Я шкурой помню наползавший танк - Юрий Иванович Хоба

что местечко для избранных захватил, – добавил Василий.

– Кто такие, эти избранные? – поинтересовался я из-под кустика.

– Начальники всякие, менты, кореша егеря, – объяснил Васька, – крутизна местная, при которой Бурмило ряшку отъел.

Наконец шлепки прекратились, и в пологий берег на некотором удалении воткнулась лодка. Физиономия гребца, как я заметил, благожелательностью не светилась. Да и лицом я бы поостерегся её назвать. Похожие на ягодицы щеки, верхняя губа козырьком свисает над нижней, глаза цвета болотной воды. Воистину – ряшка.

– Сматывайте снасти и – бегом за дальний мысок, – командует егерь.

– Счас, – окрысился Васька. – Только шнурки погладим!

– Умный, да? Или бугром назначили?

– Я – нет, а вот человек под кустиком, так он на всю округу самый большой бугор.

– Почему не знаю?

– Значит, не положено. И вообще, Бурмило, греби отсюда, – вконец осерчал Васька.

Мелковатый, остриженный криворукой парикмахершей, он попер на егеря с такой яростью, что тот, похоже, поверил в мою принадлежность к касте избранных.

– Ладно, – молвил после тягостных размышлений Бурмило. – Оставайтесь. Ни пуха, ни чехуи…

– К черту, – откликнулся Васька. – Хотя тебя следовало послать еще дальше.

Но егерь убрался и без напутствий зятя бабушки Галины. Причем с такой прытью, что за лодкой вырос бурун. Да и мы, честно признаться, мужеством не блеснули. Стоило гаубичному снаряду пропеть в небе гимн заре, и я забыл о фотоаппарате, а мои компаньоны – об удочках. Попадали, кто где обретался.

ВСТАЛИ РАДУГИ НАД ЛОДКОЙ

Первый снаряд сродни первой чарке. Всегда колом. Правда, остальные почему-то мелками пташками не выглядят. Только и того, что начинаешь привыкать. Особенно если взрывы начинают удаляться от тебя лично.

– Какой кадр пропал, – пожаловался я небесам.

– Рыбалка тоже медным тазиком накрылась, – отозвался Василий.

Васька произошедшее никак не комментировал. Он пытался высвободить голову из проволочного садка для рыбы и при этом недоумевал – как такое могло случиться?

В четыре руки мы освободили бедолагу и закурили. Точно такие дымы, только погуще, пучились за полезащитной полосой.

– Старые скирды горят? – предположил Василий. – Пуляют, на кого Бог пошлёт…

– Ну и пусть, – буркнул Васька. – Лишь бы не по нам. А отсутствие клёва – явление временное. И пока рыбки успокоятся, мы тем временем подкрепим подорванные испугом силёнки. Если из-за каждого снаряда от чарки да жратвы отказываться, то какого хрена тогда и жить?

Я от трапезы отказался. Попросил кружку чая из термоса с розочкой на боку и стал глядеть, как родственники раскладывают снедь на сорванных лопушках.

КУКИШ ИЗ-ПОД ВОДЫ ПОЧТИ НЕ ВИДЕН

Солнце калёным ядром выкатилось из жерла Галактики. И вместе с ним явился егерь. Вначале услышали тяжёлые шаги, от которых вздрагивали чёрные ягоды бирючины, а потом из кустов выплыла и туша хранителя здешних мест.

– Пиратский твой бриг где? – полюбопытствовал Васька. – Говоришь, весла коромыслом сделались? А пупок на месте? Мы тут любовались, как ты пахал голубую ниву… Ладно, присаживайся к столу, а то на тебе лица нет. Прими стопарь для успокоения нервной системы.

– Ты тоже хорош, – ухмыльнулся Бурмило. – Думаешь, не видел, как с твоей башки проволочный садок стаскивали? Страусом решил подработать?.. Всё, молчу… Сам понимаю – очко не железное, от снаряда над головой у любого сожмется.

При этом гость с таким вожделением взглянул на украшенные снедью лопушки, что я посочувствовал Василиям. Сейчас громила мигом расправится с салом и помидорами. А если приложится к горлышку литровой бутылки… Однако гость оказался средним едоком. Можно даже сказать – никудышным. Выпил чарку, пожевал сала с хлебом, попросил плеснуть вторую. И сразу же заскучал. Точь-в-точь пригорюнившийся медведь на лесном пне.

– Что головушку повесил? Закусывай, – подвинул Василий поближе к егерю лопушок с салом.

– Не лезет в горло, – вздохнул Бурмило. – Вспомнил, что внучок, ему полтора года всего, руку поломал, так аппетит завял… Понимаете, мужики, какая петрушка приключилась… Дочь в магазин подалась, велела за ребенком приглядывать. А тут бомбардировка началась. Ну зять и навалился на диван, где внучок сидел. Говорит, от осколков телом хотел прикрыть. Но осколки стороной прошли, а у внучонка рука в двух местах треснула.

– Главное что живой, – утешил Васька. – А это, по нынешним меркам, уже хорошо.

– Твоя правда, – снова вздохнул Бурмило. И тут же перешел на крик: – Вы сюда рыбачить пришли, или как? Добыча удочку поволокла! – как был в одежде, так и сиганул в воду, устроив во вверенном водоеме локальный шторм.

Такое смятение воды я видел лишь трижды. Когда присутствовал при спуске со стапелей большого морозильного траулера и парочку раз в Бискайском заливе, который моряки за буйный нрав нарекли Пастью Левиафана. Однако библейского зверя ещё никому не удавалось увидеть.

Как, впрочем, и обитающего в загородном водоеме его дальнего родственника. Так и не показавшись перед фотообъективом, он брезгливо выплюнул стальной крючок и скрылся в пучине. Возможно, даже кукиш нам оттуда показал.

– Неправильная у тебя рыба, товарищ егерь, – обиделся Васька.

– Рыба как рыба, – ответил Бурмило. – Только и того, что на сковородку отказывается попасть… Хотя я бы на ее месте не стал за жизнь цепляться. Фугасами глушат, электроудочками бьют, крючья выползками маскируют… Чего здесь хорошего? После этих слов окрестности, как мне показалось, враз утратили свое обаяние.

И пахли они уже не росой луговых трав и медовыми сотами, а горечью пожарищ.

СОКРОВИЩА ПРИФРОНТОВЫХ ОБОЧИН

Сегодняшний выезд сто двадцать пятый с начала боевых действий. Большинство из них проходило в зоне досягаемости стрелкового оружия, не говоря о ствольной и реактивной артиллерии. По этому поводу наш кормчий счел нужным еще раз напомнить, что главному редактору не мешало бы доплачивать к окладу гробовые.

– Едем к чёрту на именины, – ворчит он, – а где гарантия, что нас минует вражеская пуля?

– Не на именины, а к морю, – поправляю кормчего. – А пули не бойся, ее Александр Васильевич Суворов дурой называл.

ТАНК НА ПРИКОЛЕ

Трассу Донецк – Новоазовск автомобилисты недолюбливали еще во времена Советского Союза. Их, видите ли, смущал танк ИС-3, чья пушка периодически смотрела в лобовое стекло. Как выразился один из гостей шахтерского региона: «Танк на постаменте безобиден, ну а вдруг выстрелит?» К чести местных властей, они учли жалобы водителей. Башню намертво прихватили сваркой, а упражнявшихся в наведении пушки на проезжий люд шалунов наказали в административном порядке.

Впрочем, о танке на приколе забыли сразу же после того, как магистрали потревожили гусеницы современных панцирников. С пушками и способными детонировать боекомплектами.

Иными словами, детские забавы отошли в прошлое. Только на берегу Кальмиуса, рядом с трассой, я запечатлел полтора десятка подбитых машин пехоты и танков.

МЕСТО АВАРИИ – СЕЛЬСКАЯ УЛИЦА

В довольно крепких выражениях водители отзываются и