Отрочество - Сергей Валентинович Хабаров

человек с примесью обычного домашнего кота обогнал по способностям людей с примесью пумы и рыси. Интересно.

Собак и волков Шакал объединил в отдельную группу. Будем надеяться, решил он, что, избавившись от влияния кошачьих, волки и собаки помирятся. Кто ж у них там будет верховодить?.. Шакал снова углубился в воспоминания. Самые высокие оценки были у Кула, полуволка, бывшего рабом, в последствии был снят с торговой галеры, где работал гребцом. Силён, умён, агрессивен, даже очень агрессивен. Порт приписки — одно из свободных графств. Значит, уроженец пограничья. Как оказался в рабстве — рассказывать отказался, кем был до рабства — рассказывать отказался. Был снят с корабля, когда хозяин пытался провести в Геранск контрабанду. «С тобой могут быть проблемы, Кул,» — сказал себе Шакал. — «А, может, ты станешь ценным соратником, дам тебе шанс.»

С хоббитами оказалось и проще, и сложнее. Среди хоббитов выделились двое: Луис Кастилья и Кристиан Бем, первый значительно отставал от второго по оценкам, но всё равно был вторым лучшим из них. Луис — уроженец Истрии, эмигрант, беспризорник, профессии не имеет, семнадцать лет. Кто ж тебя из дома-то выпустил, засранец мелкий! Шакал отвесил себе фейспалм, ему захотелось немедленно найти Луиса и надавать ему ремнём по заднице, а потом отправить обратно домой в солнечную Истрию. К сожалению, было уже поздно. Шакал не понимал, искал ли Луис приключений, или солдатская романтика поманила. Последним из его офицеров был Кристиан Бем — пятьдесят лет, бездомный, алкоголик, разорившийся предприниматель, гражданин Геранска, ветеран, десять лет отдал армии, дослужился до унтер-офицера, был уволен с позором за нарушение субординации. Так-так, а что там… дал в морду младшему лейтенанту, хе-хе, молодец, с его-то ростом. После увольнения из армии занялся предпринимательской деятельностью, преуспевал, женился, завёл детей. Та-а-ак, а дальше пожар, разорение, не выдержал конкуренции, как же это знакомо. Развод, суд передал опеку над детьми матери. Последний год пил, жил на улице и просил подаяния. Мужика можно только пожалеть, похоже, вербовщики притащили его в армию прямо из вытрезвителя. Интересно, он подпись в контракте ставил под мухой?

Итак, оставались зайцелюды, медведечеловек и два чистокровных человека. Людям он решил дать шанс на исправление и, подальше от зверолюдов, разбросал по хоббитским отделениям. Но, откровенно говоря, в исправление людей он не верил. Там, давно, ещё на старой Земле, когда он работал над возрождением человечества, за крупное правонарушение было одно наказание — публичная смертная казнь. Шакал был против публичности и зрелищности этого проекта. Но Лапоть тогда настоял, сославшись на то, что это будет интересным экспериментом. Результаты были действительно интересны, транслируемая по сети казнь на электрическом стуле била все рейтинги и увеличивала покой и удовлетворение жизнью граждан.

Шакал дошёл до медведя и зайцев. М-м-м-м-да, тут без бутылки не разберёшься. Оказалось, они что-то вроде семьи. Но лучше по порядку. Медведь имени не имеет, говорит плохо, умственно отсталый, жил в бродячем цирке на правах экспоната кунсткамеры. Имеет добрый и мягкий нрав, но при побоях теряет свой невеликий разум и впадает в бешенство, совершенно не может терпеть острую боль. Очень силён, по утверждению очевидцев, способен вырвать дерево с корнем или пробить кулаком стену. После облавы на бродячий цирк, проворачивающий какие-то криминальные дела, был помещён в трудовой лагерь. А в армию попал после того, как впал в бешенство, не вытерпев побоев, убил и сожрал мастера. М-м-м-м-да. Про себя Шакал решил называть медведечеловека Стронгом. Зайцелюды Дидье и Фабьен — братья-близнецы, уроженцы Рафнии, рабы, были проданы цирку, биологический возраст — двадцать лет. Музыканты и акробаты. очень долго присматривали и ухаживали за Стронгом. Похоже, эти трое друг к другу привязаны, то, что зайцы смогли найти медведя в столь ограниченных условиях к передвижению, что-то да значит. Шакал решил назначить Стронга на должность старшего квартирмейстера, а Дидье и Фабьена — младшими квартирмейстерами. Всем остальным были дарованы звания ефрейторов и полномочия гауптмана (в армии Геранска звание гауптмана соответствовало званию сержанта). Требовалось найти этих личностей и устроить что-то вроде совещания, а то нехорошо идти в бой, не зная своих офицеров. А ещё у него были кое-какие идеи по перевооружению взвода.

Идя по коридору мимо туалета, Шакал наткнулся на одного из своих солдат-людей, ожидающего свою очередь в уборную. Пройдя мимо солдата, он уже и дальше собирался идти по своим делам, но тут его тонкий слух уловил то, чего слышать ему совсем не хотелось.

«Блин, ну ведь собирался дать им шанс,» — мысленно поскрипел зубами Шакал.

Шакал развернулся и быстрой походкой направился к солдату.

— Герр офицер, что-то забыли? — удивлённо спросил солдат.

Одной ладонью Шакал зажал солдату рот, другой ловко выдернул у солдата кортик и прижал лезвие к горлу бойца.

— М-м-м, — замычал солдат.

— Если будешь кричать, я сделаю тебе больно, кивни, если понял.

Солдат кивнул.

— Твой дружок внутри?

— Да.

— Есть какой-нибудь пароль или условный стук?

— Да… Два удара, пауза и удар.

— Спасибо.

Шакал сунул нож солдата обратно в кобуру, а потом развернул его голову на сто восемьдесят градусов. Шакал постучал в дверь условным стуком.

— Дождись своей очереди, — ответили ему.

Стук снова повторился.

— Ну ладно, сейчас, блин, жалко отрываться, ощущения просто фантастические.

Дверь отворилась, и на Шакала удивлёнными глазами уставился ещё один боец-человек из его взвода. Ничего не объясняя, Шакал так же развернул его голову на сто восемьдесят градусов. Потом зашёл в туалет, там, привязанный к трубе, согнувшись в поясе, со спущенными штанами и трусами стоял полурослик. Шакал пока прикрыл дверь, не время сейчас им заниматься, нужно было поскорее разобраться с трупами, лишние проблемы ему были ни к чему.

Открыв окно вагона, он выбросил туда оба трупа, позже он доложит младшему лейтенанту своей роты о двух случаях дезертирства и получит выговор за низкий моральный дух во взводе. А сейчас нужно было помочь хоббиту.

Когда Шакал разрезал пояс, удерживающий хоббита в сгорбленной позе, то тот тут же начал натягивать штаны. Шакал внимательно посмотрел на хоббита: молодое лицо, большие круглые глаза, короткий курчавый волос каштанового цвета, очень молод. Почти ребёнок. Сейчас лицо солдата было красное от стыда, а глаза заплаканы от обиды и боли.

— Парень, с тобой всё в порядке?

— Да, сеньор. Сеньор, прошу, не рассказывайте никому о том, что здесь видели.

— Не переживай, всё уже позади.

— Что стало с… — хоббит посмотрел в пол.

— С твоими обидчиками? Они дезертировали, и ты лично видел, как они спрыгивали с поезда, ты меня хорошо понял? — Шакал добавил веса в слова.