Евгений Костюченко - Спецназ обиды не прощает

— У нас много бригад, — донеслось из-за ящиков. Металлический щелчок означал, что вставлен новый магазин.

— Бригад много, а жизнь одна, — сказал Граф. — Мишаня, жить-то хочется?

— А-а па-а-шел ты-ы… — закипая, взметнулся голос, и выстрел маузера оборвал его.

— Ты чего тянул? — спросил Кот. — Каждая минута на счету.

— Там щелка вот такусенькая, — показал Граф, оправдываясь. — Я ждал, пока он башку подставит.

Они растащили ящики. Белобрысый Мишаня повалился поверх стола, на котором громоздилась аппаратура. Бежали зеленые синусоиды в черном круге осциллографа, мерцал дисплей ноутбука, медленно проворачивались бобины магнитофона.

— Ты его знал, что ли? — спросил Ковальский.

— По холдингу, — кивнул Граф. — И правда, все сюда слетелись. Непонятно только, зачем. Не наблюдаю я новых лиц. Кто-то же должен с ними рассчитаться за аппаратуру.

— Ну, с этими-то мы рассчитались, — сказал Кот.

— Боюсь, что мы залезли вперед. — Граф осторожно провел пальцами по клавиатуре. — Настоящие хозяева еще не прилетели. И похоже, что уже не прилетят. Наверняка с дачи сюда дали тревогу, потому-то нас и приняли так грубо.

— А я предупреждал.

— Ну и черт с ними. Зато аппаратура теперь наша. Все-таки результат. Ты смотри, все работает.

— Надо Димку позвать, — сказал Кот. — Это по его части.

Пока Панин разбирался с аппаратурой, Ковальский залез на крышу барака, прихватив и новое оружие. АКМ побывал в хороших руках. Резиновый затыльник на прикладе. Рычаг предохранителя обмотан леской, чтобы не щелкал. Отличное оружие для засады. Он поставил предохранитель на одиночный и передернул затвор.

Лежа на крыше, он слышал, как Панин приговаривал в бараке:

— Вот это да, вот это да… Вот за этим компьютером они и гонялись. Без него вся система просто набор железок. А это мозги. Да за такие мозги… Любые деньги отдадут. Любые жертвы. Список частот, номера воинских частей, позывные. Система управления перевозками. Значит, все маршруты, все колонны под прицелом. А это что? Вот суки! Авианаводчики. Ты представляешь? Они же могут садиться на нашу волну и наводить нашу же авиацию куда им надо! Ну-ка, ну-ка… Меню на русском. Перехват, запись, глушение. Глушить все? Лихо! Так, дискеты все забираем. А куда ведет этот кабель?

— Это только пульт управления, — сказал Граф. — Где-то должна быть антенна, какой-нибудь генератор помех, я не знаю.

— Так вот же она, антенна, в часовне!

— Вы там побыстрее давайте, — прикрикнул Кот, прислушиваясь к шуму леса. — Народ уже на подходе.

— Сейчас, сейчас…

— Димка? Ну как тебе аппаратура? На орден тянет?

— Тянет, тянет.

— Значит, не зря заглянули?

— Очень даже не зря.

Ковальский держал в прицеле тропу, по которой сам недавно спускался. Если мы не наследили, духи пойдут там же, решил он.

— Граф! Чего вы там копаетесь?

— Не говори под руку, — раздраженно ответил Клейн. — А то сами на своих сюрпризах взлетим. Когда слезать будешь, ничего тут не трогай.

Они выбежали из барака с длинным зеленым ящиком, держась за него с разных концов, и потащили его к часовне.

— Вы куда?

— Взорвем, и уходим.

— Нашли время.

— Ну, потерпи еще минутку.

Ковальский услышал тревожный птичий крик и оглянулся. Среди голых стволов по склону горы спускались духи. Одиннадцать фигур.

Он поднял «винторез». Два последних патрона. В прицеле скользнули одно за другим одиннадцать лиц, то появляясь, то исчезая за стволами деревьев. Ну, кого выбрать? Вот этого, самого здорового, с пулеметом на груди? Нос картошкой, жидкие светлые усики — Ванька, зачем ты связался с «духами»? Или вот этого, с густой черной бородой — словно пчелиный рой облепил красную блестящую морду и колышется на ходу. Чалма сбилась на затылок, обнажив серую полосу бритого черепа. Ага, да у него плечо забинтовано — привет от «растяжки», оставленной Графом. Одиннадцать, а было шестнадцать. Пятерых оставили по дороге. Раненых или убитых, но оставили. «Уже легче, — подумал Кот. — Уже просто нечего делать».

Иностранный инструктор шел в конце колонны, и американская винтовка висела у него за спиной — из-за плеча торчал ствол с высокой мушкой. Все остальные шли пригнувшись и с оружием наперевес. Иностранец не собирался стрелять. Не для того он сюда приехал. «Да он вообще гражданский, — подумал Кот. — Военному и в голову не придет носить М-16 за спиной, когда у нее такая удобная рукоятка. Вот придурок. Его бойцы только что подорвались на растяжке, а он шагает себе, как на пикник. Идет по чужой земле, и ничего не боится. И кто только учит таких инструкторов?» Иностранец остановился, пропуская колонну, остался один на тропе и вытянул антенну рации. «Нет, говорить я тебе не дам», — извинился перед ним Кот. Кровь плеснула во все стороны из перебитой шеи. Готов!

Ковальский нашел прицелом того, кто шел предпоследним. Остальные еще ничего не заметили, а этот уже начал оглядываться, видимо, услышав странный шум сзади. Выстрел заставил его переломиться пополам и скорчиться на тропе. Третьего пришлось валить из СВД, в ее прицеле противник стал казаться дальше и безопаснее. Кот увидел, как «Ванька» остановился после выстрела, как подогнулись его колени, и тело мешком повалилось между деревьями. Этот пулеметчик уже не встанет.

Трое готовы. Оставшиеся исчезли, но Кот знал, что сейчас они расползаются в стороны. Вот мелькнула чья-то сгорбленная спина и упала под дерево. Сейчас будет перебегать. Сейчас вылетит из-за ствола. Вылетит вот сюда. Встретим… Кот навел прицел на правый край ствола и начал выбирать свободный ход крючка, и как только что-то показалось в поле зрения, он довел. Фигура в камуфляже рванулась, рухнула в кусты и больше не шевелилась. Четыре, сосчитал Кот. Пора менять позицию.

Он оставил пустой «винторез» на краю крыши, чтобы ствол было четко видно издалека. А сам перекатился на другой край барака. Димка и Граф все еще колдовали в часовне.

Противника тоже не было видно. Это большая удача — увидеть противника. Четверых он положил — считай, подарок. Остальные семеро сейчас берут нас в кольцо. И возможно, они уже вызвали подмогу — если рация была не только у инструктора.

Поздно, не уйти, понял Кот. Даже если рванем сейчас, уже не оторваться. Они здесь дома. Догонят.

А никто и не собирается убегать, сказал Ковальский, заметив дрогнувшие ветки справа. Он выстрелил в пятно пониже куста, и ему тут же ответили с трех сторон. Ну что, пятый?

Стреляли одиночными, но очень часто. Так же привык стрелять и Кот. Он перекатился по крыше и спрыгнул на землю, держа в одной руке винтовку, в другой — автомат.

Оставалось только перебежать поляну и упасть под деревья, а уж там можно и в прятки поиграть. Пули вспарывали воздух над головой. Давно он так быстро не бегал. Сильный толчок в поясницу чуть не сбил его с ног. Но не сбил, и он побежал еще быстрее, словно пуля прибавила ему скорости.

Еще одна пуля вырвала винтовку из руки, когда он уже вбежал в лес.

Кот проломил собой куст, упал, перекатился и тут же поймал на мушку духа, который высунулся из-за барака. Шестой? Готов — вон его ноги дергаются за углом.

Выстрелы прекратились, и он понял, что они его не видят. Это были не те ребята, которые выпускают полмагазина по любому кусту.

Поясница горела. Справа в боку пульсировала рана, и он подвинулся так, чтобы прижать ее к стволу дерева. Придавил бок посильнее, и пульсация прекратилась. Какое хорошее дерево. Лучшее средство от сквозных ранений.

Пуля громко ударила в ствол. Еще одна, пониже, так, что Коту показалось, будто кто-то дернул его за одежду. Засекли. Он не шевельнулся.

Третий выстрел мог стать для него последним, но снайпер, наверно, решил, что хватило и двух. Не шевелясь, Кот скосил глаза и слева среди тонких деревьев увидел троих. Или двоих? Он почти не различал их, глаза застилала розовая пленка. К тому же он лежал, не поднимая головы, под щекой шевелилась какая-то придавленная букашка, а эти двое, да, двое, все приближались, наведя на него автоматы и оглядываясь.

Их научили хорошо стрелять, но в прочесывании они были профаны. Придурки, надо смотреть туда, куда направлен ствол. Нельзя держаться кучкой. И самое главное. К лежащему противнику нельзя подходить слева. Когда они приблизились, Коту ничего не стоило ожить и выпустить по ним очередь.

Он выпустил очередь, потому что не мог прицелиться — он почти не видел их. Слышно было, как они падают, один за другим. Седьмой и восьмой. Снова наступила тишина.

Потом опять ударили выстрелы, но это было где-то далеко-далеко. Ребята вступили, понял Кот. Надо бы к ним подтянуться, да только никак не оторваться от этого дерева…

Лес наполнился треском веток, шорохом и тупыми ударами пуль. Лес шумел, но в голове его шумело еще сильнее. Да что нам будет с одной-то пули, бодро сказал себе Кот. И что это такое липкое под щекой, во что это я вляпался? Он не видел, как расползается лужа крови вокруг него, впитываясь в листву.