Серия "Афган. Чечня. Локальные войны". Компиляция. Книги 1-34 (СИ) - Беляев Эдуард Всеволодович

Вначале прапорщик повел отряд по середине плато, но потом группу настильным огнем с вершин правой стороны оттеснили к ущелью, и вместо того, чтобы окопаться и ждать подхода основных сил, Сандиреску, попав под перекрестный кинжальный обстрел, погнал своих людей вниз, в ущелье, наивно полагая проскочить по его дну до самого полка.

Третий взвод, действуя по принципу «туда — первые, назад — последние», прикрывал отход основных сил. Ситуация, конечно, не из лучших, но и повода для паники — не было. Привыкли уже к подобным «маневрам»…

На голом плато у тяжеловооруженной, зарывшейся, словно кроты в землю, пехоты шансов уцелеть было несравненно больше, чем у вооруженных автоматами да еще и не имеющих бронежилетов и касок моджахедов. Правда, на их стороне была мобильность и численное превосходство. Но здесь, на открытом пространстве, эти преимущества сводились на нет.

Саша, запрокинув автомат стволом вверх, лежал в нескольких метрах позади Горы и Валеры. Метрах в шестистах — семистах на бывших позициях четвертой мотострелковой в полный рост стояло человек десять духов и длинными неприцельными очередями поливали из АКМов отходящие части.

Гора и Валера перевели дыхание, не суетясь, умостились поудобней и с трех-четырех выстрелов сняли двух духов. Остальные, не переставая палить, присели. Но уже было поздно. Гора хлопнул еще одного. Бабаи залегли. Теперь над землей торчали лишь черные точки их голов. В свои четырехкратные прицелы Гора и Валерка отчетливо видели вспышки пламени моджахедовских автоматов. Но попасть в кого-либо из них на такой дистанции снизу вверх, да к тому же в горячке боя, было просто невозможно. Поэтому, воткнув для надежности по три-четыре пули в растянувшиеся на ослепительном снежном склоне темные фигурки, снайперы дождались команды на отход и рванули очередную сорокаметровку. За первыми же крупными камнями они вновь залегли.

Рядом. Задыхаясь, тяжело грохнулся и Саша.

— Слышь, Санек! — приторно-спокойным тоном сказал Валерка. — Ты бы чухал отсюда потихоньку. Мне полкачу, кроме того, что он бездарный мудак, докладывать больше не о чем.

— Да, Сашок, дуй давай, тебе тут точно делать нечего, — добавил вдруг, вспомнив о своих шефских обязанностях… «наставничек» Гора

— Не, я с вами! — посильнее прижался к камням Саша.

Тут заорал Пономарев:

— Гора! Повылазило, что ли! Бегом! Лемех ранен…

Через секунду Гора уже лежал возле раненого. Позеленевший Женя Лемешев, сжав челюсти и навалившись всем телом на правую руку, шипел, как купированная змея. Распоров ему рукав бушлата, Гора заметил посередине предплечья маленькую черную дырочку от пули калибра пять-сорок пять. Крови не было — трассер; кости однозначно целы. Видя, что Женя, несмотря на легкое ранение сейчас потеряет сознание, Гора крикнул лейтенанту:

— Промедол давай!

— Да у тебя, урод! Я ж давал!

— А, бля! Точно…

Вырвав железную коробочку со шприцами из жилета, он прямо через штаны всадил Жене иглу в бедро и выдавил содержимое маленькой пластмассовой ампулы.

— Эй! Второй взвод, вашу мать! Раненого разгрузите!.. Ну как ты?

— С-с-с…

— Сейчас отпустит.

— Ампулу не забудь! — напомнил взводный.

Через несколько минут, после очередной пробежки, Гора уже лечил Пономарева. Тому повезло больше: пуля, заскочив под бронежилет, прошла под кожей поясницы сантиметров десять и, ничего не задев на своем пути, полетела дальше.

— Давай уколю!

— Да ладно, Лень! Говоришь же царапина. Где Гранатометчик?

— Да вот он, рядом… Слышь, командир, отправь его, а! Нас тут точно придавят, — таскайся потом с ним!

— Сам знаю! Зинченко! Бегом в распоряжение комбата! Бегом, я сказал.

Саша не посмел перечить раненому лейтенанту.

Когда согнувшийся под тяжестью радиостанции Саша пробежал мимо, взводный рявкнул Горе:

— Да хорош меня мацать! Слазь…

Батальон, довольно успешно оторвавшись от основных групп противника с минимальными потерями — несколько легкораненых — дошел почти до конца плато. Перед самым спуском начинался наиболее опасный участок. Слева, через ущелье, засев в нагромождении камней, прицельно били духи, а справа нависали скалы основного хребта. Успели туда добраться правоверные или нет — оставалось только гадать.

Успели… Еще и половина рот не спустилась в долину, как сверху дружно затрещали автоматные очереди. И откуда только такой боекомплект?! Не иначе — курьеры подносят. Пока еще огонь был не слишком плотен, и джумалутдинцы не вполне пристрелялись по сложному склону, солдаты, словно на горных монолыжах, неслись на задницах вниз по мокрому снегу — только ветер в ушах свистел. На плато остались третий и первый взводы четвертой мотострелковой и состоящий из одних пулеметчиков первый взвод пятой роты. Сборная команда прикрывала отход разрозненных групп и одиночек, отставших по каким-либо причинам от своих подразделений.

У самого спуска, когда уже почти все успели отойти, Валера вдруг резко, как балерина, вымахнул левой ногой вверх и, почти докрутив сальто назад, грузно рухнул затылком в снег. Несколько секунд, понадобившиеся Горе, дабы наложить жгут, оказались достаточными, чтобы бившая ярко-алым фонтаном из-под коленного сустава кровь по самые локти омыла ему руки.

Мертвенно-серый Валера находился в полубессознательном состоянии, и две ампулы промедола, вколотые ему подряд, заметно не помогли. Перевязывать не стали — унести бы живого. Слишком уж приметная цель. Кое-как, под прикрытием пулеметов, вялое неподъемное тело стащили на плащ-палатке вниз по склону. Там уже развернулись БМП разведчиков, и под работающие пушки непримиримые соваться не решались.

Шурик, Мыкола и Братусь уехали вместе с другом, а Гора поплелся искать своих.

Вырвавшиеся из переделки роты, очумело озираясь по сторонам, вповалку лежали под камнями, благо — машины прикрывают. Метрах в двухстах Гора заметил командиров — ротного и Пономарева. Возле офицеров стоял до голубизны бледный Саша и широко раскрытыми глазами смотрел на подходившего к ним окровавленного шефа.

— Что??? — в ожидании худшего, напряженно спросил ротный.

— Валеру зацепило. В ногу. Тяжело… Трое с ним уехали. Хасан вон сзади тащится. Пока Валерку выносили, там еще кого-то из пятой задело. Ну, так… легко.

— Сам-то что? Ранен?

— ?.. А, нет. Жгут накладывал, а там — фонтаном!

— Ф-у-у, черт! Пронесло… Твою-ю ма-а-ать! — Командир четвертой мотострелковой за малым не перекрестился.

— Тебя не контузило еще раз? А? Курить будешь, горе ты мое?

Гора нагло взял из пачки «Столичных» три сигареты, одну ткнул Саше, а другую засунул в нагрудный кармашек бронежилета.

— Куда шапку дел? — поднося солдатам зажигалку, спросил ротный. И все, кроме Саши, дружно и неестественно громко, хрипло заржали.

Через несколько часов личный состав части поротно стоял на плацу. Когда пересчитали людей, оказалось, что не хватает хозвзвода и ушедших с ним солдат минбатареи второго батальона. Единственное относительно свежее подразделение разведрота, пособирав у вернувшихся остатки боекомплекта — свой расстреляли на прикрытии, около пяти часов вечера на машинах рванули в ущелье.

К десяти разведчики вернулись, везя на ребристоре одной из БМП то, что осталось от повара-киргиза, единственного найденного из пропавших ребят. Попутно они подобрали шестерых бойцов, возвращавшихся в полк. Среди подобранных нашелся и прапорщик Сандиреску, но он пребывал в таком состоянии, что выяснить что-либо о судьбе остальных одиннадцати находившихся в его подчинении солдат было невозможно.

Ночью вернулись еще двое. Одного, раненого минометчика, что ушел с хозвзводом, подобрали ХАДовцы.

Во время ночного боя миномет, на котором он работал, дал осечку, и расчету пришлось делать так называемый «аборт» — переворачивать орудие вниз стволом и ловить выезжающую оттуда мину. В момент переворачивания внезапно произошел выстрел, и молодому солдатику, державшемуся за дульный срез, вырвало две трети кисти правой руки. Боявшийся от боли пошевельнуться, он за ночь основательно обморозился и под утро с него сняли сапоги. К моменту, когда был отдан приказ на отход, ноги у минометчика распухли так, что обуть его уже и не пытались, а понесли на плащ-палатке.