Тонкая грань затишья - Александр Александрович Тамоников

так. Документы при вас?

– Так точно! Они в безопасности.

– Кто оказался агентом?

– Как и предполагал унтерштурмфюрер Зигель, это Бидерлинг, выдававший себя за порученца рейхсфюрера. До начала операции по захвату предателя и агента русской разведки я получил донесение от своих людей в Киеве. Там арестован начальник отдела продовольствия генерального округа, некий Митрофан Бонич. Он признался в работе на русскую разведку, сказал, что передал «Мерседес» пособнику агента.

– Я понял. Но за Вальзера нас по голове не погладят.

– Можно представить его гибель как самоубийство, а ответственность за смерть моих подчиненных возложить на русского агента.

– Так и надо сделать.

– Я все документально оформлю. У меня вопрос, герр бригаденфюрер.

– Спрашивайте.

– Когда и каким образом доставить русского агента в Харьков?

– Мне нужны документы. За ними прибудет курьер с охраной. А агент?.. Если мы договорились представить гибель Вальзера как самоубийство, то вам придется работать с ним в Копино. В Харькове слишком много ушей и глаз, обладатели которых заинтересуются этим делом. Так что какое-то время придется держать агента в райцентре. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Так точно, герр бригаденфюрер! Я должен расколоть агента, получить от него всю информацию, которой он владеет, и только после этого отправить его в Харьков.

– Именно так. Вы должны также составить отчет о самоубийстве инженера с подписями коменданта, Зигеля и местного врача. А для доставки русского агента в Харьков я вышлю конвой. Но не ранее, скажем, следующей субботы. Надеюсь, недели вам хватит на то, чтобы сделать работу чисто?

– Так точно, герр бригаденфюрер!

– Работайте! При необходимости связывайтесь со мной, используя данный канал. Удачи вам! – Тенфельд отключился.

Положил трубку и Руммер.

– Гауптман! – выкрикнул он.

В кабинет вернулся Баур.

– Ну а теперь я готов сообщить, что инженер Вальзер выбрал ваш район не для того, чтобы найти место для проведения полевых испытаний новых танков. Он забрал с собой из бюро документацию по изделию «Т-6», сумел заполучить проект «Т-5,» в Копино должен был передать все их агенту советской разведки. Это тот самый человек, который представлялся здесь гауптштурмфюрером Манфредом Бидерлингом.

– Но у Бидерлинга, или как его на самом деле, было предписание, подписанное рейхсфюрером Гиммлером! Бруно Зигель заверил меня в том, что подпись настоящая. Или унтерштурмфюрер и со мной вел игру?

– Нет. Подпись действительно принадлежит рейхсфюреру Гиммлеру, как и печать, заверяющая ее. Так что ни с вами, ни с другими офицерами Зигель не вел игры. Вскрыть намечающееся государственное преступление удалось в Касселе. Не без удовольствия признаюсь, что я сыграл в этом решающую роль. Но ведь мы служим не за чины и награды. – Оберштурмбаннфюрер замолчал, достал сигарету, прикурил.

– И что дальше, герр Руммер?

– Дальше? – переспросил эсэсовец. – Пока все, Баур. Будем работать с русским агентом.

– Когда вы отправите его в Харьков?

– Как только выполню приказ, переданный мне сверху.

– Не понимаю.

– Всему свое время. Нам предстоит поработать вместе по некоторым вопросам. Так что я задержусь у вас по крайней мере на ближайшую неделю.

Комендант находился в растерянности. Он не понимал, что может от него потребоваться оберштурмбаннфюреру СС. А тот так и не раскрылся.

Видимо, этому помешал приход заместителя, который доложил, что арестованный Бидерлинг доставлен в отделение полиции и передан лейтенанту Ленцу. Вот-вот должен подойти унтерштурмфюрер Зигель. Заказан ужин на пять персон.

– Почему на пять? – спросил Руммер.

– На вас, коменданта, извините, на меня, господина Зигеля и начальника полиции.

Руммер кивнул:

– Хорошо, пусть будет так.

– Один вопрос, герр оберштурмбаннфюрер, – сказал Вирт.

– Да?

– Как насчет спиртного?

Руммер задал встречный вопрос:

– А как насчет жилья для меня? Возвращаться в кооператив у меня нет никакого желания.

– С этим не будет проблем. У нас есть вполне благоустроенный номер.

– Это по соседству с тем, в котором проживал советский агент?

– Так точно! Но если вас не устраивает…

Руммер оборвал заместителя коменданта:

– Меня устраивает. Насчет спиртного. Закажите пару бутылок хорошего коньяка, если, конечно, таковой есть в ресторане.

– В ресторане нет, но я найду, – ответил комендант.

– Хорошо. Покажите мне номер, обер-лейтенант.

– Прошу за мной, герр оберштурмбаннфюрер.

В коридоре Руммер встретил Зигеля.

– Что, Брунс?

– Все в порядке, герр Руммер.

– Мне надо будет с тобой серьезно поговорить.

– Я всегда готов.

– После ужина.

– Вы пойдете в ресторан?

– Нет, ужин заказан сюда. Я посмотрю номер и вернусь в кабинет коменданта. Ты следуй туда же, если нет каких-то личных дел.

– Какие могут быть личные дела? Я на службе.

– Достойный ответ. Тогда к коменданту.

– Да, герр Руммер.

На следующий день, в субботу 16 мая, Руммер и Зигель спустились в подвал отделения полиции. Там их встретил лейтенант Ленц.

– Что вы делаете здесь? – спросил Руммер.

– Проверял охрану русского шпиона, герр оберштурмбаннфюрер.

– Похвально. А откуда взялся запах перегара?

– В свободное от службы время никто не запрещает мне выпить.

– Выпить, да, но вы, по-моему, напились до чертиков.

– Никак нет, выпил больше обычного, не отказываюсь, но ведь есть повод. Раскрыто такое серьезное преступление.

Зигель усмехнулся и заявил:

– Ты, Георг, не принимал в этом никакого участия.

– У нас общие победы, как и поражения.

– Ладно, – сказал Руммер. – Раз уж вы здесь, то откройте камеру с агентом советской разведки.

– Прикажете подготовить допросную?

– Не сейчас. После обеда она, возможно, и понадобится, а пока… впрочем, я не обязан отчитываться перед вами.

– Так точно, герр оберштурмбаннфюрер!

Начальник полиции приказал охране открыть дверь камеры Сосновского, при этом привести оружие в полную готовность.

– Вы боитесь даже безоружного противника? – спросил Руммер.

– Я не знаю, на что он способен. Страховка не помешает.

– Вам, лейтенант, после войны самое место в страховой компании.

Молодой полицай притащил в камеру два табурета. Руммер и Зигель сели напротив нар. Сосновский приподнялся, тоже присел.

– Назовите свои настоящие имя, фамилию, звание, должность в органах советской разведки, – заявил оберштурмбаннфюрер.

– Мое имя Манфред. Фамилия Бидерлинг. Вы совершили преступную глупость, уничтожив инженера Вальзера. Гиммлер не простит вам этого.

Зигель побагровел от возмущения.

– Ты что, русская свинья, лепечешь?

– Напрасно вы так, Зигель, – спокойно сказал Сосновский.

Утром он выработал тактику поведения, которая, по его мнению, могла затянуть проведение следствия. Михаил надеялся на то, что Шелестов не оставит его в беде.

– Так-так-так, – проговорил Руммер. – Вы неплохо держитесь. Пусть пока будет Манфред. Но это глупо. Вы же не будете отрицать, что инженер Вальзер передал вам документацию по новым танкам?

– Конечно, не буду. Это так же глупо. Но данное деяние входило в мою задачу, полученную в Берлине, на Принц-Альбрехтштрассе.

– Вы хотите сказать, что в ваше задание входила проверка