Песнь для Демиурга - Ольга Морох

хорошо получается, промывать детям мозги, — рассмеялся Око. — Где там наш маленький энуар? Я велел ему передать тебе послание! Он передал?

— Он передал, — кивнул Вирон, — но у тебя с-скверный почерк.

— Так пусть выйдет, распишу получше! — хохотал Око. Кошмар под ним то опускался к стенам, то поднимался снова в облака. — Я слышу его маленькое трусливое сердечко!

Око сделал неуловимое движение рукой и по колонне, где прятался энуар, прилетел хлёсткий секущий удар. Посыпалась крошка из камня, а Нае прижался к колоне всем телом, стараясь слиться с ней.

— С-сначала с-со мной, — Вирон снова поднялся в воздух, — с-с ним в пос-следнюю очередь. Он плохо читает…

— Не даёшь ты ходу молодым талантам! — посетовал Око и указал на Консонату рукой. Волна кошмаров надвинулась, погасив робкий рассветный свет.

*****

На Консонату опустился ад. Эхо совсем ослаб за ночь от бесконечных атак одна за одной и хлёстких ударов с неба. Пользуясь этим, «Струны» прорвали защитный купол и кошмары устремились во внутренний двор, сметая всё на своём пути. Защитники отступили, и продолжали отступать, пока Поющие «Струн» били по ним разрядами, не считаясь в потерями.

Нае не знал, что делать. Подняться в воздух? Но он кишит кошмарами и трескучими секущими песнями. Вот и маэстро Басс упал под натиском, и Грандмастер отступила.

— Найрис, — отец возник из ниоткуда. Нае прижался к колонне и взял эхо-лиру, как учили. Вызвал внутри воспоминание о Райен. Струны тихо отозвались.

— И всё-таки он многому тебя научил. Но ты сделал свой выбор, — горько сказал Вейме, — я надеялся, что он будет правильным. Мне жаль.

— Отступись! — Оульм оказался рядом, ударил боевой песнью под ноги отцу и встал рядом с братом.

— И ты здесь, — с грустью проговорил Вейме, — как горько.

— А ты не глотай! — Оульм атаковал быстро и без раздумий. И крикнул брату, — Иди внутрь!

Пока Оульм отвлёк отца, Нае успел добраться по галерее до двери. Оглянулся, не в силах уйти и не увидеть, кто из двух дорогих ему людей одержит победу. За галереей бой стихал. Защитники уходили за надёжные стены здания, уступая числу и напору.

Вейме жёстко и сильно наседал на сына, заставлял его отступать и защищаться.

— Най, назад!

«Оставайся на месте!»

Внутри всё рвалось. Оульм проигрывал, и Нае не мог ему помочь. Или мог? Он размахнулся и ударил отца песнью, слишком слабой, чтобы навредить. Вайме отмахнулся от незначительной помехи, последним ударом распустил тело Ольма Нер’Рита надвое и повернулся ко второму сыну.

— Нет, — Нае не мог поверить глазам. Лимфа, натёкшая на доски из рассечённого тела сжималась, а плоть поверженного энуара таяла, как лёд под светом Братьев.

— Уль…

«Не двигайся».

— Уль… — слёзы скрыли надвигающегося на него врага.

— Я предупредил, — мягко сказал Вейме, поднимая эхо-лиру для нового удара, — но ты смело сражался, Найрис. Я горжусь тобой.

Нае поднял взгляд на отца. Ударить? Сможет ли? Или принять смерть, как есть, во всем её уродстве и простоте?

— Я всегда любил тебя, правда… — пальцы почти коснулись струн. Спасение рядом, только сделать несколько шагов. Эхо услышит и впустит. Но отчего нельзя совладать с телом? Что заставляет просто стоять и смотреть?

— С-с-с, — Вейме Нер'Рит нелепо взмахнул руками и полетел вперёд, сбитый ударом в спину. Со спины его налетело непонятное существо, ударилось в грудь, выбивая дыхание, и силой инерции энуара протащило по полу в открытый вход. Эхо распахнул дверь, запустил его и тот час, прямо на глазах створка оделась в броню из камня, запирая ход навсегда.

— Маэстро Вирон! — Нае откашлялся, потирая отбитую о стену коридора макушку. Ящер только смог приподняться, чтобы убедиться, что дверь надёжно закрыта. Затем он закрыл глаза, обмяк и замер.

— Маэстро Вирон! — Нае прислушался к дыханию, опасаясь услышать тишину. Лёгкие хрипы в груди дали надежду. Он жив. Но ранен.

— Эхо, нужна помощь! Приведи!

Нае вытер пот со лба. Рассвет. Итог оглушающе печален. Оульма больше нет. Консоната в осаде.

Глава 18. Осада

Нае не дождался помощи, потащил Вирона сам, позабыв про эхо-лиру и песнь левитации, обо всём, чему научился. Горе сцепило всё внутри в тугой путанный узел, который теперь не распутать утешающими речами, лишь разрубить. Но где взять такой клинок? Из чего его выковать?

Вирон оказался тяжелее, чем он рассчитывал, и пришлось оставить попытки сдвинуть тело. Нае пригляделся к кровоточащей ране. Рассеченная плоть пульсировала и каждая мышца сокращалась отдельно. Словно вот-вот края раны разойдутся и наружу вылезет чудовище. Это Искажение так меняет тело? Выглядит отвратно. А лицо и вовсе стало похожим на маску.

— С-с-с, — наставник очнулся, открыл безумные глаза, дёрнул головой в попытке подняться.

— Я здесь! — Нае подсел с боку так, чтобы его было видно, — сейчас я отнесу вас в лазарет. — Зачастил он, спасаясь от пустоты внутри, — там Райен и Лорели. Они вам помогут! Они всем помогают.

— Вс-се с-спас-слис-сь? Ви-иола…

Нае подхватил эхо-лиру, попытался поднять из-под пласта чёрной, как дёготь, безысходности воспоминания об утреннем счастье. Нет, тишина. Лира сейчас бесполезна. С досадой Нае положил инструмент на ноги наставнику и опять схватился за плечи одеяния, с твёрдым намерением дотащить раненого обычным способом.

— Я не знаю, маэстро Вирон, я мало что видел, — и он поволок тело. Эхо голосов впереди обрадовало до колик в ногах. Эрион и Террен! Они помогут. Всем помогут. Нае вытер пот, заливающий глаза. Или это были слёзы? Не разобрать.

— Нае! — Эрион подбежал, принялся помогать, а Террен кивнул, что рад увидеть живым.

*****

В лазарете никогда не было так людно. Все кровати заняты тяжело ранеными. Кто-то с глубокой раной, а у кого-то отсутствовала кисть или рука. Кошмары никого не щадили и рвали тела, как пергамент. Нае с болью отметил, все они были людьми. Ни одного энуара. Все Поющие остались там, за чертой и пополнят ряды памятных камней в Усыпальнице. Вместе с Оульмом. От воспоминаний о роковой схватке сердце пропустило удар и защемило в груди.

— Нае! — Райен подошла близко и обняла его, — ты здесь! Я боялась, что больше не увижу тебя.

— Я здесь, — механически согласился энуар. Вокруг гудел воздух от низких вибраций боли. Находиться тут долго — значит только мучить себя. Нае сжал руку Райен на плече. Огляделся. Грандмастера не было, но здесь он увидел почти всех преподавателей и незнакомых людей, обратившихся за помощью.

— Я сейчас, Райен, скоро…

Оторвался от единственного человека, дарящего ему покой в этом мире, и медленно побрёл меж рядами кроватей. Нет, Грандмастера нет. Неужели она не выжила?

— Где