Кровавая Ведьма - Анна Александровна Кувайкова

дворовых мальчишек уже прибежали из дома, и успели кому надо шепнуть, дескать, хозяйка-то их ведьма, оказывается! Да не добрая, а дурная. И раб ее тот чернявый не раб вовсе, а с самой столицы маг!

Тот самый, Воплощенный. И не один он прибыл, а с еще такими же двумя.

Что уж про меня шептали, я предпочла не слушать вовсе.

Моё дело было следы ее ворожбы отыскать. А уж там пускай Волк ее судьбу решает.

Когда мы до особняка добрались, народу вокруг скопилось — не протолкнуться. Кажется, все на свет выползли: и дворовые, и лакеи, и селяне. С кухни, и то все повыбирались, включая кухарку. Шутка ли? Хозяйку их, грязную, лохматую, всю спесь растерявшую, под белы рученьки позорно ведут, как преступницу какую!

— Лис! — едва завидев у крыльца стоящих магов, что есть мочи заплакала ведьма. — Ваша Светлость! Помогите, заклинаю! Не виноватая я!

И магией своей отвратительной еще разок во все стороны раскинула. А мне только того и надо было: Ирбис, почуяв зловоние, откровенно скривился и посмотрел на нее как-то по-новому, а Лис вид делал, что ему всё равно.

А мне только того и надо было — я тут же отклик ее ворожбы уловила.

И теперь не сомневалась, в доме он. Туточки, прямо у нас под носом.

— Ирбис, душа моя, — позвала я мага. — А будь любезен, вскрой ка порог этого гостеприимного дома. Лис, думаю, подсобит тебе. Не откажет!

Судя по кривой ухмылке сереброголового — он на такую подставу не рассчитывал вовсе. Но что поделать, коль на тебя сотни глаз смотрят? Пришлось им вдвоем за дело браться, своё имя, и титул оправдывая. С их способностями это много времени не заняло. Двустворчатые резные двери с петель сняли, разок ударили, да треснувшие доски вытащили.

И как оттуда завоняло!

Как меня не вывернуло, ума не приложу.

Ирбиса так вообще, пополам согнуло, поморщился даже хитрый Лис. И немудрено, столько всего под порогом обнаружилось.

Кое-как себя переломив, я все ж таки подошла к крыльцу. И там, нос в рукаве прячась, в дыру заглянула. И лучше б этого не делала: сроду такого запаха не слыхала, даже когда в одном городе на раскопанный скотомогильник попала. Казалось, чему бы тут смердеть? Ну, куклы соломенные, ну, грязные. Ну, пусть их даже много.

Но пропитаны они оказались вовсе не грязью, и даже не дождевой водой, а старой, заскорузлой кровью.

Я с ненавистью посмотрела на побледневшую ведьму, которую Волк до сих пор держал крепко и безжалостно.

Так вот, как она молодость и красоту из девок тянула.

А ведь кукол обычно делают для оберега: куклу Берегиню или куклу Желанницу. На масленицу, и ту куклу жгут, зиму провожая. Порой, когда совсем плохо и не помогает ничего, делают из соломы куклу и на нее хворь скидывают. А эта образина напомаженная наоборот, силу людскую в куклы вытягивала, и сама ею пользовалась! Для того даже ритуалы могла не проводить, чтобы кто не заметил. Достаточно порог дома переступить, и всё.

А старец ее, видать, куклы вязал — не знаючи, их не изготовить, для них не только солома надобна. Не знаю, от чего, но он на себя часть греха взял, от того и не почернела до сей поры ее магия. Видать, дорога ему ведьма была, или пообещала что ценное.

— Да, уж, — оценив незаконную ворожбу во всей красе, только и смог протянуть Ирбис, постоянно морщась. — Похоже, тут без вариантов. Не отвертится.

А Лис, поганец этот, даже отвечать не стал.

Лишь поднялся, кому-то за спину приказывая:

— В темницу обоих, и ее, и управляющего. Я за дознавателями в столицу.

Толпа охнула!

А я отвернулась, злость в глазах, да кровавые огоньки скрывая. Понимала — ни справедливости ради он тут распинался, а потому как свидетелей много оказалось. Иначе бы дал ей уйти, как пить дать!

Мерзко это всё. Мерзко и противно.

Развернувшись на каблуках, я мимо всех к пруду направилась — хотела свежего воздуха глотнуть. Да и тошно было, словами не описать. Остро хотелось побыть в одиночестве.

К счастью, окликать меня никто не стал, и я получила долгожданную передышку. Так и просидела полдня, за лебедями наблюдая, и отстранённо шум слушая. Поместье гудело, как встревоженный улей, но побеспокоить меня никто не решился. Шутка ли? Две ведьмы зараз в богами забытом месте объявились, и не разобрать еще, какая из них хуже.

А мне, как назло, всё больше и больше уйти куда-нибудь в лес хотелось, да будто держал кто. Не могла я вот так сбежать, ни с Волком, ни с Ирбисом не поговорив напоследок. Но жуть как хотелось ненадолго свободы вдохнуть, да настолько, что я даже пальцем привычно по земле постучала, совершенно позабыв о том, что нет у меня метелки больше.

И каково же было моё удивление, когда, спустя долгое, долгое время, эта самая метелка перед моим лицом и повисла!

— Да быть того не может, — пораженно охнула, когда я поняла, что это значит. И украдкой, как боясь чего-то, осторожно коснулась потертого древка.

И едва не взвизгнув, подпрыгнула. Моя, точно моя! До самого последнего ивового прутика! Еще и совершенно сухая, без следов плесени и гнили, а это означало только одно. Не было ее на дне разлива, как и моей сумки.

Ноги понесли меня обратно в дом быстрее, чем я успела об этом подумать. Да прямиком в кабинет, не обращая внимания на людей, которых стало как-то в разы больше по всему особняку. Даже форма их казенная, с имперскими знаками отличая, не волновала тоже.

И в бывший ведьмовский кабинет я влетела с метелкой наперевес, кого-то даже чуть не убив по дороге:

— Волк? Во-олк!

— Доминика? — брюнет нашелся за тем самым столом, возле которого столпились остальные Воплощенные, и еще какие-то маги, да с высшими знаками отличия на серебристых эполетах. Сидел он почему-то во главе стола, и при виде меня изумленно вскинул брови. — Что еще случилось?

— Мне нужно сбегать на берег, — едва не задыхаясь от быстрого бега, торопливо сообщила я. — На тот самый. И срочно!

— А больше тебе никуда не надо? — недовольно хмыкнул Лис, едва сжимая пальцами лакированный край стола. — И думать не смей. Еще не хватало за тобой гоняться.

— А я тебя спрашивала о чем-то? — огрызнувшись на него, снова повернулась к брюнету, стараясь не обращать внимания на взгляд Ирбиса, полного любопытства. — Волк, мне надо. Прямо сейчас!

Всего одного внимательного взгляда хватило, чтобы он кивнул преспокойно:

— Иди.