Василий Чуйков - Гвардейцы Сталинграда идут на запад

В идеале действительно необходим чистый прорыв. Ну, а если пройдены одна, вторая траншеи, преодолены одна за другой все полосы обороны, но противник подтягивает или уже подтянул резервы, — разве подвижные танковые соединения не должны ринуться в прорыв и вступить во встречные бои с резервами противника?!

Думаю, что теоретическое положение о вводе в бой механизированного соединения на практике, в момент ведения боя должно быть не категорическим и решаться с учетом обстановки. В этом и состоит взаимодействие различных родов войск.

Считаю, что чистым прорыв будет, если стрелковыми частями прорвана полоса обороны, состоящая из инженерных сооружений, насыщенных оборонительной техникой и людьми. Все, что может встретиться за этой системой — все, что будет брошено против механизированных соединений из оперативной глубины, все это прямого отношения к линии обороны не имеет и должно подавляться частями, введенными в прорыв, совместно или при поддержке общевойсковых соединений.

…После обеда Василевский пригласил нас на совещание о дальнейших задачах 8-й гвардейской армии и конно-механизированной группы И. А. Плиева. Ближайшей задачей маршал Василевский ставил перед войсками фронта форсирование Южного Буга и освобождение Одессы. Конечной целью операции намечался выход наших войск на реку Днестр.

8-я гвардейская армия должна была прорвать оборону противника по правому берегу Южного Буга и создать условия для ввода в бой подвижной группы Плиева.

С этой задачей мы разъехались по своим командным пунктам.

По приезде на свой КП в Новую Одессу, я созвал расширенный Военный совет армии, на который были приглашены командиры корпусов, дивизий и их начальники штабов. Обсуждали задачи армии и приняли решение: растянуть одну дивизию для прикрытия по всему фронту армии, а все остальные силы сосредоточить в районе Троицкое — Касперовка и форсировать реку на участке Троицкое — Андреевка.

Что нам давало такое форсирование и наступление?

Во-первых, наша артиллерия имела возможность собрать средства поддержки пехоты в боях за плацдарм на правом берегу. Во-вторых, из-за недостатка в переправочных средствах для тяжелой техники, под прикрытием сосредоточенного огня артиллерии и авиации мы могли навести мост.

Для одного моста еще можно было каким-то образом собрать строительные материалы, хотя с ними в этом безлесном районе было очень трудно.

В-третьих, на этом участке, несмотря на подъем воды в лимане, нам удалось все же сохранить за собой небольшой плацдарм в районе Андреевки на правом, западном берегу против Троицкого.

Взвесив всю сложность действий в этих обстоятельствах, сложность передвижения на узком участке фронта, мы в штабе армии тщательно разработали план мероприятий по обеспечению боевых действий. Я подписал приказ с утра 26 марта армии силами 29-го и 4-го гвардейских корпусов форсировать Южный Буг, прорвать оборону противника с Андреевского плацдарма и перейти в решительное наступление в общем направлении Карлсруэ — Ландау.

Противник, мобилизуя все последние силы и средства, старался задержать наше наступление в весеннюю распутицу на крупных водных рубежах. Но чувствовался моральный и физический упадок сил немецких войск, они не выдерживали атак нашей пехоты, начали откатываться на запад. Танков у противника на этом участке не было.

К 29 марта войска армии вышли на рубеж: Киево-Александровка, Песчаный Брод, Шнроколаповка.

31 марта к 16 часам войска армии вышли на следующий водный рубеж — Тилигульский лиман.

Стрелковые части продвигались достаточно быстро, не давая возможности оправиться противнику после Снигиревского разгрома. Но все еще приходилось натыкаться и на организованную оборону в укрепленных опорных пунктах.

Нужна была артиллерия, нужны были танки, но они еще не начали переправляться.

В районе Троицкое днем и ночью сооружался мост с пропускной способностью в 16 тонн. Шутка сказать, перемахнуть мост через все русло Южного Буга в момент его весеннего разлива. И вот осталось каких-нибудь пять метров пролета. Все строительные материалы, которые могли годиться на строительство моста, были уже пущены в ход. На краю поселка Троицкое саперы обратили внимание на добротный дом. Решили его разобрать и бревна пустить на перекрытия. Но их ожидал неприятный сюрприз. Сняли штукатурку, а под ней оказались не бревна, а глина. Каркас состоял из легких и непрочных деревянных деталей. На строительство моста они не годились.

А у переправ уже скопились тысячи повозок, огромное количество боевой техники, грузы с продовольствием и боеприпасами. Наши саперы измучились. Они промокли, продрогли, но достроить мост было нечем.

Меня встретил армейский инженер полковник сталинградец В. М. Ткаченко, наводивший переправы через многие водные рубежи в труднейших условиях, под огнем вражеской артиллерии, под бомбежкой. Не находилось никакого решения. Хорошо еще, что шел дождь и вражеская авиация бездействовала.

Я стоял, поглядывая по сторонам, силясь тоже что-нибудь придумать. И вдруг заметил невдалеке ветряную мельницу. Пригляделся. Окрест Троицкого таких мельниц виднелось пять штук. Может быть…

Ткаченко с полуслова понял меня. Отряд саперов двинулся к мельнице. Первым оттуда вернулся Ткаченко и доложил, что мельницы годятся для моста. Я приказал немедленно выдать саперам по 200 грамм водки и сала на закуску. Людям надо было согреться.

Спросил саперов:

— Как, товарищи гвардейцы, через два часа мост будет готов?

— Материал есть, горючее с нами, закуска на столе! Как же не быть мосту, товарищ командарм!

Я вернулся на мост со штабом через два часа. По мосту переходили наши войска. Перед въездом на мост мою машину остановил сапер с гренадерскими усами. На его груди блестели два ордена — орден Славы и орден Отечественной войны и медаль «За оборону Сталинграда».

В руках гвардеец держал алюминиевую кружку.

— Товарищ генерал Чуйков! — сказал он. — Мост построен! Разрешите и вас поздравить с окончаньицем! Таков обычай!

Пришлось выйти из машины. Мы чокнулись с гвардейцами алюминиевыми кружками.

— За саперов, прокладывающих путь от Сталинграда до Берлина!

Штаб армии перебрался на правый берег Южного Буга. На станции Зеленый Гай меня встретил командир 4-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-лейтенант, Герой Советского Союза Василий Афанасьевич Глазунов.

Вкратце доложил обстановку. Противник пытался сопротивляться, но наши части сбивали повсюду его оборону. Захватили в плен около трехсот немецких солдат и офицеров. Среди пленных оказались и румыны. Показания пленных помогли установить, что против нас действуют разбитые части 9, 17, 358, 294, 302, 306, 325-й немецких пехотных дивизий и части 15-й и 24-й пехотных дивизий румын.

Пленные также показали, что немецкое командование всячески старается зацепиться за какой-либо водный рубеж, чтобы приостановить наше наступление, но сил для организации обороны недостает. До сих пор войска не приведены в порядок после разгрома на реке Ингулец.

Свидетельством того, что противник отступал в панике, были по-прежнему бесчисленные трофеи. На станциях, на железнодорожных путях стояло множество составов, забитых военной техникой, продовольствием, вином, сигаретами.

В поселке Зеленый Брод я нагнал командира 82-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора И. А. Макаренко. Дивизия успешно продвигалась вперед.

Конно-механизированная группа И. А. Плиева тоже переправилась через Южный Буг, вошла в прорыв и наступала через Березовку на станцию Раздельная.

К 1 апреля войска армии вышли к Тилигульскому лиману. Часть сил обошла лиман с севера и с ходу его форсировала. Здесь нам повезло. Дул северный ветер, уровень воды в лимане понизился.

Сбитый с позиций на Тилигульском лимане, противник весь день медленно отходил на юго-запад. Попытки приостановить продвижение наших частей арьергардами ни к чему не приводили. Арьергарды не только сбивались, но и начисто уничтожались.

Войска армии к вечеру 1 апреля вышли на рубеж: хутор Колесниченко, Сербка, Франко, Петровка.

Командующий фронтом торопил. Войска продвигались с полной выкладкой сил, преодолевая один водный рубеж за другим.

Приказом фронта от 1 апреля 8-й гвардейской армии предписывалось к исходу дня 2 апреля выйти на рубеж Добрянка — Алестарово. Группе Плиева было приказано, овладев станцией Раздельная, выслать разведку на Тирасполь, Ясски и вдоль железной дороги к Одессе.

Местами нам приходилось все же останавливаться. Переправив через очередной водный рубеж передовые отряды, мы должны были подтягивать и основные силы, и артиллерию, и боеприпасы, ибо арьергарды противника, расположенные на выгодных позициях, могли встретить вырвавшиеся вперед соединения артиллерийским огнем.