Ручей - Мари Пяткина

выше, и Гардыш проткнул бы ему сердце. Тварь распялила пасть и тонко завизжала ему в лицо, поднырнула под рукой, которой он пытался защититься, впилась в шею над ключицей, прокусила, провернула, рванула и ушла.

Кровью Гардыш изошёл в считанные минуты.

Глава 20. Лана

* * *

Будильник надрывался — сегодня Лана проспала. Словно сквозь вату в ушах она слушала стандартную трель и недоумевала, отчего так тяжко вставать? Может оттого, что на груди устроился Серый и мурчал на кошачий манер, или от дурноты? Кажется, она заболела. Наверное, обязательная прививка Глобал, предохраняющая от всех инфекций иномирья, перестала работать и она заразилась чем-то от зверя, от леса, от змея, да просто от воды из скважины во дворе.

Лана подняла руку, почесала ею вторую руку. Унюхала какой-то скверный запах. Её тошнило?

Первым делом нащупала и отключила будильник, потом сбросила Серого, перемазанного в какой-то липкой дряни, и только тогда разлепила очи. Ну и кричать, само собой, начала тогда же. Потому что прямо посреди комнаты в луже крови распласталось тело незнакомого мужчины в переходном скафандре, и глаз у него НЕ БЫЛО, а практически в дверях лежало второе тело с дырищей В ШЕЕ.

Это в детстве на твой крик прибегают мама с бабушкой, мажут коленку, дуют на палец, прогоняют шмеля в окошко. А когда между тобой и Вечностью никого больше нет, можешь кричать до хрипоты, никто не придёт и проблем не решит. И мёртвые тела из комнаты тоже никуда не денутся. «Утихни и смотри», — велела себе Лана.

На полу валялось оружие: пистолет возле первого трупа, ружьё и огромный охотничий нож — у второго. Ничего утешительного в этом не было, учитывая весьма поверхностное знакомство Ланы с оружием, впрочем, в мыслях мелькнуло, что никакие это не сотрудники, как решила она сперва при виде обычных переходных скафандров, в каких совершали переход, в смысле, прибывали через нулевую точку, а самые настоящие злоумышленники, которые по непонятным причинам вдруг умерли у неё в спальне самым грязным образом.

Голова кружилась. Сев, Лана рукой отодвинула суетливого Серого и стала осматриваться дальше.

В паркете застряла пуля, в прекрасных экологических панелях прямо над её кроватью — целых две. Серый попытался опять на неё вскарабкаться, цокая и поворачиваясь боком, словно показывал раны. Бедный зверёк чуть не погиб! Он был весь в крови, от носа до кончика хвоста, и только янтарно-жёлтые глазёнки умильно и весело блестели. Всю постель покрывали следы его лап, передних, с пятью пальцами, и задних, с четырьмя, при этом он выглядел довольным, словно съел полкило форели. Наконец Лана увидала торчащий в собственном бедре дротик вроде тех, с какими приходила зоозащита, усыплять малыша-рогача, и шестерёнки в мозгу зашевелились быстрее. Капельки нигде не было.

— Капелька! — как сумасшедшая закричала она.

— Мамочка! — раздалось со двора.

И плач. У Ланы на мгновенье отлегло от сердца — дочь жива. Постанывая от ужаса, с брезгливой осторожностью обходя трупы и разлитые биологические жидкости, она выскочила на улицу и обняла продрогшую, но совершенно целую малышку, сидящую на крыльце босиком, в одной пижаме.

Через забор свисало резиновое полотно, пришпиленное с двух сторон стержнями, зияла распахнутая настежь калитка, а напряжение отключили, а может вообще сломали защитный забор. Это было чертовки странно, учитывая то, что красть на станции нечего, кроме самой простой аппаратуры или техники, которой везде в достатке, это же не банк и не склад янтаря? Брать рейдерским захватом энергостанцию Общества тоже попросту глупо и немыслимо, ОЗДЖ — не спорная частная фирма, которую делят компаньоны, а серьёзная волонтёрская организация. Лана ничего не понимала.

— Мамочка, — сказала Капелька, крепко обнимая её за шею, — плохой дядька схватил меня ночью и стал уносить. Я тебя звала, но ты спала так крепко! Я его била ногами и укусила, а он кричал, чтоб я заткнулась. А потом второй пришёл! А первый схватил вонючую тряпку и стал меня душить, и вдруг я тут проснулась. Холодно! И тошнит. Меня комар укусил в локоть, видишь какой волдырь? Почеши мне. Ещё почеши. Я испугалась дядек. Ты их прогнала?

Волосы зашевелились от ужаса у Ланы на голове, и она ещё раз обняла малышку. Лана плохая мать. Она не смогла её защитить. Подумав о защите, запоздало вспомнила о заборе. Лихорадочно оглядываясь, нет ли в её маленьком саду живых похитителей, и не прячется ли на клумбе нелицензированная фауна, она сорвала с забора резину и заперла. Попыталась подать напряжение, но это никак не получалось, горе-похитители что-то сломали. Лана трижды без толку перезапустила систему, забор Убийца так и остался обычной металлической сеткой, пусть и с толстыми, прочными прутьями, однако, недостаточно надёжный. Требовалось срочно вызывать ремонтников. Хорошо, хоть выравниватель плазмы был в порядке, потому что в командном пункте бродили тоже, по крайней мере, все четыре камеры наблюдения очистили.

Лана как обычно повернула рычаг, только показания в журнал записывать не стала. Что ей записывать? Температура воды — семнадцать градусов, температура воздуха — двадцать один по Цельсию, температура трупов аналогична? Как ей вызвать ремонтников, если у неё полная станция окровавленных тел?!

Нужно присмотреться к мертвецам, обыскать их, что ли… Зачем этим людям маленькая девочка и, самое главное — как они сдохли?! Мерзавцы усыпили Лану и хозяйничали на станции, что ещё они натворили? Что здесь, чёрт побери, творилось ночью, и как справиться со всем этим бардаком? Надо вызывать начальство и полицию. С другой стороны, Павор как клещами вцепится в это нападение и заведёт обычную пластинку, что ребёнку опасно с матерью. Только не это, судья и так колеблется…

— Хочу писать! — сказала дочь, вставая.

— Не-е-ет, дорогая, писать нельзя, — испугалась Лана, удерживая её за руку.

— А чего?

— Там опять беспорядок, — пояснила виновато.

Все пописали на газончике, под яблоней, включая притащившегося следом Серого.

Как для раненого, выглядел зверёк неплохо, даже хорошо, но Лана всё равно пожалела страдальца, неизменно попадавшего в неприятности: битый, кусаный, теперь ещё и резаный. «Помыть бы его», — не к месту подумала она и устыдилась — не хватало заняться такими глупостями, будто других хлопот не доставало!

Дочку Лана укутала в кофту с капюшоном, отнесла в лабораторию, усадила в кресло старичка-микробиолога, вручила бутылочку йогурта с печеньем и энциклопедию жуков с чудесными, очень объёмными картинками. Туда же заманила Серого и заперла с куском куриного филе.

— Посиди здесь, пожалуйста! — попросила дочку. — Маме надо поработать.

Агроном, конечно, не криминалист, но и не ученик средней школы для