Северный крест - Валерий Дмитриевич Поволяев
Северный крест читать книгу онлайн
История Северной армии и ее роль в Гражданской войне практически не освещены в российской литературе. Катастрофически мало написано и о генерале Е. К. Миллере, а ведь он не только командовал этой армией, но и был Верховным правителем Северного края, который являлся, как известно, «государством в государстве», выпускавшим даже собственные деньги. Именно генерал Миллер возглавлял и крупнейший белогвардейский центр – Русский общевоинский союз (РОВС), борьбе с которым органы контрразведки Советской страны отдали немало времени и сил…
О хитросплетениях событий того сложного времени рассказывает в своем романе, открывающем новую серию «Проза Русского Севера», Валерий Поволяев, известный российский прозаик, лауреат Государственной премии РФ им. Г. К. Жукова.
Миллер говорил долго, речь его была суха, но, тем не менее, вызвала много аплодисментов, особенно в тех местах, где он говорил о том, что армия жива и будет жить, что, несмотря на разбросанность, она являет собою единый механизм. Что касается последнего утверждения, здесь Миллер выдавал желаемое за действительное: не могли, никак не могли солдаты, попавшие в Уругвай или в Аргентину, жить одной жизнью и дышать одним воздухом с теми, кто находился в Париже или в Галлиполи. Говорил генерал также и о попытках ошельмовать белых офицеров в Болгарии, сделавшейся неожиданно враждебной к русским, касался и многих других важных тем.
В Болгарии находилась большая часть Галлиполийского отряда – примерно восемь с половиной тысяч человек плюс четыре тысячи донских казаков. Русские люди вкалывали, загибались на самых тяжелых работах, в рудниках и на виноградниках, на фабриках и в ремонтных мастерских, на строительстве дорог, на заводах в труднейших условиях, зарабатывали от сорока до ста левов в сутки – эта сумма была очень небольшой, годной лишь на то, чтобы сводить концы с концами.
Были солдаты разбиты на группы, в каждой группе имелся свой командир. Всего из галлиполийцев было образовано шестьдесят групп. Казаки также были разбиты на группы.
Жили в казармах, где могли найти приют и стол – за небольшую плату – все, кто был одет в рубаху русского солдата.
В таких непростых условиях умудрялись работать даже военные училища; две тысячи юнкеров за три года, прошедшие после эвакуации, сумели получить среднее образование, причем упор, кроме военных дисциплин, делался на дисциплины сугубо гражданские, а именно, как отметил Миллер, – топографию, механику, химию, строительное дело и так далее. Молодым людям, знакомым с этими науками, легче было найти себе работу.
В Сербии, где осел сам Врангель, обстановка была лучше – часть солдат ушла служить в сербскую пограничную стражу, остальные, сохраняя воинскую структуру – взводами, эскадронами, сотнями и даже целыми полками, – вкалывали. Так вкалывали, что, кажется, даже небо от напряжения делалось темным. Всего русских солдат там насчитывалось четыре тысячи, располагались эти люди в двадцати пяти пунктах, жили в бараках и землянках, построенных ими самими же (и жилье это было неплохое), частью стояли на квартирах.
Небольшая группа конников служила еще в финансовой страже, они зарабатывали лучше всех и часть денег сдавали в казну главного командования, чтобы можно было поддержать неимущих.
В Бизерте – нынешнем «самостийном» Тунисе[33], а в ту пору – французской колонии – стоял русский флот, уведенный из Крыма. Флот хотя и был законсервирован на долгое пребывание у причалов, но Андреевские флаги, тем не менее, не были спущены с кораблей – полотнища бодро реяли над эскадрой, команды, живущие на воде, получали от французского правительства паек, топливо, электроэнергию.
Часть моряков сошла на берег, устроилась на работу в Тунисе, часть – уехала во Францию. Там для них также нашлась работа на судах. Пожалуй, самая значительная часть отбыла в Америку.
В Бизерте функционировало и учебное заведение – Морской корпус, который выпустил двести пятьдесят воспитанников с так называемым «окончательным морским образованием», а также сто человек – с образованием средним. Еще пятьсот человек продолжали учиться по программе среднего образования, и французское правительство эту программу финансировало.
Хуже всех жили те солдаты, которые находились в Болгарии, на угольных копях в Пернике. Там иногда даже питьевой воды не было, не говоря уже о воде для мытья. Жили эти люди в полуразрушенных грязных бараках, плотно набитых клопами и вшами.
Часть этих людей под командой подполковника Дядюрма переехала во Францию, на юг, в Деказвильские копи, где была приятно поражена условиями работы и быта: чистая койка, обильная пища, беспристрастность обращения местных властей – как и со всеми прочими иностранцами, внимательное отношение заводской администрации, быстро оценившей добросовестную работу офицера русской армии, возможность иметь сверх квартиры и еды ежедневно еще 6–8 франков на личные расходы… Об этом писал и Миллер в своем докладе.
Началось массовое переселение галлиполийцев из Болгарии во Францию и Бельгию. Если у кого-то не хватало денег на переезд – пускали шапку по кругу, скидывались… Если этих денег не хватало в Болгарии, то сбрасывались офицеры, живущие во Франции. Люди, сами бедствующие, стремились помочь другим. Это было по-русски…
– Господа, можете ли вы указать среди беженцев, сплоченных в бытовые и профессиональные организации, много примеров такой солидарности, такой спайки не на словах, не в блестящих речах за стаканом вина или с кафедры под гром аплодисментов, а на деле, в кругу своих, без шума, скромно? – спросил Миллер у сидевших в зале, вгляделся в лица.
Зал взорвался аплодисментами.
Во Францию начали переселяться беженцы, живущие в Германии и в Польше.
Свою речь Миллер завершил следующим теоретическим пассажем:
– Русская армия стоит на трех китах: первое – абсолютная непримиримость с советской властью, второе – безграничная жертвенность всех чинов ее ради спасения Родины, третье – горячая вера в высокое призвание армии, верность национальному знамени, полное доверие своему главнокомандующему и радостное нетерпение следовать по указанному им пути за великим князем Николаем Николаевичем!
* * *Прошло совсем немного времени, и РОВС организовал первую террористическую акцию на территории Советской России – в Ленинграде был взорван центральный партийный клуб. Операцию провели три боевика – опытный бомбист Виктор Ларионов и два молодых его сподвижника Дима (Дмитрий Мономахов) и Сергей (Сергей Соловьев). В результате один человек был убит, двое тяжело ранены, кроме того, двадцать три человека получили различные ранения. (Ларионов, кстати, оставил любопытные воспоминания о приключениях «боевой тройки» в Ленинграде.)
Факт этот вызвал обеспокоенность в Москве на Лубянке. В ЧК хорошо понимали, что за первым террористическим актом наверняка последуют второй, а потом и третий и что именно в такой деятельности и заключается «новая форма бытия русской армии», о которой так много говорил в своем докладе Миллер.
В Москву тем временем поступили сведения о том, что генерал Кутепов настаивает на усилении террористической деятельности в СССР: взрыв в партийном клубе – это, дескать, жалкие цветочки, а должны быть ягодки. Ягод давай! Причем такие, чтобы большевики потели от страха даже во сне.
Однако большевики спокойно, совершенно не потея, приступили к разработке знаменитой операции «Трест», которая впоследствии, как известно, нанесла планам и Кутепова, и Миллера непоправимый урон.
Тем временем совершенно неожиданно в возрасте сорока девяти лет скончался председатель Русского общевоинского союза барон Врангель. Как известно, «свято место пусто не бывает» – его кресло занял Александр Павлович Кутепов, любитель побряцать шашкой и пострелять из маузера.
В годы Первой мировой войны Кутепов был командиром батальона, его наградили Георгиевским оружием
