Пирамиды - Виталий Александрович Жигалкин
Валентин сказал:
— Тася, если вдруг… понимаешь…
Он, наверное, хотел сказать о ребенке. И не смог. Как бы я хотела, чтобы был ребенок!
Я сказала:
— Валя, если ты не любишь меня, то…
Он покраснел, нагнул голову и молчал.
Эх, Валька, Валька, благородный Валька, хоть бы солгал, утешил как-нибудь…»
«У других живот почти до родов не заметен. А у меня заметили уже на втором месяце. Платье стала носить без пояса, боюсь перетягиваться…»
«Сегодня дернул черт зайти к Наташе. Захожу, она лежит, читает книжку. Загнула страницу как раз до той строчки, до которой дочитала.
— Ты чего шляешься, как лунатик? — спросила она с зевком.
— Ты знаешь, Наташа, — сказала я, — я беременна.
Наташа, ей-ей, даже подскочила на кровати, фу!
— Допрыгалась?! — злорадно заухмылялась она. — Я ведь предупреждала. От него небось, от кащея?
Я пожалела, что сказала обо всем Наташе.
— Вот они, инженеры, — ехидничала она, — высшее образование… Ну он хоть женится на тебе?..»
«Стою за хлебом, слышу в очереди разговор:
— А мужику что надо? Сделал свое дело — и в сторону.
Обернулась — Савенкова. Смолкла, поджала губы и на меня смотрит. А на лице словно написано: «А что, не правда?»
Взяла и ушла из очереди. Кого наказала? Еще хуже будут болтать…»
«Рассказала обо всем маме. Точнее, она сама догадалась. Она слушала меня с вытянутым лицом. Узнал отец. Захрипел:
— Вон! Ты нас опозорила! Теперь хоть не показывайся в деревне. Дожились!..»
«Сегодня вызвала к себе Кузьминична и прямо в лоб шарахнула:
— Вы что, беременны?!
Голос у нее был жуткий, свистящий. Господи, хоть бы кто-нибудь поговорил по-человечески, постарался понять! Хоть бы кто-нибудь…
Говорит: «Как Вы могли допустить, что весь поселок только и судачит о вас?»
Говорит: «Беспутствуете! Хоть бы аборт в свое время. Или трусите? Шкодлива, как…»
Я так посмотрела на нее! Она, наверное, струсила. Завиляла голосом.
Говорит: «Я слышала, что это тот, инженер из геологоразведки?.. Может, написать ему? Или прямо в партбюро, а?»
Тут уж я разошлась, как только могла. Все во мне тряслось. Кузьминична тоже стучала кулаком, побагровела. Кричит:
— Вы знаете, мы боремся всем коллективом за нравственность, собираем ее по крохам… А вы одним махом — все насмарку. Ваше поведение, ваше, простите, пузо — все угробило!..»
«С отцом опять плохо. Несколько дней был без сознания. Не отходила от него. Мать тоже слегла и стонет. Очнулся, увидел меня и залился горючими слезами…
Хотела куда-нибудь уехать, но разве оставишь папку в таком состоянии?..»
«Снова пришла весна, снова вскрылась речка, снова цветет черемуха. Во мне все ощутимей новая жизнь. Да, да, он прямо где-то под сердцем. Я очень люблю его, мягонького, милого, будущего человечка. Купила ему приданое, коляску. Мечтаю, как буду возить его в коляске в лес… А он будет беспомощный, пухлогубый, и я ему очень-очень буду нужна…»
«Оля, мягкая, добрая Оля, — она плакала.
— Я понимаю тебя, Тася, — говорила она, — но ребенок… без отца… Он же, ребенок, потом не простит тебе это…
— А то, что я дам ему жизнь? Этого разве мало? Кто еще ему даст жизнь? Кто?
— Это, конечно, так… Но, понимаешь, когда есть отец…
— Да, это хорошо, когда есть отец, мать, семья, любовь, счастье! Ну а что делать мне? Посоветуй?
— Тасенька, милая, я не знаю…
Никто не знает…»
«А недавно у меня была Елена Ильинична.
— Вы чудо, Тасенька, — сказала она.
Я, ей-богу, целовала ей руки, морщинистые, ласковые.
— Вы знаете, Тася, я всю жизнь мечтала о ребенке. И все не хватало мужества…
В уголках глаз ее появились слезинки. Она принесла подарок — пушистое синее одеяльце.
— Давно покупала. Думала, что буду когда-нибудь мамой… А теперь уже поздно…»
«Сегодня Наташа говорит:
— Ты старайся реже заходить ко мне. А то уже болтают, что я, мол, такая же беспутная…»
Больше записей не было…
XIII
Перед этим днем всю ночь в соседнем доме скулила собака. Несколько раз кто-то ее бил, она визжала, утихала на время, а потом опять жалобный протяжный вой нависал над поселком. Вой не давал спать.
«Говорят, собаки чуют покойника. Правда это или неправда? Интересно… И что-то жуткое в этом…»
Тася ворочалась с боку на бок, пробовала укутаться с головой, затыкала уши, но так лежать было душно, неудобно, она откидывала одеяло и старалась отвлечься.
«Скоро каникулы, — думала она. — Я буду дома. Куплю еще одно приданое, ванночку. А он будет такой миленький, что мама и папа обязательно полюбят его».
В прошлое воскресенье дома она наткнулась в сундуке на пестрого гремучего попугая.
— Мам, это что? — спросила она.
Мать выхватила попугая, раскричалась, а потом до вечера упорно молчала и наконец расплакалась.
«Милые мои, чего же вы стесняетесь? Чего? — думала Тася. — Ведь все славно. И внук будет славный…»
Почему-то она все время считала, что у нее родится сын. И сын представлялся ей или совсем крохотным, беспомощным, или уже взрослым, высоким, когда она будет еле-еле доставать до его плеча. Другим сына она ни разу не представляла.
«Он поймет меня… И полюбит…»
Под утро она спокойно уснула. Ей снилось огромное синее море, которое она никогда в жизни не видела. Море колыхалось, сверкало, и было легко, светло на душе и хотелось куда-то лететь.
Проснулась она бодрая, веселая и весь день чувствовала себя хорошо. Ее радовали и ответы учеников, и яркое солнце, и сильный аппетит в обед. И еще ее рассмешили семиклассники: она пришла к ним сказать, что химии не будет, потому что Валентина Петровна порезала на огороде ногу, а они вместо соболезнования кричали: «Ура!»
«Осточертело им уже все. Ждут, бедняжки, не дождутся каникул…»
Но в самом конце уроков к ней в класс неожиданно заглянула Кузьминична. Кузьминична, чувствовалось, была чем-то раздражена, лицо ее выглядело зловеще сизым.
— Мне Тарасову, — сказала она.
Смуглые скулы Гали слегка порозовели. Она робко поднялась и вышла.
«Что случилось?!» — встревоженно подумала Тася. Настроение у нее сразу же испортилось.
«Опять какая-нибудь выходка?..»
Галя была очень самолюбива и вспыльчива. Недавно ей по химии поставили единицу за то, что она вздумала поправлять учительницу, когда та запуталась в формуле, — и тогда на переменке Галя вдруг подошла к столу и выдрала из журнала этот лист с единицей. Был большой шум. Прибегала Кузьминична.
— Кто?! — грозно спрашивала она. Класс молчал,
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Пирамиды - Виталий Александрович Жигалкин, относящееся к жанру Повести. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
