Лёд и Пламя - мортифактор

имеет значения, но для меня это нечто иное. Мы идем садить цветок прямо сейчас, иначе я знаю тебя, хитрый лис. Ты сбежишь в ДМП и вернешься в три часа ночи, измученный и уставший. И вообще, ммм!

Прерываю бесконечный поток слов, затыкая нежные манящие губы долгим и страстным поцелуем. Чувствую, как, вопреки своей воле, Дора слегка улыбается, отстраняясь.

— Хорошо, как я понимаю, от ностальгии мне не уйти. Идём, посадим, но ухаживать будешь ты. Мне в детстве этого было по горло достаточно, — Дора, игриво улыбнувшись, поворачивается и направляется во двор. Как всегда, зная, что я без зазрения совести провожаю её чуть голодным взглядом: она грозит мне пальчиком и исчезает за дверью. Покачав головой, иду следом. Думаю о том, что после свадьбы мы на долгое время станем недоступными для общения со всем миром.

Глава 02. Дыхание Мрака

2002 год. Отдел ДМП. Дуэльный зал.

Каждый день, начиная с момента создания отдела Аврората и его последующего слияния с Департаментом Магического Правопорядка, воздух здесь наэлектризовывался от звуков заклинаний. На стенах, полу и потолке не осталось ни одного "живого" места: следы режущих, взрывных и ударных чар оставляли свои немые печати. Могучие барьеры, подобно стражам, защищали магов от случайных и смертельных ранений. Тех, кто оттачивал своё мастерство или только учился искусству боевой магии. Эти стены помнили Аластора Грюма, одного из величайших авроров магической Британии, его безграничную мощь и лихую ярость. Но даже перед его напором они оставались непоколебимы.

Однако сегодня в дуэльном зале царила тишина, несмотря на заполненные зрителями ряды. Высший щит защищал зрителей и сам зал от мощи двух магов. Перед взорами собравшихся стояли самые блестящие авроры начала 21 века: Невилл Лонгботтом и Гарри Поттер.

Что же привело этих друзей — или, возможно, врагов — к столь драматической встрече? Предательство? Любовь? Противоречия? Или, может быть, всё сразу…

* * *

Я стоял напротив Невилла, с безразличием внимая его эмоциональным тирадам. Нев, Нев… Как же ты изменился? Когда? Вглядевшись в его лицо, я осознал, что передо мной уже не тот Невилл: доблестный, благородный, готовый прийти на помощь. Теперь же передо мной стояла изуродованная тварь, утонувшая в пороке. Слышали слухи о его изменах? А Луна, его жена ждёт дитя. Все мои бывшие друзья, если можно так выразиться, погрузились в распутство; то, что они раньше презирали. Семья Уизли и Невилл своими изменениями причиняли мне особую боль. За короткие четыре года после победы они изменились, начали считать себя выше любых правил и законов, использовали свои титулы для грязных делишек. Я надеялся, уговаривал их остановиться, но с каждым днём они всё больше отдалялись от меня, оставляя меня в муке и отчаянии, осознавая, что уже не знаю этих людей. Как раньше, уже не будет.

Единственным, кто остался неизменным, был Рон — мой первый и верный друг, хоть и ленивый, но искренний человек. О, Рон. Мы разберемся с тёмными делами героев войны; никто не имеет права возвышаться над законом, даже мои прежние друзья и их семьи. А пока…

— Невилл, мой дорогой друг, как же ты изменился, и, увы, не в лучшую сторону. Уйди, у меня нет времени на эту трату. Отмени дуэль и отступи! Никто не посчитает это трусостью; ты не в силах меня одолеть, сам это понимаешь.

Невилл долго изучал мое лицо, в его глазах я уловил искры сомнения и уже начал надеяться на его отступление, как вдруг он окрысился:

— Наш очкарик возомнил себя царём и богом? Но это неправда, Гарри Джеймс Поттер! Ты лишь ничтожество, слабое, немощное создание! Может быть ты на данный момент сильнейший маг Великобритании. Но ваше время, время трёх тиранов кануло в лету! Что твоё, что старого дурака Дамблдора, что Тёмного Лорда. Да, не спорю. Я изменился, но всего лишь воспользовался своим правом, как и другие, чьи семьи пострадали в войне с твоим братом! Чем же ты отличаешься от него? Ничем!

Пока Невилл произносил свой фееричный монолог, на моих губах засияла кровожадная ухмылка; холодная и безумная, словно унаследованная от Тома. Он умел лишь улыбкой производить на собеседника большое впечатление. Я её чуть-чуть позаимствовал. В один прекрасный день, увидел эту маску психопата на моём лице, даже не знал что думать. Но в работе это помогает. Часто она спасала меня, развязывая язык преступников или заставляя противников замолчать. Невилл уловил изменившийся настрой, и его резкое заявление неожиданно смягчилось, перешло в сдержанный кашель.

— Нев, Нев. «Чуть-чуть» пользоваться своим правом, именно так вы называете бесчисленные измены своей беременной супруге? Пытки преступников? Шантаж? Взятки? Вы переступили грань, лорд Лонгботтом, как и все другие. Клянусь своим словом, за вами придёт дознаватель, а затем суд; как над предателями и преступниками магической Британии, — мой вкрадчивый голос эхом разнесся по залу. Но эффекта это не произвело. Невилл по-прежнему смотрел на меня с непроницаемым спокойствием. Как ему удается орать на весь зал, оставаясь при этом так собранным? Снова маска? Ха, да вы все боитесь меня, мои бывшие друзья. Я пожимал плечами: что, убивать его?

Дуэль по праву оскорблённого рода оставляет мне ограниченные выборы. Подобно Кровной Вендетте, дуэль оскорбления является высшим правом убийства по закону. Но, в отличие от Вендетты, она менее предпочтительна аристократией. В обоих случаях можно использовать любые проклятия, даже магию крови. Однако в Вендетте предоставляется полная свобода действий — бойня без правил. А в дуэли оскорблённого рода ты должен оставаться на месте и обрушивать заклинания на противника. Как скучно, ни зрелищности, ни драмы.

Пока я говорил, мои мысли неожиданно устремились к той теме, что тревожила меня больше всего. Маниакальная и безумная улыбка Тома, олицетворяющая Скуку — да, именно с большой буквы. С каждым годом моя жажда сражений лишь усиливалась. Я желал видеть, как падут к моим ногам преступники. Каждый из которых был невольным жертвой моей ненасытной ярости. Лишь Дора, своей мудростью и спокойствием, удерживала меня от бездны растущего безумия. Она была единственным оостровком света в этом бурном море. Вдруг Невилл резко крикнул, привлекая моё внимание, и я невольно отвлёкся от своих мрачных размышлений.

— Потти, можно задать тебе вопрос личного характера?

Удивлённо приподнимаю бровь и, с просторечным безразличием, киваю головой, предоставляя формальное разрешение. И сразу пожалел, что не подготовился к возможным каверзам Лонгботтома.

— Как же живёт эта магическая тварь? Да-да, я говорю о той метаморфке, которую следовало бы пристегнуть на цепь и продать,