Кровавая Ведьма - Анна Александровна Кувайкова

глуп. Когда Дрейк подтвердил, что император над вами не властен, он должен был задуматься и проверить! Почему не стал?

— Хотел бы я это знать, — тихо и задумчиво откликнулся Волк. — Но он на стороне Ансельма. И нам приходится делать вид, что мы тоже.

— Лис вам не верит, — указала я на очевидное. — И вряд ли поверит. Почему он вообще не рассказал всё императору? Это ж, по факту, государственная измена с вашей стороны!

— Дрейк деликатно назвал это восстановлением исторической справедливости, — усмехнулся Волк. — Что до государственной измены, родная, да, это так. Потому и не рассказал. Наказание за измену одно.

— Смерть, — тихо охнула я, только сейчас в полной мере начиная осознавать истинный масштаб событий.

Или надвигающейся трагедии.

И тут, как назло, непрошено врываясь в нашу беседу, где-то впереди на тропе раздалось хриплое и громкое:

— Кошелек или жизнь!

Шетан недовольно всхрапнул, останавливаясь, но я даже внимания не обратила. Только подняла на Волка затравленный взгляд:

— Он просто не хочет вашей смерти или волнений в империи?

Мой вопрос был вполне логичен. Понятное дело, вся пятерка несла за империю ответственность, за каждого ее жителя. И смерть хотя бы одного из великих магов не просто подняла бы народ, а всколыхнула всю общественность. Шутка ли? Прошлый ритуал итак прошел неудачно, люди до сих пор опасаются следующего — даже время не смогло стереть воспоминания о том злополучном дне. Мне неведомы были народные настроения в Ансгаре, но догадаться несложно: кто-то обвинял в произошедшем Воплощенных Зверей, а кто-то самого императора. Так и до внутреннего раскола, грозящего гражданской войной, недалеко.

И это не считая внешних угроз!

Я не единожды была в Рунхе. И то, о чем там говорили, и к чему готовились, мне не понравилось.

В этом отношении, извините за масло масляное, отношение Лиса мне понятно. И всё же, стирая личное, мне б очень хотелось, что ему на своих братьев было просто не наплевать. Я до сих пор в глубине своей души надеялась, что не стала между ними тем самым яблоком раздора.

Но Волк тихо сказал иное:

— Я не знаю, Ник. Я так и не смог понять, чем именно он руководствуется.

И тут снова, уже порядком злое:

— Эй, вы, оглохли, что ль? Кошелек или жизнь?!

Я снова внимания не обратила. Уж слишком лицо Волка было… слишком! Ему же больно было, я видела. И что скрыть пытался, тоже заметила.

Удивительно даже. Девять лет назад я бы многое отдала, чтобы понять, о чем он думает. А сейчас просто чувствую. Не всё, конечно — чужая душа потемки, даже если хорошо, как тебе кажется, эту душу знаешь.

Но в какой-то момент я просто стала ощущать, как его боль бьет и по мне.

— И он уверен, что если ритуал пройдет успешно на этот раз, всё успокоится? — с замиранием сердца задала следующий вопрос. — И думает, вы ему это простите?

— Это Лис, — в какой-то момент черные глаза имперского мага снова полыхнули желтым, но только на миг. — Когда его интересовала цена?

— Ну да, я-то об этом прекрасно знаю! — не сдержавшись, дернула плечом я. Но Волк, сжав мой подбородок пальцами, заставил посмотреть на него. И голос его звучал твердо, как никогда, и настолько жестко, что становилось даже страшно:

— Но он ошибается в одном. Если по его вине с тобой, родная, хоть что-то случится, этого я не прощу.

— Почему? — тихо, очень-очень тихо спросила, как завороженная, глядя в его глаза.

И маг улыбнулся. Так… мягко, так многозначительно, что глупое сердце радостной пичужкой забилось в груди.

И тут снова уже опостылевшее:

— Вы чего там, глухие? Аль юродивые? Кошелек или жизнь, говорю!!

Улыбка Волка медленно померкла. Чуть прищурившись, он кинул взгляд куда-то за мое плечо, а после попросил:

— А прикрой-ка глазки, солнце моё. И ушки, желательно, тоже.

А мне чего? Я просьбу выполнила!

Пару минут ничего не видела, почти ничего не слышала, но второе скорее от дикого свиста ветра, поднявшегося на ровном месте, а вовсе не из-за прижатых к ушам ладоней. Волк при этом даже поводья, кажется, не отпустил, и дал понять, что всё кончилось, ласковым прикосновением к спине.

Я открыла глаза с закономерным вопросом:

— И что натворил?

Он только плечами пожал. Пришлось повернуться в сторону дороги, а там…

Лесные разбойники, в количестве десяти штук, живописно виселие на самых высоких сосновых ветвях с громкими стонами и проклятиями.

— Волк! — совершенно справедливо возопила я, спрыгивая с Шетана. И, закатывая рукава, решительно направляясь в сторону ближайшего дерева, возмущаясь. — А лес-то за что?

Сколько веток переломал и кустов своим ураганом примял — жуть просто! Зверье перепугал, несколько гнезд стряхнул, шишек на тропу накидал. Как по ней идти теперь, и без того узкая!

— То есть, это всё, что тебя волнует? — наклоняясь впереди, опираясь локтями о переднюю луку седла, иронично поинтересовался он.

Ругательства из-под крон вековых сосен стало заметно громче.

— Ну не за них же переживать, — фыркнула, опускаясь у обочины на колени. Старую хвою отодвинула, кончики пальцев в прохладную, рыхлую землю сунула, и душевно попросила, обращаясь к тем, наверху. — Уважаемые, а тише можно? Я ж не он, прокляну так, что вовек не спуститесь!

Лесное братство ножа и топора, видимо, впечатлилось первым наказанием, потому как второй раз огребать неприятности на свою голову не решилось. Совсем наоборот, терпеливо и хором молчало, пока я лечила несчастный лес, и только стучало зубами, когда вокруг них вдруг стали сами собой сращиваться поломанные ветки.

Лес был хоть и старым, но еще сильным. О лешем на территории империи, естественно, и мечтать не приходилось, но думаю, где-то в нескольких духи-хранители должны были отыскаться. В этом, к сожалению, не было, пришлось справляться своими силами. За пару минут залечила всё, что этот обормот темноглазый переломал, расправила всё, что помял, зверей и птиц успокоила. Но вот убрать шишки с дороги не смогла — не живые они уже.

Да и не думаю, что для Шетана они большая проблема. С его копытами как встанет, хрупнут, и не заметит даже.

И всё равно, возвращалась к коню и магу я с недовольным лицом.

— Ладно, — к счастью, Волк причину моего гнева истолковал правильно и едва улыбнулся. — В следующий раз буду осторожней с природой.

— То-то же, — хмыкнула я, и тут откуда-то сверху донеслось злое шипение кого-то с явно выбитыми зубами:

— Слышь, мужик. Я ж тебя потом найду!

— Ищи, — охотно согласился Волк, поглаживая своего скакуна по крутой шее. — Даже сопротивляться не буду.