Макс Кранихфельд - Арабская петля (Джамахирия)

Чуча слегка поддав газку осторожно покатил мимо длиннющей очереди из разнокалиберных машин, хозяевам которых не повезло заручиться столь же убедительными ксивами как у гардов. Стоящие в ожидании придирчивого досмотра провожали два запыленных хаммера долгими завистливыми взглядами все то время, что они преодолевали извилистый путь между перекрывающими дорогу бетонными блоками и средствами принудительной остановки.

Прощались с Мактаубом они возле вполне европейского вида отеля, в котором инспектор должен был хорошенько отдохнуть после утомительной дороги, чтобы собраться с силами перед предстоящим вечером того же дня перелетом на Кипрский аэродром Ларнака. Прямых рейсов в Соединенное Королевство из Багдадского аэропорта видимо не было, а может просто инспектор решил слегка попутешествовать, благо Компания платит.

Стасер грязный, покрытый пороховой гарью, копотью и пылью с головы до ног стоял посреди чистой гладко заасфальтированной улицы в центре чужой столицы, и устало отмечал про себя брошенные украдкой на него и его людей заинтересованные и удивленные взгляды прохожих, большей частью нормальных совершенно по-европейски одетых мужчин и женщин. В основном, конечно, мужчин. Женщин иностранных специалистов в Зеленой зоне не так уж и много. Мактауб копошился на заднем сиденье хаммера как большой навозный жук, всю дорогу он безропотно просидел зажатый с двух сторон литыми плечами собственного телохранителя и не уступавшего тому по части мускулатуры Крота, и вот теперь пытался расправить затекшие и онемевшие члены. Наконец инспектор соизволил выкарабкаться на тротуар и с наслаждением потянулся, мотая головой и, видимо от недостатка кислорода, зевая так, что Стасер всерьез решил, что сейчас его подопечный вывихнет себе челюсть.

— Мистер Мактауб, вот отель в котором для Вас забронирован номер.

Стасер старался говорить спокойно и ровно и, похоже, ему это удалось. Ни сам Мактауб, ни вытаскивающий из багажного отделения хаммера инспекторские чемоданы Стив, ни суетившийся тут же секретарь ничего не заподозрили.

— Да, благодарю, — благосклонно кивнул лобастой головой инспектор.

— Мы доставили Вас по указанному адресу, целым и невредимым. Думаю, что на этом наша задача может считаться выполненной, не так ли?

— Да-да, конечно, я же сказал, благодарю Вас, можете быть свободны… — уже с раздражением бросил ему Мактауб.

В самом деле, чего к нему привязался этот русский, или этому дикарю совершенно не известны даже в первом приближении правила хорошего тона? Он что не понимает, что после столь утомительной и опасной дороги, Мактаубу необходим покой, душ, а лучше расслабляющая ванна и, конечно, добрый глоток любимого шотландского виски. Истинные джентльмены, к коим Мактауб без сомнений себя причислял, очень тонко чувствуют разницу между настоящим шотландским виски и вульгарным американским кукурузным самогоном. И хотя сами янки, как правило, воротят нос от напитка составляющего национальную гордость Шотландии, заявляя, что он де пахнет дымом. Но! Чего же еще в принципе ждать от этих не умеющих ценить прекрасное выскочек и плебеев…

— Я так понимаю, — вновь прервал его размышления неугомонный русский. — Что если на этом выполнение нашего задания закончено, то мы больше не связаны какими-либо обязательствами перед Вами?

Очень не понравился Мактаубу тон, которым эти слова были сказаны, резкий, хлесткий, совершенно не почтительный. Такого обращения в свой адрес всемогущий инспектор Компании не слышал уже много лет, просто негде и не от кого ему было такое услышать. Он даже в удивлении приостановился и вскинул глаза на говорившего, хотя и собирался уже, считая, что прощание состоялось, отвернуться от командира гардов и топать себе в гостиницу. Нехорошее лицо было у чересчур навязчивого русского, какой-то первобытной жутью повеяло от него на Мактауба: глаза — злые узкие щелочки, сжатые в нитку бледные губы и хуже всего само собой мелко пульсирующее правое веко, отчего казалось, что искаженное пугающей гримасой лицо ему еще и заговорщицки подмигивает. Тут только заметил он, что куда-то неожиданно исчез из поля видимости вездесущий секретарь, телохранитель подозрительно долго копается в багажном отсеке, а со всех сторон его обступили молчаливые гарды.

— Я Вас не понимаю, что Вам угодно? — фраза должна была получиться значительно-начальственной, такой, что сразу дала бы понять зарвавшемуся наемнику, где его место и как он должен обращаться к людям неизмеримо себя выше и весомее.

Должна была, но не получилась. Голос подвел, в самой середине, там, где следовало изобразить многозначительный нажим, сорвался и, что называется, дал петуха. Видимо поэтому-то и не подействовала и вся речь в целом, вызвав на лицах гардов вместо планируемого почтительного страха лишь презрительные кривые усмешки.

— Мне угодно спросить, известно ли уважаемому инспектору, что за время дороги я потерял убитыми двух своих людей, а еще один ранен? — в голосе прорезалась опасная бритвенной остроты сталь.

Конечно, инспектору это было известно, не зря же он вместо спокойной и комфортабельной поездки вынужден был сидеть чуть ли не в обнимку с гориллоподобным русским из третьей машины, неприятно вонявшим потом и едкой гарью.

— Да, конечно, — заторопился Мактауб. — Конечно, конечно. Парни погибли как настоящие герои. Я буду ходатайствовать… Компания сделает все от нее зависящее… Похороны за наш счет… Все полагающиеся выплаты родственникам…

— У Барса никаких родственников не было, — угрюмо пробасил кто-то из контрактников. — Да и у Клепы всей родни — жена, что ему постоянно рога наставляла, и дочь, которая его боится и психом считает.

„Черт, где же носит этого идиота Стива? Нашел время возиться с барахлом! Пока он там чемоданы с сувенирами ворочает, эти сумасшедшие меня здесь убьют! — прыгали, несясь по кругу бешеным галопом мысли Мактауба. — Слава Богу, кажется идет! Ну давай же, Стив, миленький, ну быстрее!“

— Выплаты, это конечно хорошо, — все так же недобро продолжал Стасер сверля внезапно начавшего дрожать Мактауба тяжелым взглядом. — Но ответь мне на один вопрос. Какого хрена тебе понадобилась эта поездка? Что на вертушке не леталось?

Инспектор ничего не успел пояснить по этому поводу, потому что внезапно страшный русский протянул к нему свою твердую, как крабья клешня и такую же заскорузлую руку. Цепкие пальцы ловко сгребли Мактауба за ворот и без видимых усилий вздернули его грузное тело на носки. Наконец заметивший, что с шефом происходит что-то неладное Стив стремглав кинулся на выручку, на ходу стремительно бросив руку к наплечной кобуре. И был остановлен упершимся в живот автоматным стволом.

— Не делай ничего. Не надо, — тихо и задушевно произнес Чуча, отщелкивая предохранитель.

Сказано это было по-русски, но такой убеждающей силой веяло от враз заледеневших арктическим холодом Чучиных глаз, что сроду не понимавший русских слов Стив, осознал все мгновенно. До самых кончиков кишок продрало его понимание, заставив медленно и осторожно отодвинуть от опасной игрушки руки и заложить их за голову.

— Молодец, — кивком одобрил его действия Чуча. — Значит, поживешь еще…

— Так что? Молчишь?! — шипел меж тем, встряхивая обвисшее тело Мактауба Стасер. — Хотел впечатлений набраться, гандон?! Чтобы было что по лондонским клубам рассказывать? Чтобы телки визжали, а мужики героем тебя считали? Так, да?! Отвечай, говно, не молчи! И за это должны были погибнуть двое парней, что на деле в сто раз лучше и честнее тебя, говнюка?! Так?! Или ты думаешь, что вы — пидоры, всех нас за свои сранные бабки с потрохами купили?! Да? Так думаешь?! Что с нами все что угодно вытворять теперь можно, да?!! А хочешь я тебе сейчас полный рот этих ваших фантиков напихаю, и жрать заставлю?! Хочешь, сука?!!

Полузадушенный Мактауб лишь надрывно хрипел. Лицо его налилось кровью, глаза закатились, на лбу вздулись синие веревки вен. На светло-песочных камуфляжных штанах инспектора Компании в районе паха расплывалось темное влажное пятно.

— Оставь его, командир. Не связывайся с говном. Не видишь он уже с перепугу обоссался, — Крот как всегда говорил по-крестьянски обстоятельно и размеренно. — Пацанов теперь все равно не вернешь. А если его вслед за ними послать, то им же хуже сделаем, уж больно хреновая компания выйдет…

Секунду Стасер боролся с искушением сильнее сжать пальцы, перехватив под них такой доступный кадык, он почти почувствовал, как вминаются, ломаясь под натиском его сильной руки податливые хрящи этого жирного горла. И вдруг ненависть еще мгновенье назад непреодолимой силой распиравшая его нутро, требуя выхода, схлынула, пропала куда-то, уступив место усталой брезгливости. Багровый туман перед глазами рассеялся и вместо ненавистного врага увидел перед собой командир наемников всего лишь насмерть перепуганного немолодого уже человека, нелепо смотрящегося в гротескном, будто наряд арлекина пустынном камуфляже.