Не вернувшийся с холода - Михаил Григорьевич Бобров

— А ты без цитат, своим умом, что-нибудь тоже… — Анна осеклась. Не стоило! Вот же овца, кто за язык тянул!

— Своим умом я, в числе прочих, создал Портал. — Виктор опустил голову, и голос звучал как из бочки. — Который спас нас от самой обычной такой натуральной смерти.

— Ви-и-тя…

— Анна Михайловна, послушайте меня хотя бы минуту не перебивая.

Вот кто за язык тянул? С отчеством именует — значит, до вечера дуться будет. Уж настолько Анна мужа изучила. Оставалось прильнуть плотнее, чтобы телом почувствовал, да оттаивал поскорее.

Виктор в который уже раз вздохнул:

— Ну ладно. Ладно. Давай расскажу. Но правда, не перебивай, вот же важную мысль упустил… Значит. Я даже и не подумал. А похитить нас и правда могут. Эвакуация готовилась наспех — катастрофа, ледник, все дела. Не получилось просто выделить собственное государство, приходится врастать в существующее. Портал, как мог, подогнал нам все условия, чтобы приспособиться было полегче. Чтобы психика не стояла колом от непривычного… Понятно говорю?

— Ну я же на микросборке работала, совсем за дурочку не держи!

— Ну так вот. Чтобы нас не обидели, мы должны либо стать сильными. Типа мафии. Либо — дружить с сильными. А стать мафией — это сложно, долго, с потерями. Тут, наверняка, свои Леньки Пантелеевы в ассортименте, как у нас было пять лет после Гражданской. “Урицкий всю чека вооружает,” “Черная кошка” там, все дела…

— Ну что дружить, это понятно. Но с чего ты взял, что эта… Генеральша… В самом деле знает Енота? Подумаешь, цитата из Щербакова. Мало ли откуда ее можно узнать.

— Генеральша — жена генерала. Женщину правильно называть именно “генерал”… - по рассеяному тону Анна поняла, что муж уже не сердится. Тоже, видать, сообразил, что не время гонор проявлять. Виктор же продолжил:

— Она из верхних эшелонов правительства. Ей просто незачем нас красть, если она может на законном основании законопатить нас, куда захочет. При любой демократии люди у власти это могут организовать, а тут еще, небось, гильотины поржаветь не успели.

Анна нетерпеливо махнула рукой:

— Это ясно. Для обычных людей. Но мы-то из Портала! Мы не только юридически, мы физи…

Виктор запечатал ей рот поцелуем, и продолжил только спустя некоторое время:

— А вот об этом будем говорить не раньше, чем окажемся в безопасном от подслушивания месте.

— Витя, но если мы такие ценные, как она говорит… В безопасности мы никогда не будем! Спокойней таскать с собой слиток золота или алмаз в кулак размером! Вон те двое, что заходили… Ну, Моряк и Ведьма… Думаешь, они сейчас нас не слушают?

— Ань, ты таки не поверишь… Но такова судьба ценного сотрудника во все времена и эпохи. Ну, или можно не быть ценным специалистом, а быть как тот неуловимый Джо. Но тогда за что нам платить будут? А раз мы засветились, то “укрываться надо под большим деревом”, так что лучше пусть слушают официальные лица, чем гопота разной степени.

— Ты согласился потому, что она вся из себя крутая?

Виктор помотал головой:

— Она из Щербакова сказала так, что я Енота воочию представил. С теми же интонациями, даже с тем же выражением глаз… Муж он там, или кто, но ей точно свой. Вот еще загадка: его-то кто переправил?

Анна пожала плечами:

— Ну, раз твой друг не бедствует — вон какую кралю оторвал, ты чуть шею не свернул, когда выходила — можно за него и не переживать…

— Переживать вообще вредно, — так же рассеяно сказал Виктор. — И вообще, мы тут цапаемся за длину подола с шириной выреза, а где-то — раз мы пошли по цитатам — “кровь подсыхает на мосту…”

* * *

Кровь подсыхает на мосту; опрокинутый паланкин щерится обломками, как выбитыми зубами. Из паланкина вполтела вывалился труп — Коро нюхает и угрожающе ворчит. Убийцы где-то близко, убийцы где-то рядом. Сэрью осматривается. Тут все понятно, но нисколько не проще от этого.

Двух телохранителей срезало потоком пламени — известно, кто владеет устройством, способным на такое. Еще четверо пытались отмахаться — и клинки неплохие, и не струсил никто — но не сдюжили. Двух порвали когтями — опять же, известно, кто способен в бою перекинуться громадной кошкой. А последних двух легонько царапнули, одного в шею, второго под коленом, лекарь ворочал его дольше прочих, пока не нашел порез. Хватило и пореза, потому как нанес его первый из Проклятых Клинков, Мурасаме.

Стрелок — Мейн или Майн, про которую известно лишь, что полукровка. Несколько раз ее замечали в городе; со слов редких свидетелей составлен образ; нарисованы плакаты с обещанием награды, расклеены по всей громадной Столице. Из чего стреляет, тоже известно: тейгу Калландор. В управлении есть книга, в книге — технические подробности. Здесь важно только то, что стрелку не требовалось подходить вплотную, и следы Мейн придется искать на приличном удалении от моста.

Оборотень — Леона. Про нее известно много, потому как долгое время она работала в массажном салоне на Розовой улице, тут же, неподалеку. Говорили, что салон оказывал и другие услуги, и что высокую грудь Леоны многие не только видели, но и наощупь оценили. То ли надоело ей продаваться, то ли обидел кто презрением, то ли просто ударило в голову — но теперь ее тейгу — Царь Зверей. В звероформе Леона даже пушистика может обидеть… Кстати, где Коро?

— Коро, ко мне. Охранять!

А то сейчас кинется по следу — и поминай, как звали. Потому что третья убийца, владелица Проклятого Клинка, отправляющего в ад самой малой царапиной — Акаме. На нее тоже имеется розыскной плакат с наградой; с плаката смотрит милая тонколицая брюнетка, единственная примета — алые глаза. Третья убийца выращена самой Империей; выращена в школе убийц министра внутренних дел, предназначена для тихого устранения неугодных влиятельных лиц. Ну кто из них напугается милой тоненькой девчушки? И охрана, как ни заставляй, опасается подростка умом, не инстинктами. А на тех скоростях и дистанциях, на которых в ход пускают мечи, мастеру наподобие Акаме хватит мгновения; Проклятому Клинку Мурасаме хватит одного прикосновения к незащищенной коже. Ученица школы убийц и обычным-то лезвием напластает работы десятку следователей; а уж с помощью тейгу…

Хуже всего, что трое ликвидаторов работают не вслепую. Они состоят в организации “Ночной рейд”. Кроме пафосного названия (повстанцы и оппозиционеры ой как любят назваться покрасивей. Должно быть, подсознательно чувствуют, что ничем другим не прославятся), “Ночной рейд” имеет какую-никакую, но сеть осведомителей, тайных берлог для пережидания