Сторож брата. Том 1 - Максим Карлович Кантор

— Как понял, вы не одобряете торговли картинами. К сожалению, некоторые люди до сих пор не понимают современное искусство.

— Не сомневаюсь, — сказал Марк Рихтер.

— Будем считать, что наша первая встреча была неудачной. Итак, за вторичное знакомство! — и галерист пригубил шампанское. — Между прочим, ваш брат, Роман Рихтер, критических взглядов на авангард не разделяет. Деловой партнер.

И поскольку ошеломленный собеседник ничего на это не сказал, Алистер Балтимор добавил:

— Адмирал просил меня консультировать вас в деле вашего брата.

Он уже повернулся спиной, когда Рихтер догнал галериста, спросил:

— Вы знаете, что с ним?

— Полагаю, будет случай говорить подробно. — И, уже окончательно уходя, галерист уронил: — Вы не знакомы с Жанной Рамбуйе?

Кто же не знает салон Рамбуйе, в котором взрастили интеллектуалов семнадцатого века? Существует ли салон до сих пор, неведомо, но фамилия Рамбуйе неотделима от истории Франции; впрочем, облик красавицы Жанны выдавал восточное происхождение. Была рождена будто бы в Сибири; плоское лицо с раскосыми глазами могло напомнить и о Корее, и о Бурятии; воображению западного мужчины облик представлялся сказочным. Когда приехала в Европу, документов не существовало, жила без паспорта, состояла в браке сразу с тремя мужчинами в разных городах. Браки совмещались, чередовались: Жанна поднималась по социальной лестнице.

Чистоплюи скажут, что это некрасиво. Полноте! А как же леди Гамильтон или мисс Симпсон? Уж если английскому монарху не претит союз с подобной дамой, почему же прошлое любвеобильной женщины должно препятствовать союзу с французским бароном или с английским лордом? Позвольте быть точным: ежеминутно нам предъявляют десятки биографий, к которым понятия хрестоматийной нравственности неприменимы. Вот, скажем, Люся Свистоплясова: кто не помнит бойкую Люсю, отплясывающую на концерте рок-группы «Тупые» топлесс? Некогда бойкая барышня уже давно замужем за президентом российской корпорации, и вряд ли сыщется нахал, фамильярно именующий ее Люсей. Уважаемая Людмила Васильевна, и никак иначе! Попробуйте пробиться через тройной ряд охраны к особняку Свистоплясовой и ее августейшего супруга, а если пробьетесь, тогда и высказывайте мнение. Все зависит от последней ступени, на которой даме удалось закрепиться.

Жанну называли на французский манер «мадам Рамбуйе», а сэр Джошуа Черч, адмирал, именовал ее Сибирской королевой. В этом определении адмирал не был оригинален: не столь давно королева Великобритании ввела в палату лордов российского олигарха, снабдив его титулом лорда Сибирского. Очаровательный британский юмор.

Гибкая, в обтягивающем серебристом платье — ее несло дуновение Зефира, и счастлив был тот, к кому ветер подносил даму. Официанты принимали из рук ее опустевшие бокалы, наполняли новые; собеседники менялись один за другим, и каждый чувствовал себя награжденным обществом прелестной Жанны.

Жанна Рамбуйе была экспортным вариантом Наталии Мамоновой, но положение Жанны было куда прочнее, и круг общения более значим. Было, конечно, и в жизни мадам Рамбуйе время поездок по отелям с акварелистами, но те мятежные годы в прошлом, а ведь Жанна еще свежа. Мамонова, коей перевалило за пятьдесят, могла претендовать на сравнение со спелой дыней, вкус которой недурен, но плод начал подгнивать.

Если Наталия Мамонова достигла в своих разысканиях отельных забав с акварелистом, то Жанна Рамбуйе (по слухам, которые и она, и ее супруг тщательно поддерживали) добилась благосклонности миллиардера, коллекционера авангарда; судя по всему, супруг Жанны был не ревнив. В условном соревновании Жанны и Наталии (в реальности соревнование невозможно, но вообразить можно все) существенную роль играло то, кто именно прикрывал тылы дамы. В боевых действиях армий много значит обоз и военная промышленность. Как прикажете воевать, если заводы стоят, а продовольствия совсем нет? Допустим, Украине вооружение, деньги и инструктаж будет посылать Америка, а вот Наталии Мамоновой — Пентагон ничего посылать не собирался. Тылом Наталии служил никчемный Паша Пешков, подобранный по случаю: при таком снабжении не развернешь войсковые дислокации. Жанну же прикрывал аристократ Рамбуйе, наделенный парижской квартирой и десятью поколениями предков.

В стенах Камберленд-колледжа про всякого члена братства имеется пикантная история. Все знали, как элегантно Астольф Рамбуйе завершил отношения со своим отцом: перевел недвижимость на себя, чтобы не платить налог за наследство; отцу предоставил место в загородном доме для престарелых. Качество богадельни не соответствовало первоначальным планам; комнату пациент делил с паралитиком, ходившим под себя, срок дожития свелся к трем месяцам; впрочем, за каждый из этих месяцев Астольф Рамбуйе расплатился аккуратно. Колледж не стал бы краснеть за своего феллоу.

Каков род занятий у мсье Рамбуйе, помимо трюков с недвижимостью, не уточняли. Диссертацию ученый ворон посвятил сравнительному анализу трудов де Токвилля и де Кюстина. Два аристократа времен Наполеона Третьего предприняли поездки в Россию и в Америку, чтобы сравнить потомственный феодализм и представительскую демократию — и нашли удовлетворяющий всех рецепт! Если хотите узнать, какой именно, то милости просим в библиотеку. Сам Астольф Рамбуйе содержание своей книги не знал: труд создавался в соавторстве со Стивеном Блекфилдом и Адамом Медным. Став авторитетом в демократической риторике, мсье Рамбуйе попал в одну из межправительственных организаций Брюсселя, названий которых никто не помнит. Сам аристократ, если спрашивали, разводил руками: мол, эти евро-канцелярии, кто ж их разберет? Бумажку туда, бумажку сюда… Туда надо беженцев послать, оттуда выслать. Рутина. Брюссельских бюрократов в Британии не уважают, но Рамбуйе был своим, питомцем колледжа.

Стоило обозреть зал, и фраза адмирала об общей семье получала наглядную иллюстрацию. Здесь любой был отмечен печатью причастности к братству и общей вере — куда бы ни повернула его стезя. Так ли важно, какой именно пост сегодня занимает человек — важно, что его выковали в кузнице элит.

Астольф Рамбуйе прогуливался по ризнице со швейцарским послом в Британии, Клодом Пуссье. Колледж, основанный кровавым лордом Камберлендом, породнил французского аристократа и швейцарского республиканца — и разве только их? Вот германский промышленник фон Крок, выпускник колледжа — что знаем мы о его доходах? Но собеседник у него — тихий гебраист Теодор Диркс.

Вот Жанна Рамбуйе разговорилась с лордом Вульфсбери, выпускником колледжа. Лорд Вульфсбери успел побывать президентом «Сотбис», главным редактором «Таймс», министром культуры (в терминологии Британии — Chairman of Art Council), сейчас состоял членом кабинета премьера Джонсона — лорд был приговорен занимать тот или иной пост. Вот величественно продефилировал бывший губернатор Гибралтара, бывший посол в Германии, бессменный экономический консультант правительства — сэр Фредерик Райберн. Полюбуйтесь силуэтом — мантия колледжа, врученная ему однажды, развевается за сэром Фредериком, как боевой плащ его предков в битве при Азенкуре. Где сэр Фредерик служит и кого консультирует лорд Вульфсбери — неважно: важно, что они всегда будут консультировать и советовать.