Стандартное отклонение Мнимой Модели - Швейная Феечка

магией. Однако, если действительно так сделать, то кулинария теряет “нечто неуловимо важное”, и становится, с её слов, “до печального скучным занятием”. Потому Милль старалась сделать вручную так много элементов своих блюд, как могла. И даже сейчас, она занималась приготовлением шедевра кулинарии, которому, наверное, ещё даже не было названия. Нож сверкал в её руке, и его мерный стук, вместе с тихим пением Милль, должны были бы успокоить всякого.

Однако, мне не было спокойно. Я практически не смотрела на Милль, и всё умиротворение, что она сотворила для этой комнаты, не трогало меня. Я смотрела на третью дверь. Дверь, за которой находилась комната Камиды.

Мне было необходимо вновь установить отношения с Камидой Эстер и исправить ужасное первое впечатление, которое я создала вчера… За утро я пару раз прогнала в голове возможные сценарии разговора и сочла тогда, что я готова. И всё-таки, теперь мгновение, когда дверь откроется и Камида выйдет к нам, становилось всё ближе и ближе. Я начала волноваться.

Дверь распахнулась практически бесшумно — магически подогнанные петли никогда не скрипят, если, разумеется, обитатель комнаты того не пожелает. Камида Эстер возникла на пороге, замерев в позе, которую ожидаешь увидеть на портрете принцессы или королевы. Камиду, видимо, и впрямь учили этой заносчивости — и тогда моя оценка в пол-Тамары была в первую очередь серьёзным комплиментом Тамаре. Та часть разума, которая неподвластна тревоге, которая всегда остаётся спокойной и просто фиксирует реальность, начала свою непрерывную стенограмму.

“Волосы завиты в две длинных спирали. По магической направляющей — сами они так держаться не будут.”

“Они ещё более золотые, чем были вчера. Кажется, она досвечивает их магией, чтобы они не просто блестели, а прямо-таки сияли!”

“Платье на корсете, да ещё и с вертикальными полосами кружева. Обычно так делают, чтобы визуально показать рост.”

“Да она ещё и на каблуках!”

“Она определённо хочет показаться нам красивее и величественнее, чем она есть на самом деле. Вернее, чем тот образ, что мы видели вчера — предположение о том, что мы знаем, какая она “на самом деле”, было бы слишком оптимистичным.”

“Если ты прямо сейчас не сделаешь что-то, пауза станет слишком долгой и Камида что-нибудь предпримет. Тогда тебе придётся прерывать её действие, а это будет плохим началом.”

Да, точно. Я же собиралась исправлять первое впечатление. Худшее, что я могу сделать — это дождаться, пока Камида займётся своими делами и начать её отвлекать.

— Камида… — начала я, слегка поклонившись. Возможно, стоило сделать это ниже — однако, я не хотела стать нижней относительно Камиды. Показать, что я воспринимаю её как равную и предложить сотрудничество.

По телу Камиды прошла дрожь. Она распрямилась и замерла, словно окаменев. В её глазах смешивались эмоции, которые мне было сложно понять. Впрочем, вряд-ли их понимание как-то изменило бы мои действия прямо сейчас.

— То, что я сделала вчера, было неправильно. Извини, пожалуйста. — и с этими словами я все-таки склонилась ниже, чтобы раскаяние выглядело более искренним. Когда исправляешь собственные ошибки — надо делать это с душой.

Камида слегка переменилсась в лице — кажется, она совершенно не ожидала извинений.

— Странно слышать от тебя эти слова. — холодно ответила она и прищурилась. Резким движением руки откинула волосы за спину. Весь металл в комнате покрылся бликами золотого — Камида совершенно точно досвечивала волосы магией. Пытается произвести на меня впечатление? Тоже решила сыграть во вторую попытку?

Мне следовало продолжать. Установив первый контакт, мне следует объяснить, в чём именно я считаю себя неправой — иначе, того гляди, Камида решит, что я в принципе раскаиваюсь перед ней за всё на свете. А значит…

— Леди Эстер, мне действительно нужно поговорить о вчерашнем. — я склонилась ниже. Если Камида решила поиграть — давайте поиграем. Можно добавить театральщины: благо, я готовилась к Тамаре, а Камида, в отличие от неё, не умеет читать мысли и манипулировать эмоциями. По крайней мере, не умеет делать это непосредственно, магически.

Одно из кресел-мешков подлетело к Камиде и та аккуратно села на него, настолько собранная и сжатая, словно кресло было набито иглами.

— Говори. — дозволила она, глядя куда-то сквозь меня.

— Нам предстоит работать в команде. — повторила я вчерашние слова Милль, с которых началось моё узнавание Камиды Эстер. — Я полагаю, вы хотите победить в этом турнире так же сильно, как и я. Для этого нам действительно следует заранее разобраться со всеми возможными ссорами…

— Подожди.

Голос Камиды снова стал болезненно резким. Может быть, она и в голос вкладывает какую-нибудь магию? С неё станется…

— Почему ты вообще считаешь, что твоё желание имеет значение? — Камида чуть склонила голову и посмотрела на меня иначе. В этом взгляде было меньше настороженности, зато проявились нотки интереса. — Кто твои родители, Таника… У тебя есть родовое имя?

— Моя семья не удостоена права носить родовое имя.

Камида хмыкнула.

— Тогда почему ты полагаешь, что твоё желание победить, и моё желание победить вообще можно сравнивать?

— Каждая из девушек в этой школе — или, как минимум, каждая на военном курсе — это тщательно отобранная будущая элита магии. Само то, что мы здесь, означает что мы прошли испытание, и нас мыслят в государстве как людей сравнимых. Ты ведь получаешь письма с предложениями о работе? Не удивлюсь, если ты получаешь десятки таких писем.

— Мало у кого есть столько наглости, чтобы предлагать работу дочери Эстер в письме. У меня просят личной встречи. Но ты права, десятки раз, каждый месяц!

— И это в самом деле различает нас. — я склонила голову, вспоминая, что лично меня приглашали только несколько раз. — Я обычно получаю письма. Много, очень много писем. Все эти люди ждут, что я смогу улучшить положение дел их компании или исследовательской организации. Люди за пределами этих стен ждут очень многого от каждой из нас. Думаю, этого достаточно, чтобы считать наши желания сравнимыми.

— Мне кажется, бесфамильная вроде тебя неспособна понять что это значит — быть наследницей. Речь не о каких-то надеждах поколения! Фамилию Эстер однажды начнут судить по мне, и если ты хочешь работы в команде — то лучше бы тебе показать, что называть тебя равной союзницей, а не подчинённой — это хорошая идея.

Я подавила вздох. То, как сильно мышление некоторых людей зависит от права носить фамилию, всегда плохо укладывалось в мою голову. А теперь мне придётся не просто понять такого человека — мне придётся с ним сработаться.

— Могу я как-нибудь тебе это доказать? — спросила я, подавляя желание вспомнить про то, что