Муж Святой Героини - Сергей Элгрин

— К нам поступили сведенья, что в последние дни перед пропажей мастэр Равезон проявлял большой интерес к мэдэмэ Дорфан, и даже преследовал её. Это так?

Святая выглянула из-за моей спины.

— Да, — тихо сказала она. — Он приставал ко мне и домогался.

— Вы сообщали об этом мужу? — спросил следователь.

— Я три дня терпела эти домогательства… Этот Истас Равезон всё не отставал от меня, и даже начал преследовать по дороге домой. Я работаю в ателье «Красавица Лорен».

— Мы это знаем, — кивнул следователь. — Так сколько именно дней длились его преследования?

— Три дня, говорю же… В первый день он не преследовал меня, начал со второго.

— Так вы рассказали об этом мужу?

— Да.

— Когда вы рассказали?

— На второй день — когда начались преследования. Тогда со мной была хозяйка ателье, мэдэмэ Хагата. Когда, после закрытия ателье, она увидела, что этот человек со своей компанией поджидал меня и намеревался преследовать, она согласилась сопроводить меня до дома. Нам пришлось бежать от них! Хозяйка была очень рассержена таким поведением, и это она настояла на том, чтобы я рассказала обо всём мужу. Мэдэмэ Хагата сказала, что единственный способ отвадить этого… Равезона — это если муж станет встречать меня после работы каждый вечер. Тогда, говорила она, Равезон не сунется ко мне. Поэтому мы всё рассказали Андалю в тот же день, когда Равезон впервые начал свои преследования.

— Что было на следующий день? — вальяжно откинувшись на спинку стула, спрашивал следователь.

— Мы договорились, что Андаль встретит меня после работы — но он не смог прийти. Снова Равезон подстерёг меня возле ателье, с толпой своих дружков, и снова мэдэмэ Хагата проводила меня до дома. Андаль тогда вернулся домой поздно и сказал, что его работодатель не смог отпустить его с работы пораньше.

— А что произошло на следующий день?

— Начиная со следующего дня Равезон не появлялся, больше я его не видела.

— Понятно, — следователь переменил позу, ещё расслабленней и вальяжней устроившись на нашем стуле, стул под ним жалобно скрипнул. — Последний раз, когда Истаса Равезона видели живым — было в тот самый день. Последними, кто видел его живым, были его друзья и работники кабака, находящегося у Главной площади, где он с друзьями выпивал после того, как вы с вашей работодательницей смогли сбежать от него. Посреди этого веселья Истас Равезон и пропал. Он вышел на улицу со своим другом, подышать свежим воздухом — друг покинул его на некоторое время, а когда вернулся — обнаружил, что Равезона нигде поблизости нет. Равезона больше никто не видел. Мы обследовали то место, где друг видел Равезона в последний раз — и обнаружили там следы крови на мостовой.

Следователь помолчал несколько секунд, затем продолжил:

— Вы говорите, что ваш муж в тот день не смог вас встретить и явился позже.

— Как обычно, — кивнула Святая. — Он всегда приходит позже. Я всё прекрасно понимаю и ни в чём его не виню: не он сам устанавливает себе график работы, он вынужден слушать пожелания своего нанимателя.

— Где вы работаете, господэн Дорфан? — спросил меня следователь.

— Вы разузнали всё о моей жене, выяснили её место работы, но не собрали сведений обо мне?! — удивлённо ответил я. — Я работаю секретарём у господэна Тамуила Фибаха.

Брови следователя взлетели вверх, глаза округлились, и сам он вздрогнул и тут же принял ровную позу на стуле.

— У того самого купца Тамуила Фибаха?! — удивлённо переспросил он.

— Да, конечно. Разве есть ещё кто-то с таким же именем и фамилией в этом городе?! Вы можете навести справки прямо у него самого или, например, у его дворецкого — господэна Чезела.

Святая довольно заулыбалась, гордая за то, что её муж вхож в такие важные круги в местном сообществе и занимает почётную должность.

— Хм… — прокряхтел следователь Стайндар, самоуверенное выражение с его лица исчезло, сменившись озабоченным. — Мы наведём справки, разумеется… Вы работали в тот день допоздна?

— Да, в особняке господэна Фибаха, — кивнул я. — Убедитесь в этом, спросив у него самого или его дворецкого.

— И после работы…

— После работы — направился сразу домой. Мой путь проходит мимо ателье, оно уже было закрыто, когда я шёл домой. Я понял, что встретить жену не удастся, и очень расстроился из-за этого. Я чувствовал вину перед Амнэлией. Собственно, в тот день я действительно очень припозднился — на улице уже стояла тьма, когда я шёл домой. Это всё из-за того, что купец готовился к встрече каких-то важных иностранных гостей — поэтому мне пришлось очень много и упорно поработать в тот день. Вы можете расспросить об этом у него или дворецкого Чезела.

— Что вы собирались делать относительно приставаний господэна Равезона к вашей жене?

— Я решил поговорить об этом с господэном Фибахом и попросить его помощи. Хозяйка ателье сообщила, что этот Равезон — сын члена городского Совета, и стража не может приструнить его, и этот молодой человек творит всё что ему вздумается и безобразничает вот уже несколько лет. Не имело смысла переть напролом и пытаться тягаться с таким человеком. Я решил обратиться к моему работодателю. Господэн Фибах хорошо ко мне относится, так что я попросил его стать моим благодетелем в этом деле.

— Господэн Фибах согласился помочь?

— Да… Сказал, что уделит этому вопросу внимание и не даст в обиду меня и мою жену.

— Понятно, — мрачно сказал следователь и встал со стула.

Стайндар тяжко вздохнул. Он прошёл к двери, его люди последовал за ним.

— На сегодня это всё, — угрюмо сказал он. — Но завтра… Нет, завтра же выходной, так? Mhoanta-sur… Послезавтра? Послезавтра, Luina-sur. Так, послезавтра мы ждём вас, господэн Дорфан, в штабе городской стражи. Он возле здания Совета, Разы, знаете? Приходите к полудню. Мы проведём ещё один допрос, и на нём будет присутствовать маг-дознаватель. Если вы ни в чём не виноваты — мы это сразу выясним прямо на месте, и больше вас не побеспокоим. Если вы не явитесь к назначенному времени, вас объявят в розыск, и вы станете подозреваемым номер один в этом деле. Вам всё ясно?

— Да, — кивнул я.

Святая испуганно смотрела то на меня, то на следователя.

— Тогда на сегодня всё. Мы уходим, — и следователь вышел наружу, за ним и его люди. Дверь закрылась, и мы со Святой остались одни.

— Что же будет, дорогой? — простонала испуганно Святая. — Тебя обвинят в его убийстве?

— Всё будет в