"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

и положил на ладонь большую серебряную сережку с большим темно–зеленым камнем.

— Но это же единственная улика, — с горечью сказал он.

Она махнула рукой.

— Никакая это не улика. Серьга не может быть уликой.

— Но ее нашли возле тела Кэтти в тот самый роковой день пять лет назад. Помнишь об этом, бабушка? Если эта сережка не останется у меня, то я не смогу привлечь виновных в гибели моей сестры к ответственности. У меня нет больше никаких доказательств.

Жозефина в изнеможении застонала.

— О боже, Кейт, ну почему ты так упрям? Сколько раз я тебя просила, забудь о прошлом, иначе, оно еще не раз напомнит о себе. Ты знаешь, у англичан есть такая поговорка: не стреляй в свое прошлое из пистолета, чтобы будущее не выстрелило в тебя из пушки. Побольше думай о настоящем. Дай мне эту серьгу.

Она протянула руку. Кейт, немного подумав, положил сережку ей на ладонь и зажал пальцы Жозефины.

— Спасибо, — с благодарностью сказала она. — Ты не представляешь, как я счастлива, что увижу завтра свою внучку.

Она осеклась и поправилась:

— То есть, свою и твою невестку. Я надеюсь, что женитьба заставит тебя выкинуть из головы… — она многозначительно посмотрела на сережку, — все твои планы мести.

Тиммонс долго молчал, а затем наклонился к бабушке и нежно поцеловал ее в лоб.

— Ради тебя, — сказал он, — я готов на все. Но ты должна пообещать мне, что постараешься сейчас хоть не надолго уснуть, хорошо?

Она улыбнулась.

— Да со мной все нормально. Уже ничего не болит. Я только немного устала, и мне не мешает отдохнуть.

Кейт заботливо поправил одеяло, взбил подушку под головой Жозефины и, нагнувшись к ее руке, поцеловал ладонь. Она ласково потрепала его по щеке и закрыла глаза. Тиммонс медленно выпрямился, выключил настольную лампу и зашагал к двери.

— Как ее зовут? — неожиданно спросила Жозефина.

Тиммонс остановился у порога.

— Кого? — оглянувшись, с недоумением спросил он. Бабушка лежала, раскрыв глаза.

— Ну как же, Кейт, я имею в виду ту женщину, на которой ты собрался жениться.

Тиммонс на мгновение задумался, а затем неохотно сказал:

— Джина… Джина ДеМотт.

Он намеренно назвал девичью фамилию Джины, чтобы не смущать бабушку громкой фамилией Кэпвеллов. Жозефина с блаженным видом закрыла глаза и прошептала:

— Джина, Джина. Я буду любить ее.

Кейт обреченно покачал головой и направился к выходу.

ГЛАВА 18

Джина ищет подход к Крузу. Доктор Роулингс собственными руками разбирает кирпичный саркофаг. Мисс Лили Лайт не чужды человеческие слабости. Брик Уоллес предлагает своему врагу сотрудничество. Секс — да, но только время от времени. Визит к окружному прокурору для Круза Кастильо ничем не заканчивается. Брайан жив!

Круз вернулся домой поздно вечером, когда Иден уже спала. Стараясь не разбудить ее, он вошел в прихожую и, повесив пиджак на деревянный крючок, прошел в гостиную. Осторожно ступая по доскам пола, Круз подошел к окну, и, открыв ставни, стал смотреть на ночной океан. Легкий шум прибоя успокаивал и навевал романтическое настроение, однако сейчас Крузу было не до романтики.

Звонок в дверь прервал его тягостное размышление. С сожалением вздохнув, Круз направился открывать. На пороге, что было совершенной нелепостью, стояла Джина Кэпвелл.

— Что тебе нужно? — без особого гостеприимства заявил Круз.

— Я хочу поговорить с тобой, – торопливо воскликнула Джина, как будто боялась, что ее выгонят прежде, чем она успеет сказать хоть слово. — Клянусь, ты об этом не пожалеешь, это очень важно.

Кастильо многозначительно посмотрел на часы и неохотно отступил в сторону, пропуская Джину в дом.

— Ладно, заходи. Только давай покороче, уже поздно.

Джина никак не могла удержаться от приятной возможности съязвить:

— В последнее время ты что‑то рано ложишься, — заикнулась было она, но увидев блеснувшие тусклым огнем глаза Круза мгновенно осеклась и умолкла. Опираясь на палку, она вошла в дом и остановилась в прихожей. — Я слышала, что Сантану, скорее всего, не будут судить.

Кастильо недоверчиво посмотрел на Джину.

— Что? Сантану не будут судить? Где ты такое услышала?

Стараясь выглядеть как можно более убедительней. Джина серьезно кивнула.

— Да, так сказал Кейт, Кейт Тиммонс.

Кастильо едва заметно усмехнулся.

— Представляю себе, как ты расстроена, — иронически прокомментировал он. — Ты приложила массу усилий, чтобы Сантану упрятали в тюрьму.

Джина сделала обиженное лицо.

— Я хотела только одного — вернуть себе опекунство над Брэндоном.

Круз решительно взмахнул рукой.

— Не беспокойся о Брэндоне, я о нем сам позабочусь. Что тебе нужно? Выкладывай и побыстрее убирайся отсюда. Мне неприятно видеть твое лицо в такое время. Боюсь, что оно будет сниться мне до утра.

Джина с некоторым смущением опустила глаза.

— Я думала, что… Если бы я получила информацию, которая могла повлиять…

— Подожди, подожди, — перебил ее Кастильо, — ты что, видишь, во мне сообщника? Хочешь со мной договориться? Что ты вообразила? Ты думаешь, я теперь не стану выяснять, как ты приучила ее к наркотикам?

— Нет, нет, — торопливо воскликнула она, — я вовсе не этого хочу.

Конечно, Джина хотела именно этого. Она пришла в дом Кастильо в надежде выгодно обменять только что полученную из первых рук информацию на что‑нибудь полезное для себя. Но Круз был не из той породы людей, которые способны не компромиссы со своим врагом.

— Ну вот и хорошо, — обвиняюще ткнув пальцем в Джину, заявил он. — Потому что, если бы ты хоть заикнулась об этом, я просто открутил бы тебе башку.

Круз не выбирал выражений, со всей откровенностью демонстрируя Джине свое настроение и чувство. Его решительность была так очевидна, что Джина в смятении переминалась с ноги на ногу, не зная что сказать. Все ее аргументы были исчерпаны и, кроме своего довольно скудного товара, ей больше нечего было предложить.

К тому, по настроению Круза можно было вполне догадаться, что в следующую минуту он просто вышвырнет Джину из дома. Ситуацию разрядила лишь негромкая трель телефонного звонка. Круз поднял трубку аппарата, стоявшего в прихожей:

— Да.

Он выслушал сообщение и хмуро спросил:

— Ну так что, это серьезно? Хорошо, соедини меня напрямую. Запомни раз и навсегда, я ни в чем не буду обвинять Сантану. Ах, вот как? Ну хорошо, сейчас приеду.

Джина, с напряженным вниманием