Плеяда - Алексей Сергеевич Суконкин

Давай, ставь своим взводам задачу на выход. Как стемнеет, пусть всё бросают и выходят. Что не могут унести, боеприпасы, оружие, пусть уничтожают на месте. Ветер разрешил.

- Точно – предательство, - сказал Урал.

***

Пополнение, прибывшее вчера на дачи, к утру уже практически кончилось. Из семи человек остались двое. Ганс к этому времени уже был легко ранен пять раз, обклеен пластырями, перевязан бандажами, но продолжал управлять боем, отринув саму возможность спастись – имея все основания, чтобы уйти в тыл. В его сознании работала только одна мысль – убивать врага.

Судьба, по какой-то неизвестной ему причине продолжала отводить смерть в сторону, отдавая ей кого-то другого, но не его. Ганс давно и бесповоротно смирился с мыслью, что именно здесь завершится его жизненный путь, в этом безымянном дачном посёлке, и вся окружающая обстановка говорила за то, что иного развития событий быть не может.

Вчерашнее пополнение принесло заряженный аккумулятор к радиостанции, по которой он время от времени докладывал Уралу о том, что, ещё жив, что продолжает удерживать рубеж, что пытается продвигаться вперёд – неся потери. Организм перестроился на вариант полифазного сна, при котором он спал, а вернее, просто впадал в забытье на двадцать-тридцать минут каждые три-четыре часа, что позволило ему вернуть часть сил и ясности ума – по крайней мере, он перестал падать в обмороки. Однако, общая усталость всё равно держала и организм на грани физических возможностей, и сознание на грани сумасбродства.

- Ганс – Уралу! – раздалось из радиостанции.

- На связи, - ответил взводный.

- Как стемнеет, выводишь взвод на шестую точку, как принял?

- Кто меняет? – спросил Ганс.

- Никто. Просто берёшь всех живых и выходишь. Если есть неходячие, постарайся их вынести или решай на месте.

- А кто будет держать здесь немчуру?

- Никто не будет, Ганс. Это приказ комбрига. Всё, выходим. Конец связи.

- Конец связи, - машинально ответил Ганс.

- Что, выходим? – спросил Слон.

- Приказано на выход, как стемнеет, ну, ты и сам всё слышал.

- Что с Туристом будем делать? – спросил Шантар.

В углу комнаты лежал тяжелораненый Турист, успевший провоевать всего восемь минут, как возле него разорвалась «истеричка». Он был в сознании, слышал разговор, но говорить не мог – осколок сломал ему челюсть, ещё два попали в грудь, ещё три повредили руки, и один попал в ногу. Он потерял очень много крови, и в текущих реалиях никто не сомневался в его скором исходе.

- Вытаскивать, - устало сказал Ганс. – А ты что подумал?

- Да мы замучаемся его тащить, - ответил Шантар.

- А ты что, богом себя почувствовал? – спросил Ганс.

- Командир, - Шантар на всякий случай отступил пару шагов назад. – Давай глядеть реально.

- Давай, - Ганс щёлкнул предохранителем. – Продолжай говорить, чего ты хотел.

- Да ты, командир, меня неправильно понял, - Шантар дал заднюю.

- Иди в сарай, там я видел садовую тележку, - сказал Ганс. – Кати её сюда.

- Есть, - кивнул Шантар и исчез.

- Слышь, командир, - сказал Слон. – Тишина.

- Что?

- Тишина вокруг. Никто не стреляет.

Ганс только сейчас понял, что бой, который все эти дни гремел не переставая, как-то незаметно сошёл на нет.

- Странно… - Ганс выглянул в окно. – Мутная тема. Так не бывает.

- Мы выходим, - улыбнулся Слон. – И это главное!

- А чему ты радуешься? – спросил Ганс.

- Ну как чему? Будем жить!

- Чтобы сюда дойти, я потерял три состава взвода. Теперь нас отсюда выводят. Сколько крови мы прольём, чтобы потом снова взять этот посёлок?

- Командир, - Слон светился счастьем. – Да мне без разницы! Мне главное, что я – живой!

- Поверь, Слоняра, это в жизни не главное… - Ганс вдруг вспомнил свои рассуждения о клетках огромного организма, которые в процессе метаболизма постоянно обновляются, где вновь появившиеся заменяют умерших, и всё для того, что этот огромный организм жил – жил одним делом, общей идеей, стремлением к совершенству, достижением прекрасного.

- А что в жизни главное? – спросил Слон.

В этот момент появился Шантар.

- Тачка у входа, командир, - доложил он.

- Главное, это сама жизнь, особенно та, которую ты можешь спасти, - ответил Ганс Слону, и подойдя к тяжелораненому Туристу, взялся за его снаряжение: - А ну, помогите его донести!

Бойцы окружили раненого, и спустя пару минут тот уже сидел в кузовке двухколёсной тачки.

Ганс вернулся в дом, окинул взглядом помещение, словно отыскивая то, что нужно было забрать… но всё, что ему было необходимо, было размещено на нём.

- Я скоро вернусь, - предупредил он невесть кого.

***

- Товарищ генерал-полковник, части семьдесят шестой мотострелковой бригады и приданные подразделения завершили выход из указанных вами районов, - по специальной связи доложил Каскад.

- Неплохо, - ответил Эльбрус. – Справились на два часа раньше срока.

- Зайти – было сложно. Выйти – ерунда, - Каскад, как мог, уколол своего непосредственного руководителя.

- Теперь вот что, генерал, - казалось, что Эльбрус изменил тембр голоса. – Сейчас ты должен отдать своим войскам приказ, запрещающий применять оружие по противнику. Этот приказ должен вступить в силу сегодня в двадцать часов и будет действовать до восьми часов утра завтрашнего дня. Ты меня хорошо понял?

- Так точно, понял, но… товарищ командующий, может быть вы мне что-то объясните? – нагло поинтересовался Каскад. – Что происходит?

Но Шаталов проигнорировал его вопрос.

- Но смотри, если хоть какая-то… нарушит этот приказ, под трибунал пойдёшь лично ты. Услышал?

- Услышал, но…

- Чего бы ты не увидел на дороге от Сталегорска до Орловки, не открывать огонь ни при каких обстоятельствах. Ни при каких! Ты всё усвоил?

- Так точно… но… если я что-то увижу вне этой полосы? Например, в направлении Сталегорск – Троицк? Или Орловка – Знаменка?

- Держать все средства в готовности, - ответил Эльбрус. – А меня держать в курсе происходящего. В этот период времени будешь докладывать мне о ситуации каждые двадцать минут.

- Есть, - ответил Каскад, услышав хоть какую-то для себя ясность.

***

- Сообщение от Сугроба, - буднично сказал Хасан. – Товарищ командир!

- Читай, - Ветер полулежал в своём кресле с чашкой кофе.

- Бронеколонна противника, до ста двадцати единиц техники, вышедшая