Стандартное отклонение Мнимой Модели - Швейная Феечка

Тамара оглядела пустой класс.

— Значит, вы сможете уделить мне больше времени, правда?

— Да… пожалуй, могу? Но почему я?

Она выпалила это спонтанно, явно не желая на самом деле произносить. И мне следовало ответить очень корректно, если я хочу не испортить все прямо сейчас. Аккуратно поддержать её, напомнить о чем-то, чем она будет гордиться.

— Вы победили Митрани, профессор Тамара. На моих глазах. Я наверняка столкнусь с ней дальше на курсе — хотя и не знаю, в чем, толком, этот курс состоит. И я хочу тоже победить её. А научить этому можете только вы.

— Я… да, конечно, только я! — Тамара вздернула носик и на секунду зажмурилась. Угадала. Ей было приятно. — Так значит, вам не рассказали, что будет на курсе? Тогда, давай я…?

Я уселась за парту и сложила руки, чтобы максимально походить на образ послушной школьницы. Тамара, кажется, начинала расслабляться — и притом у нее не возникало желания вломиться в мои чувства.

— Это будет похоже на Бойню, но больше, дольше и сложнее. — начала Тамара. Я достала блокнот и карандаш — для пущего спокойствия моей наставницы, я решила писать рукой, без левитации.

— Вас всех разделят на отряды по три человека, и поменяют комнаты, чтобы вы жили вместе. Помимо того, существует индивидуальный зачет, и каждой будет известно её место в этом зачете — но не будут известны места остальных. В составе команд вам предстоит изучать магические техники, отрабатывать совместные действия и сражаться в тренировочных боях. За это каждой из вас будут начисляться баллы. Ты не будешь знать сколько их у тебя, но если ты поравняешься с другой студенткой не из твоей команды, то между вами будет назначена дуэль. Отказ от дуэли штрафуется значительно сильнее, чем поражение в ней. Благодаря такой системе, на одном месте рейтинга могут быть максимум три ученицы — в случае, если все они из одной команды. Есть вопросы?

— Сколько времени дается на подготовку дуэли?

Тамара задумалась на несколько секунд, вспоминая.

— Обычно около дня, но по согласию сторон этот срок может быть увеличен. Однако, до дуэли или отказа от неё эти ученицы не могут набирать очки.

Я кивнула, откладывая эту информацию. Неясно пока, как я могла бы это использовать — но в таких играх хитрость могла найтись в совершенно любом правиле. Оставалось выяснить, какая польза будет от моей наставницы. Она уже согласилась уделить мне много времени — но нужно ли оно мне?

— Профессор Тамара, а мы начнем заниматься сегодня же?

— А ты хочешь? — удивленно спросила Тамара, вытаскивая палочку из наплечного чехла.

— Да, конечно!

Я действительно хотела. Занятия Тамары напоминали нечто среднее между унижениями и конспектированием трактатов трехсотлетней давности. Но, возможно, в личном порядке она окажется значительно приятнее?

Тамара подняла палочку. Я ощутила, как ноги начали подкашиваться. Я запаниковала, схватилась за стол, боясь упасть со стула. Я…

Тамара опустила палочку и мне сразу стало легче.

— Плохо. Старайся лучше. — сказала она и снова начала поднимать палочку.

— Стойте! — выкрикнула я, пока не стало слишком поздно. Кажется, профессор вовсе не понимала, что именно она делает не так. Причем, делает не так не только со мной, но и на занятиях.

— Вы же совсем не объясняете! — в сердцах выкрикнула я. — Я не знаю, как от этого защищаться, что вы вообще от меня ждете?! Вы же меня просто пытаете!

Тамара выглядела обескураженной. Ее пальцы задрожали. Я вдруг поняла — еще месяц назад в такой ситуации она расплакалась бы.

— Я тренирую тебя. — сквозь зубы процедила моя наставница. — И если ты не хочешь учиться сопротивляться — можешь выйти вон.

— Простите меня, профессор Тамара. — снова склонилась я. Мне нельзя было все испортить теперь, когда всё практически пошло как по маслу. Я должна срочно сформулировать правильный вопрос.

— Но мастерства в Мнимой Модели достигли только вы, а учебники по ней ужасно старые, и похожи скорее на музейный экспонат, чем на пособие. Я правда не знаю, как защищаться. Не могли бы вы научить меня?

— О…

Тамара села, обдумывая сказанное. Потом глубоко вдохнула и начала говорить. Очень медленно. Чуть дрожащим голосом. Сейчас я была уверена: она стесняется.

— Знаешь, если честно, кажется, я и сама этого не знаю.

Глава 3. Стандартная Модель. Ч1

Во всей Академии не хватит зелий, чтобы успокоить бешенство, клокотавшее во мне. Я шла так быстро, что на меня оглядывались. Кажется, ещё чуть-чуть, и воздух вокруг меня начал бы искрить.

Не знает. Она, черт её дери, не знает! Все мои рассуждения начали сыпаться. Все надежды на то, что именно я буду той единственной, у которой по Мнимой Модели будет стоять пятёрка, рушились. Удивлённое лицо отца, когда он увидит первую за мою жизнь тройку в годовом табеле, уже стояло перед глазами. Он не будет кричать. Не будет злиться. Просто хмыкнет, и скажет “Что ж, ещё одна?”. Он всегда так говорил про тех из его студентов, кто, как он выражался, “Шёл по кривой дорожке”. Отец преподавал в мужской академии и был лучшим из профессоров. Во многом именно его отношение к преподаванию помогало ему работать год за годом, десятилетиями, не теряя искры: всякий, кто мог бы погасить в нём искру, всякий, кто его разочаровывал, кто падал с образовательного пьедестала — переставал для него существовать.

И я не готова была стать ещё одной, только потому что нам в программу ввели курс, единственный преподаватель которого не знает, что делает, зато если мы не делаем то же самое — ставит тройки!

Чтоб тебя, Тамара!

Сгущённый воздух, который я гнала перед собой, чтобы предотвратить нежелательные столкновения, распахнул дверь с громким хлопком. Я оглядела комнату — мою личную комнату, которую мне придётся оставить из за этого курса — и сделала четыре глубоких вдоха.

Бесполезно говорить себе “Успокойся!”, если ты действительно хочешь успокоиться. Следует вместо этого сосредоточить внимание на успокаивающих действиях. На чём-то, что всегда получается. Что знакомо и в чём ты была бы по-настоящему уверена.

Я упала на кровать, надеясь, что тело расслабится как-нибудь само, и сосредоточилась на том, что так любила. На своей магии.

Аккуратные сгустки воздуха один за другим повисали вокруг меня. Невидимые — лишь слабая рябь пространства могла бы выдать их — но такие понятные для меня. Моя воля играла с ними, передвигая, меняя форму, готовя к моменту, который я люблю больше всего.

К моменту, когда один из лучей закатного