Песнь для Демиурга - Ольга Морох

я просто… Хорошо, что они все прилетели, да?

— Это их долг, как будет и наш потом, — заметила Райен, и Нае уловил интонации Лорели.

Он посидел немного. Чего он хотел? Почувствовать близость, и как вчера, чтобы согреть себя этим воспоминанием завтра и наполнить эхо-лиру, если понадобится. Но, похоже, этому не бывать.

— Я пойду, — откашлялся он. Подождёт брата у себя. Райен только кивнула.

*****

Что это было? Что было вчера, а что сегодня? Может, ему показалось, что Райен…

— О, Нае, — Келвин оказался в комнате. Он возился с большой резонансной панелью, — я хочу зарядить это.

— Ты, кстати, знал, что такое резонансные крисы? — и посмотрел в глаза. Его прямо распирало от знаний, которыми он хотел поделиться.

— Нет, — Нае присел на свою кровать.

— Это застывшая лимфа энуаров! — выпалил Келвин и хлопнул себя по колену, — представляешь! Кто-то из вас добровольно жертвует лимфу, чтобы создать парочку таких штучек! — Келвин постучал по переливающимся всеми цветами полупрозрачным кристаллам резонатора. — Только сегодня узнал.

— Серьёзно? — недоверчиво уточнил Нае.

— Вполне, — Кел поправил кристалл в гнезде, — тут куча народу прилетела и среди них Иллис Иан’Нир, очень крутой гармонизатор! Он как раз занимается их производством. Он объяснил. Я чуть со стула не упал!

— Я, пожалуй, тоже чуть не упал, — рассмеялся Нае, — лимфа… С ума сойти!

— Да, их нельзя сделать много! Поэтому они такие… Редкие. Представляешь? Невероятно!

— Знаешь, — Нае скинул башмаки и забрался на кровать с ногами, — оказывается, нам столького не говорили! И я не понимаю, почему!

— Нам тоже особо не рассказывали ничего, — отмахнулся Келвин, — наверное, это не нужно. У каждого своё предназначение. Кому-то башмаки чинить, а кому-то защищать Консонату. Как думаешь?

— Наверное, ты прав, — но мысли соскользнули на тёплые руки вчера ночью. На тонкие белые пальцы, в собственной руке. Словно нити Излома на небесах. В душе снова потеплело и нити разгорелись. Райен, огненная дева.

— А теперь представь себе, что такое кристалл Хора, — но Келвин не желал останавливаться и продолжал рассуждать. — Если он, как все говорят, величиной с дом! И он не один! Сколько там энуарской лимфы!

— Много, — выдохнул Нае. — Наверное, не один энуар приложил там руку.

— Сотни, — авторитетно подтвердил Келвин.

И подумал, что в Лиаме Старейшины управляли кристаллами, и они же, видимо, их заряжали и делали, жертвуя свою лимфу. «Струны» умеют разбивать посмертные и резонансные кристаллы так, что те больше не хранят песнь и принимают окончательную смерть. Так дети Вейме Нер’Рита никогда больше не услышали голоса матери, даже после смерти. С Хором они сделают то же самое. Убьют его. Нае поёжился, обнял себя руками. Хорошо, что Поющие здесь. Плохо, что третья война Беззвучия начнётся уже завтра.

*****

Оульм зашёл почти к полуночи, когда Нае от скуки прочёл свитки об обеих войнах. Из нового он почти ничего не узнал. Понял лишь, что с каждым разом энуаров становится всё меньше. Вот и в этот раз, в столовой, он увидел пятерых, включая брата, если не прибыли новые. Выходит, защищать Консонату скоро придётся только людям. А если энуара не будет среди обитателей, то Хор угаснет.

— Здорово, братишка! — Оульм безошибочно нашёл комнату брата. Впрочем, если попросить Эхо, он приведёт куда угодно. Чему удивляться? — Я жил чуть подальше. Туда, — он показал пальцем, — по коридору.

— Привет, — Келвин отложил свой резонатор и с восхищением уставился на вновь вошедшего: на тёмную кожу в ярких, как Яры, нитях, на длинные почти белые волосы, заплетённые в толстую косу до самого пояса, на многие слои одеяния, подпоясанного широким ремнём, где в хитросплетённой петле висела эхо-лира без струн.

Нае безумно гордился братом дома, и восхищался им теперь. Особенно, когда замечал тонкие полосы шрамов на руках и лице, перечёркивающих нити дара, но так и не погасивших их. Оульм много странствовал, и может рассказать кучу историй! А ещё он столь же силён, как отец. Наверняка!

Отец… Нае потух немного, когда представил, как он расскажет брату о своём приключении. Что скажет Оульм?

— Как ты тут устроился? — братец присел рядом на кровать. — Были у Дардот, — пояснил он потрясённый приятелям, — расставили дозоры. Думаю, отобьёмся.

— Я видел, сколько их, Уль, — Нае вдруг потерял львиную долю своей радости. — Не меньше пяти десятков. И они управляют кошмарами! Это не мало.

— Да? — казалось, брата эта новость не смутила, — может, у них одно желание на всех? Мы победим, братишка, — он обнял за плечи Нае и потрепал волосы. — Потому что мы — правы. Эхо на нашей стороне.

— Да, — Нае мялся, не зная, как сказать главную новость.

— Уль…

— Что?

Нае оглянулся на застывшего в ожидании чего-то потрясающего Келвина, и потянул брата в коридор.

— Прости, Кел, надо поговорить наедине…

*****

Оульм принял новость спокойно. Только стал, пожалуй, ещё молчаливее. Они нашли себе укромный уголок столовой, чтобы поговорить.

— Он обещал убить тебя? — уточнил брат.

— Да, если мы не сдадимся, — кивнул Нае, — сказал, что сделает это лично. Я не боюсь, Уль.

— Ему придётся потрудиться, — усмехнулся Оульм. — И сам отвел тебя к кошмарам?

— Он стоял рядом, да…

— Ублюдок, — выругался Оульм, но потом положил руку на плечо. — Воистину, он сошёл с ума, Най. Я избавлю его от бремени. Не волнуйся. Мы не сдадимся просто так.

— Убьёшь его? — дрогнувшим голосом уточнил Нае.

— Я не дам ему подойти к тебе, а там как пойдёт, — уклончиво согласился Оульм. — Лучше было ему сдохнуть ещё тогда…

— Не говори так. Мне сказали, что благодаря ему меня не убили, — поспешил Нае добавить. Всё-таки отец не так плох.

— Хоть где-то не облажался, — согласился брат, прижал рукой к себе. — Я бы не простил его, если бы ты погиб, — прошептал он в макушку.

Удар сотряс Консонату и уши заложило от крика Эхо.

— Началось! — Оульм вскочил и ткнул в брата пальцем. — Не высовывайся! Слышишь? Сиди тут!

*****

Лорели собрала всех учеников в столовой. Объявила о чрезвычайном положении. Что надо укрыться внутри Эхо, не подходить к окнам и по первому зову сделать всё, что потребуется для помощи защитникам. Нае молчал, слушая больше звуки снаружи. Кошмары кричали не переставая. Эхо молчал.

Вокруг заволновались ученики, наперебой высказывая свои мысли насчёт помощи.

— Лекарское дело!

— Артефактология!

— Акустика.

Они ничего не знают. И не представляют, какой ад сейчас творится снаружи. И если защитники отступят, этот ад пролезет внутрь, распахнёт окна, проникнет в каждое сердце.

А Нае представлял, как можно противостоять волне кошмаров. Звук их крика раздирает изнутри не хуже когтей. Надо уметь хорошо держать песнь и сконцентрироваться на ней, чтобы не