Серый герой - Иоасаф Арианович Любич-Кошуров
Читать книгу Серый герой - Иоасаф Арианович Любич-Кошуров, Иоасаф Арианович Любич-Кошуров . Жанр: О войне / Русская классическая проза.
Название: Серый герой
Дата добавления: 18 ноябрь 2025
Количество просмотров: 0
(18+) Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту для удаления материала.
Серый герой читать книгу онлайн
Серый герой - читать онлайн , автор Иоасаф Арианович Любич-Кошуров
(Рядовой Рябов).
Эпизод из Русско-японской войны.
Перейти на страницу:
ножен только до половины... -- Ешь! -- крикнул Рябов. -- На! И новый выстрел. Лошадь под японцем взвилась на дыбы. Японец выпустил поводья и стал валиться на бок. Рябов плохо видел его из-за шеи лошади. Тогда он выстрелил в лошадь, прямо ей в грудь подряд два раза. Одну секунду лошадь держалась на ногах, потом сразу всем телом грохнулась назад на спину, придавив собой всадника. Рябов во весь дух понесся прочь, в сторону, направляясь опять к белевшей вдали скале. Он не соображал теперь, та ли это скала, где он отдыхал час тому назад, или другая. Он хотел только где-нибудь хоть на время спрятаться. В нем проснулась осторожность. Выстрелы могли услышать другие разъезды или дозоры. Могли прискакать на выстрелы. Если бы японцы нашли его у двух трупов, вряд ли они держались бы так беззаботно, как эти двое. Доскакав до скалы, он спрятался за нею, стал в тень и вынул револьвер и патронташ с патронами. Он зарядил револьвер. Руки у него, когда он вкладывал в барабан патроны, чуть-чуть дрожали. Один патрон даже выскользнул из рук и упал на землю. Он соскочил на землю, чтобы поднять патрон, и долго не мог поднять: патрон все выскакивал из пальцев. Глава VIII Рябов так и не поехал дальше от этой скалы. Был уже полдень, в степи становилось жарко. Рябов сел под скалою в тень "на минутку" и сейчас же его потянуло в сон... Страшная слабость охватила тело. Будто он целый день сегодня без отдыха делал какую-то тяжелую, непосильную работу. Незаметно он уснул. Проснулся он от сильного толчка в плечо. Он открыл глаза и увидел над собой занесенную ногу в узком коротком сапоге со шпорой. Он вскочил. Перед ним с револьвером в руке стоял офицер в японской форме и шесть японских спешившихся кавалеристов. За ними в стороне виднелись лошади, которых держали в поводу еще двое японцев... Во всем теле Рябов испытывал разбитость и слабость. Казалось, бушевала внутри его буря и измучила, и истерзала его, перетряхнула весь организм. Сон не подкрепил его ни капли... Что-то смутное, нехорошее, тяжелое осталось после сна. Казалось, все, что случилось с ним сегодня, случилось именно не на яву, а во сне, и было действительно так тяжело и скверно, что и могло только случиться во сне. Ему иногда случалось видеть скверный сон и в первые мгновения пробуждения, когда сон еще не совсем прошел, испытывать как раз такое чувство... Тоскливое, мучительное чувство... будто сон еще продолжается и наяву и переходит в действительность. Тупо он глядел на японского офицера. Через секунду он пришел в себя. Его не спасла ни курма, ни китайская коса. Японец может быть видел, как он разделывался с их товарищами. Стали искать по степи и, на конец, нашли; может быть, тот японец, кого он считал убитым, оказался только раненым. Его подобрали, а он рассказал про Рябова. Рябову связали руки. Он не сопротивлялся. Нашло на него вдруг какое-то равнодушие, какой-то полустолбняк. Только когда его привели в фанзу, ту самую, где ночевал он сегодня, и заперли там, опять потихоньку все в нем забунтовало и забурлило. И это для него было тяжелей всего. Внутри снова поднялась буря, будто горячие волны заходили... Будто шквал бился в груди. А грудь уже была разбита и измучена. Он лег на кан, стараясь ни о чем не думать, закрыл глаза и переплел на лбу и над глазами пальцы... Но покоя не было. Нельзя было успокоиться, заглушить в себе эту бурю. И он стал метаться на кане и просить смерти. Он шептал: -- Лучше смерть, лучше смерть... Бессильно перекатывал он голову из стороны в сторону и при всяком положении казалось ему, что лежать так неудобно. В локтях и под коленами была ломота. Он встал с кана и заходил по фанзе. Но и ходить было тяжело. Ноги подгибались сами собой. Вошел офицер, чтобы допросить Рябова; офицер знал по-русски. -- Ты русский? -- Русский, -- ответил Рябов. -- Что ты тут делал? Рябов сказал прямо и просто: -- Шпионил. Офицер улыбнулся. -- Ты знаешь по-японски? Рябов отрицательно качнул головой. -- Нет? -- Не знаю. -- Как же ты пошел на это дело? Рябов промолчал. Офицер предложил ему еще ряд вопросов. -- Сколько вас у Куропаткина? Рябов опять промолчал. Только в глазах его мелькнул злой огонек. -- Ждете ли вы подкреплений? Рябов нахмурился и ответил, отводя глаза в сторону: -- Об этом лучше не спрашивайте: все равно не отвечу. Он чувствовал, как в нем бунтовала злоба. Но уж душа не могла вместить ее... Душа разрывалась на части. -- Ваше благородие, -- сказал он совсем другим тоном, каким-то больным голосом, -- дозвольте мне сесть. Офицер мотнул головой на кан. -- Садись!.. Рябов сел. Сгорбившись и сложив руки на коленях, он заговорил слабо, исподлобья мигнув веками: -- Завтра, либо нынче, меня под расстрел... Ваше благородие, я закопал тут около фанзы крест. Скажите, чтобы его выкопали и мне отдали. Опять слабо мигнули его веки. Он остановил глаза на офицере. Теперь ему ничего не нужно было, кроме этого креста. Когда он вспомнил о нем, он увидел его вдруг как вьявь... Маленький медный стертый тусклый крестик на шнурочке с двумя узелками. Даже сейчас буря, колыхавшая душу, утихла... И он выкрикнул громко, почти с мольбой: -- Отдайте, ваше благородие! -- Хорошо, -- сказал офицер. Вечером ему принесли крест. Он надел его и лег опять на кан. Необыкновенно легко и спокойно стало ему сразу... Ненависть и злоба -- все улеглось... Все успокоилось. Под каном затрещал сверчок. Рябов точно голос друга услышал, точно родную песню... Светлое спокойное выражение разлилось по лицу. Душа, истерзанная злобой, стала как храм, где зажгли святой огонь... И огонь этот пробился наружу и озарил лицо. Опять, только затрещал сверчок, как в прошлую ночь, понеслись над ним далекие знакомые звуки, далекие образы... Когда на утро его повели "под расстрел" и против него выстроился взвод с заряженными винтовками, а потом подошел к нему офицер переводчик и спросил, не имеет ли он что сказать перед смертью, он ответил, остановив на офицере горящий взгляд: -- Умру за Россию!.. Глаза его блестели почти восторженно. В лице у офицера вдруг дрогнуло что-то, будто внезапно родилась мучительная боль в душе, будто вдруг ему стало жаль Рябова. Но он быстро овладел собой. Хмуря брови, он сказал Рябову: -- Но ведь у тебя есть родственники?.. Мать... Рябов закусил нижнюю губу и мигнул коротко веками. Взгляд у него стал растерянный, даже
Перейти на страницу:
