Хладная рать - Анастасия Командор

class="p1">Весь обозримый луг занимали шатры и палатки, крытые телеги и коновязи. Кое-где догорали костры, а над ними на вертелах остывали обглоданные туши — отобранный у деревенских жителей скот. Вокруг лагеря были установлены переносные защитные заграждения от нечисти: столбы с распорками и перекинутые между ними жерди с нанесенными символами.

Так много людей. Мера чувствовала их жизни, их пьяное веселье и неуемную алчность, предвкушение лёгкой добычи. Чувствовала страх и отчаяние своих воинов.

Она сжала нож и провела лезвием по ладони.

Глава 29. Хладная рать

— Может, хоть теперь объяснишь, что мы здесь делаем?

Мера обернулась, недовольная тем, что Булат потревожил ее ритуал. В одной ее руке сверкал окровавленный нож, из раны на другой сочилась черная густая кровь и проваливалась в снег у ног. Когда мысли уже обратились к силе, а сила устремилась навстречу мысли, сложно было сосредоточиться на чем-то другом. Но союзники стояли неподалеку, разделившись на две группы, ждали ее слов. В глазах их читалась настороженность, волнение. Опаска. Их не в чем было винить: впереди необъятный лагерь противника, а вокруг снуют невидимые навьи духи.

— Вы здесь, чтобы помочь, если что-то пойдет не так. Сейчас мне нужно, чтобы вы просто подобрались незаметно к лагерю и разобрали часть ограждения, а потом вернулись обратно. — Она обвела всех холодным взглядом и с угрозой добавила: — А если кто надумает сбежать — пеняйте на себя.

Гридь притихла, ещё более озадаченная и напуганная, однако приказание княгиня выполнила. Воины растянулись длинной цепочкой, осторожно вышли из редкого леса и двинулись к лагерю, раздвигая в стороны молодую гибкую поросль. Булат же остался наблюдать за воинами издалека. Сложил на груди руки и облокотился на берёзу. Ормарры тоже остались на месте, и Мера обернулась к ним:

— Вам я не могу указывать.

Ингвар молча кивнул своим людям, чтобы тоже помогли с ограждением, сам отошёл на несколько шагов — не хотел мешать Мере.

Скрипучий снег и редкий треск веток пробивались сквозь ночную тишь, но эти звуки почти полностью заглушал свистящий в ушах ветер. Дозорных можно было не опасаться: нечисть отвадила бы желание бродить в ночи у любого здравомыслящего человека. Хоть в лагере у одиноких костров ещё сидели люди, выставили их скорее для порядка, и не приходилось сомневаться, что те мирно похрапывают, пригревшись у жаркого пламени.

Пока первые воины подбирались к ограждению, пригнувшись и постоянно оглядывая лагерь, Мера нащупала на поясе бурдюк с кровью. Без нее не обойтись, она напитает колдовскую силу. А сегодня сил ей понадобится немало. Стоило только холодной крови коснуться губ, нечисть внутри оживилась, воспрянула. С каждым глотком она становилась сильнее, оплетала своей навьей сутью тело, душу и разум Меры, пока они не стали одним, почти неразделимым существом. Раны на запястье затянулись, тело наполнилось лёгкостью и теплом, закружилась голова от вкуса чужой жизни.

Отбросив пустой бурдюк, она вновь взялась за нож. Кровь из пореза лениво капала на снег, густая из-за мороза. Княгиня прочертила ещё одну полосу рядом с первой, а потом ещё. Оставила кровавый след на берёзовой коре, затем и на соседнем дереве. Поверх темно-красных отпечатков вырезала символы Чернобога, снова прося его о помощи. Потом порезала и другую ладонь, встала на границе леса лицом к лагерю, раскинула в стороны руки и зашептала:

— Моя кровь станет твоей кровью, моя жизнь станет твоей жизнью. Выйди из тьмы на мой зов, явись вновь в этот мир и исполни мою волю.

Кровь срывалась с ее ладоней, напитывая промерзшую землю. Ее сила разрасталась и заполняла все вокруг, текла вместе с тенями по окрестным лесам, по лугам и разрушенным деревням, под землёй и над землёй, и сила Нави — мощь самого Чернобога текла ей навстречу.

— Моя кровь станет твоей кровью, моя жизнь станет твоей жизнью.

Звуки внезапно затихли, и даже ветер не шумел больше ветвями. Ни собственного дыхания Мера не слышала, ни сердца. Словно весь мир замер, и только мысль ее по-прежнему подвижна, ищет, цепляется. И зовёт.

— Выйди из тьмы на мой зов, явись вновь в этот мир и исполни мою волю.

Она обращалась к каждому, потому что видела их всех. Чувствовала остатки чужих жизней и наполняла их своей силой. Тянула из мрака — к себе.

Остывшие трупы крестьян, припорошенные снегом, слепо глядящие в чёрное небо. Покрытые мхом кости случайных жертв леса. Закопанные глубоко в землю тела. Она звала их всех. Всех, до кого могла дотянуться.

И они поднимались.

* * *

Сначала Ингвар почувствовал дрожь. Казалось, не только земля дрожит, но и сам воздух. Он вдруг сделался густым и вязким, точно мед. В аромате свежего зимнего леса стал слышен яркий запах крови, который делался все резче.

Мера стояла, раскинув руки в стороны, с запрокинутой к небу головой. Глаза ее были закрыты, она непрерывно шептала что-то бескровными губами. Снежинки падали на бледное лицо и не таяли. Беззвучный ветер трепал ее светлые волосы и разрезанный на полосы кафтан. А кровь, что текла из ее ладоней, окрасила уже все вокруг.

За спиной вдруг послышался треск веток и чьи-то шаги. Множество, с разных сторон. Потом из тьмы за деревьями показались духи.

Булат, стоявший неподалеку, тихо выругался, схватился за меч и принялся бормотать отвод. Ингвар и сам инстинктивно потянулся к оружию, но усилием воли заставил себя опустить руки. Холод бежал по телу при виде десятков темных фигур, которые подходил все ближе и ближе.

Стоило присмотреться к ним повнимательнее — и Ингвар понял, что никакие это не духи. Мертвецы. Тела первых из них почти полностью были сотканы из тьмы и тумана, и только кости торчали тут и там. Обломанные ребра, пробитые черепа. Позеленевшие от времени, ждавшие своего часа в прошлогодней листве, или бурые — те, что проделали себе путь из-под земли. Были здесь и полусгнившие трупы, на которых местами остались плоть и волосы, с болтающейся лоскутами драной одеждой. Таким мертвецам клубящаяся тьма заменяла недостающие куски или целые части тела, рвалась из раззявленных ртов и пустых глаз. В толпе мертвых Ингвар видел раздутых от воды утопленников и совсем свежие тела, по которым не определишь так сразу, что те уже не люди. С изумлением воин опознал в них убитых недавно крестьян.

А ещё среди покойников мелькали другие силуэты: бледные девушки с венками сухих трав, мелкие существа с зубастыми пастями, высокие и тонкие белые фигуры, и старики, и дети, и все, кого