За последней чертой - Александр Леонидович Аввакумов

отошел от зеркала и подошел к окну. Его опытный взгляд, на прилегающий к дому двор, сразу ему позволил определить машину наружного наблюдения, которая стояла под большим развесистым кленом.

«Караулят, – подумал он.– Думают, что попытаюсь скрыться или приведу их к тайнику. Как хорошо, что я сумел передоверить свои тайны Костину. Выйдут они на него или нет? Этот человек прошел через войну и набрался достаточно опыта, чтобы понять нависшую над ним опасность и во время уйти из-под наружного наблюдения».

– Виктор! Ты что замер у окна? – спросила его жена.

– Просто, задумался….

Генерал снял с крюка фуражку, обнял жену.

– Держись. Я люблю тебя….

Он быстро спустился по лестнице и, выйдя во двор, сел в подъехавший за ним автомобиль.

– В прокуратуру, – коротко скомандовал он.

Автомашина, лавируя во дворе, выехала на улицу. Абакумов оглянулся, вслед за их машиной следовала уже ему знакомая «Эмка».

«Думают, что я могу скрыться? – с усмешкой, подумал генерал. – Поздно, нужно это было делать раньше, когда почувствовал недовольство работой Сталина».

Машина остановилась напротив здания прокуратуры. Абакумов вышел из автомобиля и на какой-то миг остановился. Он посмотрел на небо, яркое теплое солнце. Он словно хотел запомнить это летнее утро. Недалеко остановилась «Эмка» из нее вышли двое мужчин в штатских костюмах и, закурив, стали наблюдать за генералом. Виктор Сергеевич усмехнулся и направился в здание прокуратуры.

Он уверено вошел в кабинет генерального прокурора СССР Сафонова.

– Здравствуй! – поздоровался с ним, Абакумов.

Сафонов словно не услышал этого, молча, копался в разложенных на столе документах. Наконец, он нашел нужную ему бумагу. На его лице появилась довольная улыбка. Он оторвал свой взгляд от бумаг, лежавших на столе, и посмотрел на генерала.

– На меня возложена трудная миссия, Виктор Семенович, – произнес он, слегка сдавленным голосом. – Вы обвиняетесь в антигосударственной деятельности и еще в ряде других серьезных преступлениях.

На лице Абакумова не дрогнул ни один мускул.

– Вы арестованы, – совсем тихо произнес генеральный прокурор СССР.

В кабинет неслышно вошли два офицера и встали за спиной генерала.

– Вы можете мне объяснить, в чем конкретно вы меня обвиняете? – спросил он Сафонова.

– Вам все объяснят чуть позже. А сейчас отведите генерала в камеру.

Кто-то из офицеров толкнул Абакумову в плечо. Виктор Семенович оглянулся и, увидев суровые лица конвоиров, направился к двери.

«Вот и все, что я заслужил у Сталина», – подумал он, шагая по коридору.

Его вывели через запасной выход, где их уже ожидал «черный воронок».

– Давай, быстрее, – скомандовал один из офицеров и с силой толкнул арестованного в открытую дверь «воронка».

Дверь с шумом закрылась. Автомобиль дернулся, словно не желая двигаться, и плавно покатился по дороге. В этот же день по указанию вождя была создана комиссия Политбюро по расследованию деятельности министерства государственной безопасности. Комиссию возглавил Маленков. В дальнейшем, по докладу этой комиссии Сталиным будет подписано закрытое письмо ЦК «О неблагополучном положении в МГБ СССР».

***

Костин практически не спал всю ночь. Поздно вечером ему позвонил Руставели и сообщил, что утром был арестован Абакумов. Органами НКВД и госбезопасности запланированы мероприятия по аресту ряда высокопоставленных сотрудников из аппарата опального генерала. В списках он видел и его фамилию. Говорил он не долго, боясь, что его номер возможно уже слушают. На прощание, он посоветовал Александру уйти в бега.

«Абакумов, похоже, предвидел подобное развитие событий, – размышлял Костин. – Что за страна, как в ней жить?»

Он посмотрел на спящую рядом Нину. Она что-то видела во сне и на ее лице блуждала по-детски счастливая улыбка. Александр посмотрел на часы, они показывали начало третьего утра.

«Если уходить, то это нужно делать сейчас, – подумал он. – Обычно аресты происходят в четыре-пять часов, когда у людей наиболее крепкий сон. А, вдруг, она не захочет уходить? Бросить все – домашний уют, привычный образ жизни?».

Костин поднялся с кровати и подошел к окну. Отодвинув в сторону штору, он посмотрел на улицу – она была пуста.

– Нина! – произнес он и тронул ее плечо.

Она застонала и, открыв глаза, посмотрела на Александра.

– Нина! Нам нужно уходить. Нас могут арестовать….

– Куда уходить? Почему?

– Так надо! Я тебе потом все объясню, а сейчас одевайся, мы уходим.

Они стали быстро одеваться. Сложив все необходимое в небольшой чемоданчик, они вышли из квартиры. В коридоре они столкнулись с соседкой.

– Доброе утро, – поздоровалась с ней Нина.

– Это вы, куда в такую рань? – поинтересовалась она у Нины.

– У нас на работе объявили учебную тревогу, вот мы и торопимся.

Они быстро спустились по лестнице, и вышли во двор дома. Солнце уже вошло и стало заметно теплее.

– Куда пойдем? – спросила Нина Костина.

– Пока не знаю, но надо подальше от дома. Поехали на вокзал, а там посмотрим….

Они направились в сторону ближайшей станции метро. Станцию только что открыли и они оказались, чуть ли не первыми пассажирами этого утра. Они быстро добрались до станции «Комсомольская» и, выйдя из метро, направились в сторону Ленинградского вокзала. Купив два билета до Ленинграда, они вышли на перрон. До отправления поезда оставалось минут сорок.

– Подожди меня, я на минуточку заскочу в буфет, – обратился Костин к Нине. – Нужно что-то купить в дорогу.

Она кивнула. Александр вернулся довольно быстро с большим бумажным пакетом в руках, в котором находились бутерброды с сыром и колбасой. Через минуту подали поезд, они сели в свой вагон. Кроме них в купе больше никого не было.

– Саша! Как так произошло, что мы вынуждены скрываться от кого-то в своей стране? Мы честно работали, а теперь – мы изгои.

– Разве это первый раз в нашей стране? Вспомни, чем закончил Я года, Ежов? Этим закончит и Берия. У нас не любят людей, которые много знают о членах правительства ЦК и Политбюро. Там много людей….

Костин не договорил. В широко раскрытую дверь вошел мужчина. Вернее, сначала появились два огромных чемодана, затем таких же размеров живот мужчины, а затем уже он сам. Лицо мужчины было красным и мокрым от обилия, выступившего пота.

– Ух! – тяжело произнес мужчина и буквально плюхнулся на вагонную лавку. – Думал, что опоздаю.

Он достал из кармана белых брюк большой носовой платок и вытер им лицо. Громко высморкавшись, он сунул его обратно.

– Павел Юрковский, – представился он. – Снабженец.

– Мы, Васильевы, – ответил Костин. – Меня зовут Виталием, а это моя супруга – Катерина. Мы….

Александр не договорил. Поезд дернулся, лязгнул чугунными буферами и медленно тронулся. За окном замелькали станционные постройки.

***

Офицер в форме сотрудника госбезопасности в очередной раз нажал на