Рёв пламени. Академия. - Влад Латипов

и резкий, прямо в живот. Я успел прикрыться, но всё равно сгибаюсь — воздух вылетает из лёгких. Ответный удар — мимо. Он легко отходит, разворачивается, не даёт мне опомниться. Лупит снова — в бок, в корпус, подсечка.

Я падаю, но перекатываюсь и вскакиваю. В голове шумит, сердце гремит в груди как молот по наковальне. Зверев же даже не вспотел. Улыбается. Зря я надеялся, что он всего лишь зажравшийся мажор. Нет, драться он умеет и явно получше меня.

Пробую снова — шаг, удар в корпус. Он ловит мою руку, резкий рывок, полет — я снова в песке.

— Вставай, Крапивин! — слышу голос Татьяны Васильевны. — Пока я не скажу, бой не окончен.

Вскакиваю. Теперь уже медленнее. Мы кружим друг вокруг друга. Я жду ошибку. Но ошибаться он не собирается. Очередная серия — и снова я ловлю кулак в скулу. Пошатываюсь. Кое-как прихожу в себя, нахожу взглядом противника, делаю рывок к нему, но тут же снова получаю ощутимый удар в голову. Падаю.

Зверев моментально оказывается рядом и начинает осыпать меня градом ударов. Кое-как закрываю голову руками, пытаясь защититься. В голове лихорадочно вьются мысли, но выхода из ситуации я просто не вижу.

— Хватит. — раздался голос инструктора.

Я с трудом встаю на ноги. Голова гудит, всё тело ломит от боли. Зверев выпрямляется, отходит назад, встряхивает руками.

— Это только начало, смерд. — говорит он почти весело. — Впереди нас ждет еще много веселья, обещаю.

— В круге не болтаем, — напомнила Агатова и кивнула мне. — Крапивин, это позор. Готовься, я за тебя возьмусь всерьез. Следующая пара — на круг.

После моего позора спарринги пошли быстрее. Кто-то бился умело, кто-то — был даже большим бездарем, чем я. Татьяна Васильевна не вмешивалась, только отдавала команды и иногда холодно комментировала самые нелепые провалы.

Игнат, к моему удивлению, продержался неплохо — умел цепляться, даже если техника у него была деревенская. Выиграть не выиграл, но морду в песок ему, как мне, не втерли, и это уже можно было записать в плюс.

Потом вышла Дарья Буревская. Движения у неё были чёткие, почти холодные. Она работала в глухой обороне, а потом неожиданно ловила момент — и валяла соперника. Раз, другой, потом захват и аккуратный бросок. Она не злилась, не улыбалась, вообще никак не реагировала — будто выполняла задание.

— Вот это было уже ближе к понятию «техника», — прокомментировала инструктор. — Молодец. Следующие!

Сапфировы вышли почти подряд. Лев был из тех, кто держится за рамки — ударил, отступил, снова ударил, просчитал траекторию. Явно знал, что делает, хоть и не блистал. А вот Софья — другая история. Легкая, быстрая, чуть ли не танец. Она легко уходила от атак и отвечала серией точных, быстрых движений, отчего её противник выглядел комично неуклюжим.

А потом вышел Воронов. Высокий, сухощавый, с уставшим лицом. Встал в стойку — не как спортсмен, а как человек, который слишком давно и слишком часто дрался. Бой он закончил меньше чем за полминуты. Два удара — и соперник уже в песке, с лицом, полным удивления.

— А он мне нравится, — тихо сказала Агатова, почти себе под нос. — Хотя это, возможно, потому, что он не тратит моё время.

Бои продолжались, но в воздухе уже чувствовалась усталость. Кто-то стоял, тяжело дыша, кто-то сидел прямо на песке. И всё это — ради вступления. Только начало, как она сказала.

Пожарская оставалась последней. И все как-то по привычке уже на неё смотрели — кто с любопытством, кто с напряжением. Но инструктор молчала. Время ещё не пришло.

Наконец, все спарринги закончились, и единственная, кто до сих пор не показала, что может, оставалась Алина.

— Пожарская. Тебе пары, как видишь, не досталось. — с усмешкой произнесла Татьяна Васильевна. — Поэтому выходишь со мной.

Некоторые в строю шумно втянули воздух. Даже те, кто ещё держался в сторонке после своих поединков, разом обернулись.

Алина шагнула вперёд без колебаний. Движения — точные, выверенные. Спина прямая, подбородок чуть приподнят. Походка — словно по парадному ковру, а не по песку арены. Без вызова, но и без намёка на робость.

Агатова сделала шаг ей навстречу — в движении чувствовалась тяжесть опыта, спокойная уверенность. Не поза, не блеф. Настоящее.

— Остальным рекомендую не моргать, — сказала инструктор, — а лучше запоминайте. Такое не каждый день увидите.

Затем она посмотрела на княжну и, убедившись, что та готова, небрежно бросила:

— Начали.

Княжна метнулась вперёд почти без замаха. Серия ударов — стремительных, точных, резких, как раскаты грома. Она двигалась, будто катясь по волне. Колени пружинят, корпус подвижен, дыхание выверено.

Татьяна Васильевна не отступила. Вовсе. Она блокировала каждый удар ладонью, плечом, предплечьем, чуть смещалась в сторону, разворачивала корпус. Не глухо, но без единого пробела. Как будто заранее знала, куда полетит кулак.

Шаг. Смена дистанции. И вот уже инструктор отвечает — коротко, хлёстко, с хрустом воздуха. Пожарская уходит в сторону, на волосок от удара.

Песок вспархивает у ног. Дыхание тяжелеет. Группа затаила дыхание.

Движения ускорились. Бой стал почти танцем — бешеным, но выверенным. Каждый удар — вложенный, каждый шаг — с умыслом. Алина отрабатывала комбинации, будто в зале, под взглядом тренера, но глаза её горели живым азартом. Она больше не выглядела аристократкой на утренней прогулке — теперь в ней проступала опасная, отточенная сталь.

Инструктор позволила себе прищуриться — не из раздражения, нет. Из интереса. Из уважения.

— Ну что ж, — произнесла она сквозь плотность атак. — Хоть кто-то не разочаровал.

Внезапно Агатова изменила темп. Одним резким движением сместилась вбок, на долю секунды прерывая обмен. Плечо вперёд, разворот корпуса — и резкий выпад снизу. Пожарская едва успела блокировать удар предплечьем. Её глаза расширились — впервые за поединок.

Следующий момент — и инструктор уже у неё за спиной, замахнувшись на подсечку. Но Алина будто почувствовала — развернулась, шагнула в сторону, и удар прошёл мимо. Колени чуть согнуты, корпус под углом — уже не учёба, уже инстинкт.

— Быстро учишься, — коротко бросила Татьяна Васильевна.

Алина молчала, но стиснула зубы, подалась вперёд — снова в атаку.

Теперь они двигались как одно целое — словно две бойцовых собаки, пущенные на круг. Группа молчала, дыхание затаив, даже Аурианов наконец проснулся и смотрел напряжённо, не моргая.

Княжна рванула вперёд