Стандартное отклонение Мнимой Модели - Швейная Феечка

чужеродным страхом, которого я не испытывала никогда. Мой разум, работавший на полных оборотах, стараясь удержать две личности одновременно, налетел на неразрешимое противоречие между ними и отказался продолжать подчиняться моим приказам, и модель Тамары рассыпалась, разлетевшись отдельными осколками.

Милль вздрогнула и схватилась за косяк двери.

— Т-таника…? — дрожащим голосом спросила она.

Я поняла, что мое лицо заливает пот. Что я сижу на кровати. Что мои кулаки сжаты. Что зубы плотно стиснуты.

Что Милль только что испугалась чего-то, и это “Что-то” — не я.

И если за мной в окне нет ничего, что могло бы ужаснуть мою подругу…

…то я только что применила Мнимую Модель.

— Всё хорошо, Милль. Это… элемент моей тренировки. Считай это секретами, которые мне рассказала профессор Тамара!

Я постаралась улыбнуться и отправила к Милль одеяло, закутывая её. И только теперь, я поняла, что та была в пижаме. Она прошла пол-Академии только чтобы…

— Я хотела сказать… — голос Милль был уже гораздо спокойнее. Она села на край кровати. — Наши комнаты сдвинули. Помнишь, они говорили, что тройки, участвующие в военном курсе будут жить вместе? Так вот, теперь мы — соседки!

— Сдвинули комнаты? — уточнила я. — В смысле, они взяли кусок замка и протащили его сквозь толщу камня, изменили структуру охранных чар и перенастроили заклинания навигации — только чтобы мы жили рядом?

— Да, но…

— А они действительно взялись за это с размахом. Это же крайне заморочно!

— Да, это правда, но, Таника…

— А комнату нашей третьей подвинули?

— Подвинули, но…

— Ты её не видела?

— Но может ты для начала расскажешь, что ты только что со мной сделала!? — выкрикнула Милль залпом.

Я тяжело вздохнула, понимая, что отделаться не получится. И перевести разговор на архитектуру — тоже. В конце-концов, Милль рассказала мне про артефакты. Будет честно, если и я расскажу ей…

Что?

— Милль… — медленно начала я. — Ты же доверяешь мне? В смысле, если то, что я расскажу, будет выглядеть глупым, то ты поверишь, что я не выдумываю?

— Поверю. — твердо кивнула Милль. — Ты исчерпала лимит на глупые выдумки, когда пошла к Тамаре. Все остальное, думаю, глупее уже не будет.

— Тамара совершенно без понятия, как учить Мнимой Модели. И вообще, как она работает.

— Это объясняет нулевые успехи у всей школы. Но ведь то, что я почувствовала только что… Это был ужас!

— Я думала о Тамаре весь последний час. Я старалась понять её. Стать ей, в некотором смысле. И когда ты зашла — я испугалась. Не своим страхом, а… её страхом. Испугалась твоей улыбки. Почему-то она боится, если кто-то улыбается так, как это сделала ты. А дальше Мнимая Модель вдруг сработала. Я не успела отследить механизм, но… но Милль, я…

Милль вылезла из одеяла и обняла меня. Её длинные кудри попали мне в нос — и я громко чихнула. Мы переглянулись — и рассмеялись. Я позволила остаткам мыслей раствориться, забыв обо всём, о чём думала в последний час.

— А я придумала новый рецепт! Чай высокой иммерсивности!

Милль указала на крупную сферу с зелёной жидкостью, которую я не замечала прежде.

— И что он делает?

— А вот сейчас ты это и узнаешь! В обмен на секреты Мнимой Модели, разумеется! Я, может, тоже хочу закончить у Тамары не с тройкой!

Я улыбнулась и кивнула, левитируя пару чашек — не обязательных для волшебницы, но иногда — чрезвычайно уютных.

Существуют способы применения магии, которые позволяют не испытывать сонливости. Некоторые из них даже облечены в заклинания. И пусть волшебникам всё-таки нужен сон, ведь без него перестаёт работать память — можно было пожертвовать ночью или двумя. И сегодняшний сон я с удовольствием пожертвую своей подруге и её новым кулинарным изыскам. С каждой минутой, что мы пили чай и болтали о всякой ерунде, в моей груди разгоралось тепло. Тепло, которым я хотела поделиться.

Милль делилась со мной своей магией каждый день. Мне стоило бы сделать то же самое несколько лет назад — но если не получилось, то я должна сделать это прямо сейчас.

Воздух в комнате стал упорядоченным. Впервые в жизни — не ради меня.

Милль сидела на кровати, скрестив ноги, и наблюдала за лучами света и переливами радуг, которые я отражала от ламп. Она радовалась каждой вспышке. Каждой новой искре. Возможно, она радовалась моей магии больше, чем я радовалась ей сама. И, если это было так, значит, эта магия стала сильней.

Глава 6. Позиция жертвы. Ч2

Милль вчера сказала мне правду: не только её комнату, но и комнату Третьей придвинули к моей. Теперь двери всех трёх комнат выходили в одно круглое помещение. Наверное, по задумке администрации школы, здесь у нас должен быть “общий” зал, в котором мы будем проводить время втроём. Штаб? Комната отдыха? Так или иначе, Милль уже успела притащить откуда-то мягких кресел-мешков, сшитых из бледно-голубого и фисташкового бархата. Пока это было единственное, чем эта комнатка отличалась от коридоров замка Академии. В остальном — тот же каменный пол, те же светящиеся сферы под потолком. Те же окна с витражами. Однако, я смотрела, как Милль раскладывает кресла так, чтобы, с её слов, “Они смотрелись уютнее” — и уже представляла, как во-он там, где сейчас барельеф в виде цветов, появится кухня. А здесь — где были такие удобные выступы в стене — скорее всего, расцветут цветы в горшках.

Талант Милль к преобразованию пространства, в которое она попадает сложно переоценить. Любая волшебница адаптирует окружающую среду под себя — однако только Милль была способна сделать это в считанные часы, причём создать такой уют, что никому и никогда не придёт в голову мысль что-нибудь исправить.

Мне стало уютно и я размякла. Позволила себе ни о чем не думать и просто смотреть, как Милль продолжает наводить красоту.

И именно поэтому я совершенно забыла, что третья дверь ещё не открывалась.

И когда наша третья сокомандница распахнула дверь и предстала перед нами — мы не были готовы.

Она была одета в чёрное платье, расшитое золотом, словно прямо сейчас собиралась на бал. Её волосы струились, подчиняясь магии телекинетической направляющей, завиваясь в длинные спирали — и мне страшно было представить, какими длинными они станут, если полностью их выпрямить. Она смотрела на нас так, словно мы сделали что-то отвратительное.

— Меня зовут Камида Эстер. — голос девушки был таким резким, что мне невольно захотелось зажать уши. Или установить вокруг неё звуконепроницаемый барьер. Но если я