многими из которых заправляли теперь и мои знакомые, вновь привлекли к моему имени внимание. Казалось невероятным то, что уже через два месяца после первых публикаций, я сумел раздобыть деньги на сеть из трёх танцевальных школ в Париже, которая через полгода разрослась уже