Не вернувшийся с холода - Михаил Григорьевич Бобров

Лесовики заворчали:

— Союзнички.

— Дружки жоподырчатые.

— Вместо чтобы защищать нас от уродов, только подчищают за ними.

— Перебьем их к сучьей бабушке! Самострелов хватает, и болты пока есть!

Разведчик поднял руку:

— А еще я узнал Эсдес.

Повстанцы закрутили головами. Главарь закусил губу:

— Что-то не понимаю. Она в плену?

— Нет, я слышал, как она приказывала.

— Еще непонятнее. Нет, братья. Никого мы рубить не станем, пока точно не узнаем, кто это и куда едет.

Атаман повернулся, отыскал глазами нужного человека. Тот и сам уже догадался, что следует делать. Выкрутил полушубок рваной и грязной стороной наружу; подобрал палку. Прошелся туда-сюда, опираясь на клюку, запел дребезжащим голосом:

— Как у Громового Камня сошлись два черна облака…

Как застило солнце светлое дождем зубов драконьих…

— Не пойдет, — оборвал старший. — Столичным “Рейдовцам” лучше не лги. Не хнычь, спину держи прямо. Понаглее с ними, гордых они уважают.

— Все так, — согласился разведчик. — Сталкивался с ними в Столице год назад.

Главарь оскалился:

— Вот и давай, переставляй ноги. Надо нам их обогнать, пока отдыхают. И потом якобы случайно встретить на перекрестке.

* * *

На перекрестке Тракта и лесовозной дороги, у развалин трактира, кавалькаду встретил нищий бродяга. Следы его рваных сапог тянулись от просеки; завидев конных, он двинулся было в лес, помогая клюкой. Но, пройдя всего несколько шагов, осел на снег, и ждал с равнодушием отчаявшегося.

— Не колотись, — попробовал успокоить его подъехавший первым Носхорн. — Мы свои.

— Свои, — бродяга ощерил довольно ровные и чистые зубы. — Не пустили бы западников сюда. Вы же с ними вась-вась. А нас плеткой х**сь… Так что мы тут заодно. — Он снова привстал, и снова тяжело уселся прямо на мерзлый пригорок. — Я дно, а ты говно!

Тут подъехали прочие. Отослав троих следить за округой, Эсдес подошла ближе; рядом с ней подошел и смутно знакомый лесному брату мужчина, который наклонился, приглядываясь.

— Что, Енот, — обратилась к нему синеволосая, — знакомого встретил?

Енот!!!

Вилли отбросил клюку и притворство:

— Теперь только дошло, как ты меня вытащил. Ты же “Рейд” натравил на бои со зверями, где нас держали…

Енот вытащил фляжку, кружку, налил вина:

— Промочи горло. И не дергайся так, не пугай нас больше. Мы после вчерашнего немножко… Беспокойные стали.

Вилли заглотал порцию в один прием, утер губы запястьем. Поднялся и сел на расколотое бревно:

— Вы бы такие беспокойные стали полгода назад! Что же вы пустили сюда этих скотов?

Енот сел на такое же бревно рядом, убрал флягу:

— Вилли. Вот освободили тебя, ты в “Рейд” пошел? Или обратно к мамке в село побежал?

— Я же того ублюдка сжег!

— А потом?

Вилли повесил голову:

— Ну…

— Гну, — вздохнул Енот. — Если даже ты, на своей шкуре попробовавший имперскую справедливость, побоялся воевать за правду… Нам что делать было? Оставить, как есть? У нас-то силенок не столько, чтобы всех перевоспитать. Да еще и без крови обойтись при том.

— Может, само бы рассосалось, — мотнул головой старый знакомец, возражая из чисто селянского упрямства.

— Конечно-конечно, — ласково улыбнулся Енот. — Так чего ты сейчас орешь? Империя большая, западники выжрали только Тракт, ну и сколько-то по сторонам от него. Уйди в нетронутые земли. Законы теперь не жестокие. Земли сколько унесешь, налог вообще только косвенный оставят. А тут, глядишь, само рассосется. Как?

Вилли сплюнул красным; поморщился, но вспомнил, что пил только что вино Енота.

Вытащил из-за пазухи прямой широкий нож лесоруба, запрещенный старыми законами. С вызовом вбил его в бревно:

— Так! Велика Империя, да уходить некуда. Лучше на своей земле погибну, чем на чужой до старости батрачить буду! Вы-то с рыцарятами, за нас никто не остался.

Енот посмотрел на Эсдес, та кивнула. Тогда Енот скомандовал:

— Эй, там, в лесу! Выходите, говорить будем!

Откинув плащи, положив руки на эфесы, дюжина “Рейда” подождала, пока два десятка лесных братьев с разных сторон сойдутся к разваленному срубу.

— Стрелков оставил, конечно. — Эсдес безошибочно угадала старшего. Тот криво улыбнулся: понимай, как знаешь.

— Это свои, — поспешил вмешаться Вилли.

— Свои в такую погоду дома сидят, — проворчал атаман. — И хрен друг у друга посасывают. Потому что жрать уже сейчас нечего. А к весне придется и прикусывать.

— Да не корчи уже крутого, — разведчик смутился. — Вот он меня спас. Это он “Рейд” натравил на тех козлов, что меня в клетке держали. Это тот самый Енот.

— Хрена ли там Енот? — старшина безразлично повел плечами. — Нам ваши столичные разборки до жопы.

— Мы едем в Пыльный. — Енот посмотрел на главаря прямо. — Говоря твоим языком, западенской братве предъяву кинем. Было сказано, им за помощь город Пыльный, еще Долина до Алмазного Брода. Опустошать весь Тракт от Алмазного Брода и до самой стены Столицы им никто не позволял.

— И че? — лапищи атамана охватили кованый эфес явно трофейного меча. — Вот прям так они устыдятся и откатят? Дым в трубу, дрова в поленницу? Разлепить пельмени, собрать корову обратно? Или мы тут чудо воскрешения мертвых лицезреть будем? Да не, вы бы тогда трупы не жгли.

— Чего бы им не устыдиться, — ласково улыбнулся Енот. — Когда их сама Эсдес попросит?

— Или ты и меня не знаешь? — прибавила упомянутая. — Так они знают. В одном Пыльном я их больше тысячи покрошила.

Главарь перестал паясничать, повернулся к генералу всем телом:

— Да я в этой шайке только вас и знаю. И только из-за вас мы самострелы в ход не пустили.

Енот хмыкнул:

— Ради одного этого стоило ее из каземата вытаскивать, не зря старался.

Атаман крутанулся к говорящему:

— Не брешешь? Не, по глазам вижу.

И неожиданно встал на колено:

— Прими мое уважение. Кроме Эсдес, железномордых никто не бил всерьез. Когда бы не она, все вот это, — главарь обвел рукой опустевший Тракт, махнул на оставленную вчера деревню. — Началось бы двумя годами раньше. У нас, кроме нее, и защитника никакого нет. Когда Онест отозвал ее в Столицу, тут-то нам и пришла жопа… Видишь, я ей даже не кланяюсь. Просто поверить не могу, что она рядом!

Повернулся к генералу и по старинному обычаю ударил себя кулаком в грудь:

— Приказывайте!

Эсдес задумалась. Поглядела на барона Носхорна, на Енота. На девятку отборных бойцов своей северной армии. Двинула рукой горизонтально:

— По бумагам наша поездка суть посольство. Но, раз тут все выжжено, западные короли… Ну, пусть объединивший их король, неважно. Важно, что явный враг, с союзниками так не поступают.

А коль враг, то дальше мы поедем напролом, с брызгами. Пусть отзывают войска отовсюду, по крайней мере, пусть боятся расширять свою