Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович

Командир батальона недоумённо поднял брови поглядел на меня, затем перевёл взгляд на Кунашева: – Странный вопрос. Чего он здесь делает? Капитан Кунашев помощник командира батальона по артиллерии и он должен, обязан находится рядом со мной. То есть в штабе, чтобы если я ему поставлю задачу – открыть огонь. Ну и всё таки он здесь, в Чечне уже почти полгода и его советы, как опытного, боевого офицера мне также необходимы.., – комбат замолчал

– Я, товарищ майор, начальник артиллерии полка и тоже должен, обязан находится, когда положено, рядом с командиром полка. Но, – я поднял указательный палец вверх, – моя полковая артиллерия, за которую несу персональную ответственность, стреляет и стреляет в любое время. Порядок на огневых позициях, самоходки в исправном состояние, личный состав и дежурные смены на своих местах и по первой команде открывают огонь и днём и ночью. А у тебя, товарищ майор, миномётная батарея за которую ты несёшь ответственность не БГ…

Командир батальона прислушался к выстрелам с огневой позиции: – Товарищ подполковник, батарея стреляет. Вы что не слышите?

– А я тоже задаю вам вопрос. Вы, командир батальона, были сами на огневой позиции?

– Да был. Там всё в порядке…, – с апломбом заявил комбат. Градус разборки поднялся и о водке все забыли. Кунашев молча сидел на кровати и только переводил взгляд то на меня, то на командира батальона: выглядел он достаточно смущённым, если не испуганным.

Долгим взглядом я посмотрел на комбата, который был уверен в своей правоте, а в помещение штаба батальона повисла тяжёлая тишина.

– Не хочу я так поступать, но придётся. Сейчас иду в штаб полка и в течение часа формирую комиссию и с ней возвращаюсь сюда… Наверняка, вы на миномётной батареи давно не были.

– Ну и что вы там проверять будете?

– Вопрос то, товарищ майор, не что я буду проверять, а кто будет в комиссии… Не хотите ли узнать – кто?

– Ну и кто?

– Начальник службы РАВ, особист, курирующий наш полк прокурорский работник. Мы приходим сюда, забираем вас и идём на огневую позицию батарее. Осматриваем миномёты и по моей команде делаем залп. Проверяем состояние миномётов и их выверку, сортировку боеприпасов, оформление боевых документов и другие дела. После чего составляем акт и пусть дальше с вами разбирается прокуратура и особист за подрыв боевой готовности… Ведь тебе придётся ответить не только на такие вопросы: – А почему у вас стволы миномётов до такой степени ржавые? А почему у вас СОБ на передке, а огнём руководит замполит? А почему капитан Кунашев ошивается в штабе батальона, а не на переднем крае вместо СОБа? А почему у вас боеприпасы не рассортированы по партиям, весовым знакам и хранятся с нарушениями? А почему у вас не отработаны боевые документы…? Я эти вопросы, комбат, могу ещё минут пять задавать, только тебе отвечать придётся не мне, а прокурорскому, после того как ты подпишешь бумажку, что ты несёшь ответственность за дачу ложных показаний…

– Товарищ подполковник, только не надо меня пугать… Не на того нарвались…

– Да… Может быть, я несколько сгустил краски… Но поверь мне, что после этой комиссии у тебя несомненно будут неприятности. Да, не такие, конечно, как я тебе тут для «красного словца» расписывал, но они всё таки будут… А, капитан Кунашев, – мы оба посмотрели на помощника по артиллерии, который чувствовал себя явно «не в своей тарелке» и сильно желал бы испариться, потому что понимал, что сейчас я начну и его «расшатывать», – ладно, давай до конца уж разбираться. И хорошо, что он тут сидит, чтобы потом он не говорил, что его несправедливо обливают грязью. Да, он приобрёл определённый опыт: подчёркиваю – определённый опыт…. Это командир миномётной батареи капитан Беляев боевой офицер, а вот товарища Кунашева я видел на КНП, на переднем крае, за полгода лишь два раза и ни разу он не «блеснул». Вот в первом батальоне помощники по артиллерии раненый в декабре Паша Осипенко и нынешний капитан Серёгин – это боевые офицеры. Я их только на передке и видел, и в реальной боевой обстановке. Эти могли бы тебе что-то подсказать, а где-то и научить. А Кунашев, за столом он герой. Что, капитан, молчишь – опровергни начальника артиллерии. Давай, поспорь – хотя бы на хер пошли меня…. Чего молчишь?

Но Кунашев молчал, упорно разглядывая какую-то точку на грязном полу.

– Молчишь… Комбат, чего защищаешь его, пни под жопу и пусть идёт в батарею наводит там порядок. Тебе проблемы нужны? И из-за чего?

Майор зло посмотрел на Кунашева: – Чего молчишь, Слава? Скажи что-нибудь – правду говорит подполковник или неправду.

Но Слава упорно молчал, лишь поднял на пару секунд голову и снова её опустил. Я сел за стол и пододвинул к себе стакан с водкой.

– Ладно, комбат, поорали и хватит. Давай выпьем за взаимопонимание, но тебе всё-таки советую – сходи в миномётку и наведи там порядок. Стволы ржавые до такой степени, что мины не доходят до стреляющих механизмов. Кунашеву и офицерам батареи я три дня тому назад ставил задачу на устранение недостатков, но практически ничего не выполнено. И не хотят выполнять… Через два дня снова приду и если порядка не будет, ну извини тогда и не обессудь…

На ЦБУ была тишина, я прислонил автомат к стене, опустился на стул: – Ну что, Володя, как там дела на огневых позициях дивизионов? Где Бурковский и по каким причинам всё-таки дивизионы отстранены от огня?

– И смех, и грех, Борис Геннадьевич. – Гутник заулыбался, – не полностью проведена техническая подготовка, а именно: в 2ух САУ в первом и втором дивизионах обнаружено подтекание солярки. Не обслужены боеприпасы, а как не обслужены – не объяснил. Забрал Тругуба и куда-то с ним уехали. Всё как вы говорили, так и получилось. Одним словом – вражина…

Я набрал по телефону командира полка и доложил о происшедшем в дивизионах и спросил в свою очередь: – Товарищ полковник, а он вам представлялся, когда прибыл в полк?

Командир коротко матернулся: – Нет, Борис Геннадьевич и пошёл он на х….

Вызвал на связь командиров дивизионов и поставил им задачу: если есть недостатки – их устранить и продолжить стрельбу. Когда появится на ОП Бурковский пусть едет в штаб, здесь с ним я и поговорю. Жёстко…

Из 3ей мотострелковой роты, которая находится на высоте 880,7, поступило сообщение: