Вагнер – в пламени войны - Лев Владимирович Трапезников

превосходства над врагом… Но, наверное, Тройку тоже разобьют на фрукты».

Ну, разумеется, я так думал с иронией, и мне было просто интересно узнать то, в какой команде я окажусь. Малина я или же Черника? Наконец-то все построились, разобрались, и все утихло. Нет, не утихло:

– Всем дать вправо на пять шагов вот отсюда. Вправо, Черника! Все вправо.

На это отряды группы начали сдвигаться вправо, и наша малочисленная на тот момент «Тройка» также начала сдвигаться вправо.

– Малинка! Сюда становимся! – кричал мужик с черной большущей бородой, которая ему спускалась аж до груди. Вид его был мужественным и угрожающим, лицо, что называется, деловым, и думалось, что он весь в том, что сейчас делает. Наконец, все построились. К бородачу-командиру подошли еще двое, в руках у них были какие-то папки, листы бумаги.

– Кто только первый день сегодня? – спросил бородатый командир, оглядывая строй. – Поднять руки!

Мы, из «Тройки», девять человек, подняли руки. Где-то еще из других групп также поднялись руки вверх.

– Называю позывные, и расходитесь по группам, – громко сказал командир. Кстати, кричать здесь было не принято; как я потом понял, здесь говорили громко, но не кричали. Здесь объясняли, а не требовали. Здесь пытались научить, а не наслаждались властью над подчиненными. Чувствовалось во всей этой организации что-то такое другое, что-то из того мира, еще невиданного, но рвущегося в Россию откуда-то оттуда, из давно увиденного когда-то в юности фильма про бравую армию, но армию не старорусскую и не советскую. Так вот, в итоге, оказался я и еще трое моих товарищей по «Тройке» в группе «арбузов». Мы перестроились каждый по своим «фруктовым группам». Командир начал зачитывать:

– Арбузы! – к «Масту», идете на стойки.

– Черничка! – Стрельбы.

– Малинка! – На медицину!

Итак, все группы были перечислены.

– Получаем оружие и расходимся по спискам, – скомандовал бородатый, и наш командир-инструктор «арбузов», дав нам команду направо, повел нас в сторону строения для чистки оружия. Наш инструктор был одет в камуфляж, в полевой фуражке, с АК-74 и в черных очках от солнца. Лет ему навскидку – сорок, не больше.

За строением со столами для чистки оружия находился металлический сетчатый забор с маленькими воротами. За забором, как войдешь внутрь, слева стоял металлический морской контейнер и чуть подальше, справа, метрах в пятнадцати от ворот, еще один такой же контейнер. Контейнеры были выкрашены в малиновый цвет. Когда мы прибыли со своим инструктором к воротам этого объекта, там уже стояла очередь к входу дальнего контейнера. «Арбузы» разобрались по одному человеку в очередь. Те, кто получил оружие в контейнере, не спеша вышли за пределы объекта через эти же маленькие ворота. Видно, что в руках несут подсумки с магазинами и АК-74 с деревянным цевьем. Понятно становится, что учиться будем с такими модификациями автоматов. Очередь двигается быстро. И вот мы стоим ближе к середине очереди, вот уже скоро вход в контейнер, из которого доносятся голоса:

– Берем, берем и выходим. Подсумки вон там берем! Не задерживайте! Проходим. Магазины! С краю!

Дошла очередь и до меня. Вхожу. Здесь ружпарк. В пирамидах по правую и левую сторону стоят автоматы Калашникова. Иду за своими товарищами дальше в глубь контейнера, справа беру автомат из пирамиды, а там, в конце контейнера, подсумки и отдельно разложены магазины. Дохожу до конца контейнера и забираю причитающееся мне сегодня. Быстро иду на выход. По дороге снимаю ремень автомата со ствола, ремень через голову, и автомат у меня оказывается сзади, так, чтобы можно его было применить с правой стороны руки. Быстрым шагом пробираюсь к столам для чистки оружия. Около этих столов вставляю в свой ремень с правой руки подсумок и вкладываю в него два пустых магазина. Патронов сегодня не дали. Хорошо. Через некоторое время слышу:

– Арбузы!

Иду на голос. Собрались вроде все. Рассчитались по количеству и по позывным, построившись затем в три шеренги, двинулись в сторону шлагбаума. Ну, туда, где КПП. Огибаем справа шлагбаум по тропинке и направляемся вдоль двухэтажного здания из красного кирпича к полигону для занятий. Огибаем здание, проходим спортивные снаряды и направляемся к площадке для упражнений. Построились в две шеренги, перед нами инструктор. Сзади нас заросли кустарника и деревья, а впереди маленькое поле до дороги, за которой полигон для стрельб и метания гранат.

– Сегодня первое занятие. У вас у всех до обеда физо, а после обеда теория. Будем отрабатывать стойки для стрельбы. Стойка стоя, стойка для стрельбы сидя и лежа. И да, вы все пришли сюда добровольно, в ходе подготовки некоторые из вас уйдут. Такое будет. А после первой командировки, кто вернется сюда снова, значит, это его работа. Каждый сюда приходит пусть и поздно, но если он чувствует, что жизнь наемника это его, то тут его место. Времени у нас мало, инструкторы сливают всю воду, и оставили мы самое главное для вас, то, что может пригодиться непосредственно в бою. Все, что вы получите в лагере, там, в командировке, ваш организм вспомнит, и даже учебный обобщенный материал будет на военных операциях применим вами. Времени мало, а потому, – приступим, господа!

Здесь несколько остановлюсь и скажу читателю, что до обеда, а это час дня, мы отрабатывали стойки для стрельбы:

– На шесть!

– Шесть! Держу!

– Двенадцать!

– Двенадцать! Держу!

– Девять!

– Девять! Держу!

– На три!

– Три! Держу!

И вот так, в стойке стоя для стрельбы и держа автомат уже изнемогающими руками, прыгая-поворачиваясь по команде инструктора, мы прыгали целыми часами. Здесь же мы отрабатывали стойки для стрельбы сидя, и все по таким же командам, и лежа, и все по таким же командам. В один из дней, когда я выполнял стойку сидя при стрельбе, ко мне обратился инструктор:

– Послушай, – сказал он. – А где у тебя форма?

– Я пока без формы, – кричу я. – По размеру не подошла, а времени нет сходить на склад.

Инструктор, при этих моих словах увлеченно разглядывая то, как я, будучи в синих потертых джинсах, черной куртке с завернутыми по локоть рукавами и в панаме, делаю стойку с автоматом Калашникова, только и смог с ухмылкой произнести, отворачиваясь от меня:

– Ну, вот это что-то криминальное…

Да, и правда, вид у меня тогда был более чем криминальный. Представьте себе человека в потертых джинсах, в черной джинсовой куртке и африканской панаме, который при этом делает выкрутасы с боевым оружием. Мне даже самому смешно стало, когда я себя представил со стороны. Однако мне было по большому счету плевать, так как на первом месте у