Неотправленные письма - Олег Юрьевич Рой

не было проблем с клиентурой – война калечит психику людей даже больше, чем их тела. Правда, Маргарите Львовне пришлось поездить по окрестным селам, объясняя людям, зачем им приходить к психиатру – против этой профессии у многих было сильное предубеждение, хотя психотерапевт – такой же врач, как и все остальные. Но люди почему-то боятся обращаться к таким специалистам и годами живут с незалеченными душевными травмами.

Надежда решила позвонить мужу прежде, чем вернуться к чтению писем. Если у того нет аврала, то идею музея стоило бы обсудить с ним. Вернувшись в здание почты, она посмотрела на пакеты с гуманитарной помощью, которые еще не забрали, снова вспомнила о Екатерине, подивившись, что та не приходит, и направилась к столу, на котором стоял старомодный аппарат семидесятых годов с вращающимся диском.

Здесь её ждало разочарование – в трубке телефона царила гробовая тишина. Такое случалось часто, и причин тому могло быть очень много – от перебоев с электричеством до проблем на линии. Надежда вздохнула и достала из сумочки, которую она еще с утра поставила на полку под вешалкой у двери, мобильный телефон. Мобильная связь в Русском Доле почти не работала и появлялась крайне редко. Причём никто в посёлке не знал, какие причины обусловливают наличие или отсутствие оной. На этот раз связь была, и Надежда быстро набрала телефон госпиталя. Трубку сняла Слава – полное имя у девушки было Мирослава, она была на вид такой типичной украинкой – крепкой, кругленькой, румяной – кровь с молоком. Владимир Григорьевич, однако, считал, что Слава чем-то похожа на молодую королеву Викторию. Мнения по этому поводу в семье разделились: Виталий был согласен с отцом, Надежда и Вовка – нет.

– Воинская часть такая-то, – сказала Слава, назвав номер, присвоенный госпиталю. – Военный госпиталь такой-то.

– Привет, Слава, как у вас погода? – сказала Надежда.

По телефону приходилось говорить «эзоповым языком», чтобы информацию не перехватили те, для кого она не предназначена. Слава правильно поняла вопрос Надежды, а спрашивала та о том, есть ли горячка в больнице, занят ли ее муж на операции.

– Здравствуйте, Надежда Витальевна, – прощебетала Слава приветливо. – Пока ясно, но с запада дует непонятный ветерок. Владимир Григорьевич поливает грядки, как закончит, скажу ему, чтобы позвонил.

Нет, пока раненых не подвозили, – так расшифровывалось то, что сказала Слава, – но, возможно, ожидаются. Владимир Григорьевич на обходе, когда закончит – подойдёт.

– Передай ему, пусть пробует звонить на мобильный, – сказала Надежда. – Стационарный чего-то не работает, а мобильник ловит.

– Хорошо, – согласилась Слава, – передам.

Повесив трубку, Надежда услышала за окном чьи-то шаги. Точнее, чьи шаги она сразу узнала и обрадовалась – наконец-то объявилась «пропажа» – Екатерина.

Глава 6. Письмо поисковика

– Привет, Катюша, – приветствовала гостью Надежда, когда Катя вошла в помещение почты. – А я уж переживать начала – не приходишь и не приходишь…

– В Забойск ездила, – ответила Катя, обнимая подругу, – лекарства для Мишутки передали.

У Кати с ее мужем Сергеем своих детей не было. Они женились в тринадцатом, зимой, а в четырнадцатом Сергей ушел в ополчение. Сейчас он капитан и командует ротой Народной милиции. Был дважды ранен, награжден медалями. На побывку приезжает, но не так чтобы часто.

А зимой пятнадцатого под ночь к Кате в дом постучались. Она, хоть и была одна, открыла – правда, с оружием, Сергей ей привез пистолет и даже научил стрелять. На пороге оказалась худенькая девочка, на вид не старше пятнадцати, и совсем крохотный мальчонка. Это и были Даша и Миша.

Детишки попросились переночевать. Катя их пустила, накормила, а потом расспросила. Дети были детдомовские, и не родня друг другу – просто бежали вместе. Все началось с того, что в город приехали нацисты из одного из нацбатов – какого именно, ни Даша, ни, тем более, Миша сказать не могли. Головорезам чем-то приглянулось здание детдома – возможно, тем, что стояло на окраине города, а может – тем, что здесь когда-то располагались казармы. Сиротам велели выметаться. Даша как чувствовала – схватила в охапку Мишку, над которым шефствовала – руководство детдома поручало старшим заботу о малышах, и рванула на все четыре стороны. Точнее, не то, чтобы рванула – задержалась в окрестной застройке, затаилась в одном из пустовавших долгие годы административных зданий, где уже даже бомжи не селились, рассчитывая уйти ночью. Потому она видела, что произошло дальше.

Нацисты стали заселяться в здание детдома еще до того, как его покинули сироты. Моментально они стали «обмывать» своё «новоселье». Напившись, бандиты устроили охоту на сирот. Мальчиков избивали и пытали, девочек – сначала насиловали, потом избивали и пытали. Ночью во двор детдома выволокли человек под двадцать избитых детей и стали развлекаться, стреляя по ним.

Пока всё это происходило, Даша с Мишей сидели тихо, как мышки. Когда, под утро, дети были перебиты, а нацики угомонились, Даша с Мишей рванули, куда глаза глядят от этого страшного места.

С тех пор у Миши были проблемы со сном. Уже упомянутый психотерапевт госпиталя Владимира Григорьевича диагностировала у мальчика посттравматическое расстройство личности и выписала ему снотворное и антидепрессант. Поначалу Катя только горько улыбалась – идет война, ДНР и ЛНР никем не признаны, Россия помогает, как может, но где взять такие лекарства? Их не везут. Другое более важно – перевязочные материалы, антибиотики, средства для обработки ран, для дезинфекции, кровь для переливания, наконец…

Но за дело взялись Надежда и Маргарита Львовна. Им удалось найти в Ростове благотворительный фонд, который взял на себя оплату лекарств для Миши и доставку их до Забойного. Теперь раз в месяц Катя получала посылку, а Мишка спал спокойно, и потихоньку превращался в обычного пацана. Он ходил в школу, уже в третий класс, нормально общался с ровесниками, но порой на него накатывало что-то, он или начинал плакать, или замыкался в себе. Тогда на помощь приходили медикаменты. Но куда больше помогла, конечно, любовь Кати. Катя и, впоследствии, Сергей приняли Дашу и Мишу, как своих. Они даже собирались усыновить их, но дело пока не двигалось с мёртвой точки, ведь у детей не было вообще никаких документов. Хорошо, их хоть в школу взяли. Но Даша уже закончила школу, и ей хотелось продолжать учёбу, вот только с временными документами поступить куда-то было сложно.

С момента начала спецоперации Катя внимательно следила за ходом освобождения Украины от нацистов. Она обзванивала, как могла, все детские дома на освобождённых территориях в надежде найти хоть какие-то документы для своих приёмышей. Она