Серия "Афган. Чечня. Локальные войны". Компиляция. Книги 1-34 (СИ) - Беляев Эдуард Всеволодович

Я и ещё двое бойцов были выше, и с громким криком устремились вверх. Мы ревели как дикие звери и с отчаянием, загнанной в угол крысы, бросились в атаку. Прикрывая огнем друг друга, упорно карабкались вверх, забывая об осторожности, только бы отвлечь внимание от группы бойцов, спасающих раненого товарища.

Не встречая сопротивления, мы быстро продвигались в скалах, и вот последний рубеж. Мы не знали, что нас ждёт за этими бурыми скалами, но хотелось только одного — ворваться во вражеское расположение, а там будь, что будет… Задыхаясь от напряжённой работы, мы протискиваемся сквозь нагромождение каменных глыб и видим….. что за скалами ровный хребет. За каменной грядой хребет ровными склонами спускался в долину и перетекал в другой, более пологий и высокий хребет.

В 2 километрах от себя увидели стремительно уносящихся всадников, которые догоняли большой караван из навьюченных лошадей и верблюдов, уходящих вдоль по хребту в 5–6 километрах от нас. Стрелять было бесполезно. Офицеры пытались вызвать вертолёты, но они не прилетели. По россыпи гильз определили места, с которых духи вели огонь по нам, и если бы они не торопились, то могли бы ещё дольше удерживать гряду, и положить немало народу.

Как раскаленный клинок с шипением остывает в масле, так и тревога и напряжение отпускало душу и тело. Всё позади, и на этот раз повезло.

Помогли выбраться раненому бойцу на ровное место. Индивидуальный перевязочный пакет был у каждого, поэтому сразу же стали его перевязывать.

Раненый боец чувствовал себя виноватым в том, что не может полноценно помочь роте. Даже, наоборот, сам требует к себе внимания. Сверху крикнули тем, кто внизу охранял вещмешки, где взять верёвку. Когда собрали все верёвки, один из бойцов поднял их наверх, обежав каменную гряду. Он обошёл скалы и поднялся по ровному склону.

Имеющиеся в наличие верёвки связали, привязав снизу мою сапёрную «кошку» и опустили вниз. Верёвок хватило в самый притык, вещмешок навешивали на уровне лица, а тянуть начинали одной рукой, свесившись с карниза. Пока поднимали вещмешки, офицеры распределяли посты. К нам сапёрам, офицеры относились, как к гостям, мы не «тащили» ночных дежурств и сами выбирали себе место для ночёвки. Выбрал уютное место на каменной гряде с видом на долину.

Место было необыкновенно красивым. Перед нами внизу располагался кишлак, перед которым стремительная горная река раздваивалась и, плотно обнимая его, снова сливалась в мощный поток, шум от которого доносился до нас.

Зелёные берега у острова были в зарослях кустарника. Уютно теснились друг к другу уступами дувалы, и кое-где пробивались высокие пирамидальные тополя. Там, где за кишлаком кончалась долина, начинался горный массив. Сначала невысокие гладкие хребты, плавные, как морские волны, затем скалы, и на самом горизонте в лучах заката алели снежные пики.

Ветер стих, и на душе был такой покой и умиротворение. Многие сожалели о том, что мы не туристы, и если бы была возможность посещать эти места, то с удовольствием отдыхали здесь душой и телом.

Мы собрались в кучу, чтобы угоститься чаем, прихваченным мною из кишлака. За время операции с кем-то успел познакомиться, и мы общались по-дружески.

Расположились под нависающей скалой, с трёх сторон выложили бойницы. Дым от костра, на котором разогревали консервы и кипятили чай, уносило в долину.

Быстро поужинали. Чай вскипел. Достал заветную банку и большую щепотку бросил в котелок с кипящей водой. Стали разливать чай. Сначала «дедам», а «молодые» по новой поставили котелок на огонь кипятиться.

Пили чай осторожными глотками, и смотрели, как солнце закатилось за горизонт и стало темнеть.

Вдруг у всех неожиданно изменилось настроение, кто-то хихикнул, и его тут же поддержал дружный хохот. Все сразу догадались, что чай оказался с «приколами», с подмешанным наркотиком. «Всё, «молодым» чаю не давать, и хватит ржать, а то сейчас офицеры прочухают, влетит всем!» Но подошедшие офицеры не поняли причины того, что у бойцов заметно улучшилось настроение. Они узнали, кто в какую смену дежурит, и приказали затушить костёр. Мы ещё посидели и поприкалывались друг над другом, а потом разошлись по своим бойницам.

В хорошем настроении лёг спать, и мне снились цветные сны про тёплые страны с яркой растительностью и диковинными зверями. Все мои желания исполнялись, а на душе было легко и спокойно.

Под утро потянуло прохладой, и после вчерашнего начинался «отходняк» с головной болью, и я решил пройтись по холодку. Подошёл к высокой скале и заглянул в головокружительную пропасть, которую штурмовали накануне. Перехватывало дыхание от вида опасной каменной стены. Как это нам удалось под обстрелом пройти такую крутизну.

В расположении роты уже разводили костер, для того чтобы согреть чай к подъёму. Вскоре раздалась команда: «Подъём!» Вчерашний чай запрятал поглубже, чтобы угостить своих сапёров.

С самого утра пришла хорошая весть. Операция окончена! Собираемся и спускаемся к дороге, где нас должна ждать колонна, которая пришла за нами из Кабула.

Мы не знали, как развивается операция, и когда она окончится, поэтому сообщение было встречено с великой радостью. Быстро собрались и выдвинулись на встречу колонне. Возвращаться всегда легче, быстрее и веселее. Бросил прощальный взгляд на долину, на живописный кишлак, который теперь не увижу, наверное, никогда, и торопливым шагом рота пошла в сторону дороги. Спустились в долину и долго петляли вдоль хребта, и только во второй половине дня вышли к шоссе Кабул — Кандагар.

Колона расположилась в стороне от дороги и вдалеке от хребтов. Это была радостная встреча. Бойцы делились событиями и, располагаясь в десантах, готовились к отправке. Но через некоторое время офицеры нам сказали о том, что во время операции пропал боец из нашего полка, и решили попытаться его найти или дождаться, что он сам выйдет в расположение колонны по следам от ракетниц.

Мы расположились возле бронетранспортёров, отдыхали и радовались, что завтра едем в родной полк. Потерявшийся боец под утро вышел в расположение нашей колонны, как оказалось, это был мой земляк Игорь Никитин. Он был придан пехоте как связист. На привале заснул, а рота ушла без него. Он кинулся догонять, но заблудился. Идти старался только ночью. Всё это время ничего не ел. Я был рад за него, и на «гражданке» мы частенько вспоминали его скитания по горам.

После завтрака стали готовиться к отъезду, и через некоторое время в установленном порядке машины и бронетехника стали выбираться на дорогу. Колонна растянулась на несколько километров и тронулась в сторону Газни. Операции завершена. Мы благополучно вернулись в полк.

P.S. Это была не самая опасная операция, просто пришлась на время, когда близок дембель и хочется думать о доме. Сейчас сквозь толщу прожитых лет смотрю на себя, молодого сапёра, на колонну нашего полка, на загорелых бойцов в выгоревших х/б и радуюсь, что всё кончилось благополучно для меня и для тех, кто был со мною. Пусть мои воспоминания кому-то напомнят славную молодость, а кому-то расскажут о прошлом нашей страны и наших парней, волею судеб прошедших сквозь боевые действия в Афганистане.

Сразу по прибытии стал готовиться на дембель, но он откладывался ещё несколько раз, и мне ещё и ещё приходилось выезжать на «реализацию разведданных», как это тогда называлось. Дембель был в мае.

Дембель. Газни-Кабул-Ташкент

«Этот день мы приближали, как могли…»

4 мая 1985 года.

Демобилизация затягивалась, уже третий день подряд дембелей выводили на плац.

Я третий раз тепло прощался с родной ротой, и угощал ребят цивильными сигаретами, т. е. с фильтром.

В первый день прощания раздал почти все сигареты, и потом пришлось докупать, с ужасом думая, что так потратишь все чеки. В полку нам выплачивали чеки-сертификаты, которые можно было отоварить в полковом ларьке, или в России в специализированных магазинах типа «Берёзка» в Москве. Даже копейки были бумажными, и неверным девушкам в конверте высылали копейку, и подписывали: «Оцени себя и вышли сдачу!».