Огненный воздух - Александр Александрович Тамоников

надежна. Часто этим знаком служит цветок в горшке на подоконнике или отодвинутая штора, какая-то детская игрушка. Шелестов остановился у окна. Ничего на подоконнике внутри видно не было. Он был пуст. Шторы плотно задернуты. Правда, узкая щель все же есть и через нее удобно наблюдать за тем, что происходит за окном. Но все же ничего тревожного…

Тихий хруст под ногой заставил разведчика замереть. Рука плотнее сжала рукоять пистолета. Шелестов опустил глаза и увидел, что под ноги ему попался осколок цветочного горшка. Рядом было немного рыхлой черной земли, которая тоже наводила на мысль о цветочном горшке. И снова внутри всколыхнулись подозрения. Шелестов сделал шаг назад, его рука с зажатым в ней пистолетом была прижата к груди, глаза метались по двору, пытаясь зацепиться за что-то подозрительное, за место, где могла быть устроена засада, кроме самой квартиры. И тут же спиной он почувствовал, как что-то твердое уперлось в спину между лопатками. Тихий голос по-немецки приказал поднять руки.

Реакция у Шелестова была мгновенной. Он даже не успел подумать о том, что человек за спиной не станет сразу стрелять. Его задача взять неизвестного живьем. По крайней мере, заминка у него на принятие решения будет в пару секунд. И Максим использовал эти две секунды, мгновенно просунув ствол своего пистолета под мышку, и, не целясь, выстрелил назад в незнакомца. Он тут же бросился в сторону к левой стене здания, где было еще темнее. В человека за спиной он попал, в этом Шелестов был уверен, но справа метнулась еще одна тень. Не наперерез, а чуть в сторону, опасаясь получить пулю в упор. Но пулю он получил. Шелестов вскинул руку и, продолжая двигаться вдоль стены, выстрелил дважды в этого человека, и тот рухнул на камни двора.

И только теперь разведчик услышал, как нарастает звук автомобильного мотора. Ослепительный свет фар ворвался в слабоосвещенный двор двух домов, и сразу у забора метнулась фигура человека со «шмайсером» в руках. Шелестов выстрелил в него дважды, отметив, как враг споткнулся и упал на одно колено, выронив автомат. Прыгнув на переднее сиденье, Максим даже не успел захлопнуть дверь машины, как она сорвалась с места и понеслась прямо на забор. Сзади прошелестела автоматная очередь, со звоном разлетелось заднее стекло в кабине, еще одна фигура в плаще метнулась в сторону в свете фар, а потом с треском разлетелся перед капотом дощатый забор.

Шелестов успел выставить руки и принять удар ладонями о приборную доску, щепки полетели на лобовое стекло, но толстый металл капота «Шкоды» выдержал удар, и машина вылетела в парк под густые кроны деревьев и сразу полетела вниз по склону. Коган удержал машину от заноса, вывернул руль, и они понеслись вниз к кромке воды старого пруда. Сзади не стреляли. Но еще несколько секунд и пули могут настичь машину. Первые фонари на дорожке пруда были уже близко, и Коган выключил фары, чтобы машину возможные стрелки сверху потеряли из поля зрения. Несколько прохожих шарахнулись в разные стороны, когда, сбивая урны и лавки, из темноты вырвалась машина.

Коган прибавил газ и, объезжая пруд, выехал на шоссе, ведущее через лес к северной части города. Шелестов лихорадочно стал вспоминать карту города. Преследовать их «Шкоду» могут только со стороны парка и пруда. В объезд далеко. Там могут только предпринять попытки перекрыть улицы в ожидании советских разведчиков. Не факт, что успеют, но могут попытаться. Значит, не стоит соваться в город на машине, да еще с ободранным помятым капотом и одной разбитой фарой. Приметная машина!

– Останови за поворотом! – указал Шелестов вперед на дорогу. – Надо спрятать машину и вернуться в город пешком. Надо, чтобы ее если и нашли, то не раньше утра.

До квартиры, которую пару дней назад они сняли в городе, разведчики добрались лишь под утро, когда начало светать. Тихо открыв дверь, они вошли через черный ход и, не зажигая света, упали на кровати. Нужно было раздеться, умыться и чего-нибудь поесть, но сил после ночного приключения почти не осталось ни у кого. Шелестов с Коганом отмахали едва ли не пятнадцать километров сначала по лесу, потом по пригородам, прячась в ночи.

– Пожрать бы, – первым подал голос Коган. – Где-то у нас там был хлеб, тушенка и огурец.

– Надо подполье предупредить, что явка провалена и связной Карл под наблюдением, – помолчав, сказал Шелестов. – Придется рискнуть и пойти на нарушение инструкций. Другой связи с подпольем у нас нет.

– Зато Буторин обрадуется, – усмехнулся Коган. – Судя по знакам, которые он оставляет на «почтовом ящике», у него все в порядке. Нам бы за собой не привести к нему контрразведку.

– Ты думаешь, что действует местная контрразведка? – задумчиво спросил Шелестов. – Это формальная структура. У нее силы самообороны, и то не больше семи тысяч человек. Скорее всего, это гестапо или СД. Тем более что последний рейхспротектор Вильгельм Фрик выходец из СС и один из руководителей НСДАП. Но выхода у нас с тобой и в самом деле нет. Правда, риск попасться втроем вместе с Виктором Буториным увеличивается.

Из собранного на скорую руку за последние два дня незамысловатого гардероба выбрали одежду, которая не бросалась бы в глаза в любом районе города. Коган надел рабочие крепкие ботинки и поверх рубашки чистую рабочую куртку. Серую опрятную кепку он чуть надвинул на глаза и стал похож на рабочего-турка, которых было немало на строительстве в этой части страны. Шелестов натянул на ноги разношенные, но все еще крепкие сапоги, заправил в них брюки. Потом надел короткую кожаную куртку и берет. Мужчин в таком наряде в этом районе города тоже можно было встретить на каждом шагу, берет также являлся широко распространенным головным убором.

До дома, в котором располагалась конспиративная квартира подпольщиков, оставалось идти меньше квартала, когда из-за угла вылетел черный немецкий «Хорьх». И тут же из арки ближайшего дома выбежала девушка с растрепанными волосами. Было видно, что бежала она из последних сил, одно ее колено было окровавлено. Увидев машину, девушка потеряла равновесие и упала прямо на краю тротуара. Прохожие тут же бросились в разные стороны, стараясь побыстрее убраться с улицы, где проводится облава или арест кого-то. Сомнений в том, кто эти двое на машине, бросившиеся к девушке, и кто она такая, не было. За два дома от явочной квартиры; девушка, бежавшая как раз со стороны того дома, к которому сейчас шли разведчики…

– Давай, – сразу же принял решение Шелестов.

Коган пригнулся и метнулся на другую сторону проезжей