Дороги товарищей - Виктор Николаевич Логинов

место: огибая несжатое поле ржи, шоссе круто поворачивало влево и метрах в пятистах от леса терялось, уходя под уклон. Справа, за ржаным полем, в сотне метров, петляла в низинке речушка. Там, на востоке, тяжело придавили мутный, расплывающийся горизонт непроницаемые тучи.

Остапов выпрыгнул на дорогу и поднял капот мотора.

— Греется, соб-бака! — громко сказал он. — Надо водички подлить! — И, выхватив из кабины ведро, побежал к речке.

Борис вылез из кузова. Спустилась на землю и Соня.

— Ты слышишь? — тихо прошептала Соня. — Это канонада?

— Да.

— Но почему она на востоке?

— Дорога поворачивает на север. Мы прорвемся.

— Товарищ Щукин! — крикнула из кабины девушка-медсестра. — Шофер наш в лес повернул!

— Остапов! Остапов! — закричал Борис и бросился к речке. Соня побежала за ним.

— Остапов! Остапов! — вдвоем звали они, а в ответ лишь эхо перекатывалось над ржаным полем.

Борис выхватил пистолет и выстрелил три раза в воздух.

И снова только странное, похожее на резкие хлопки пастушьего кнута эхо разнеслось над утопающей в сумраке землей, да явственнее, звонче отчеканилась в глухой тишине зловещая канонада на востоке.

— Подлец! — воскликнул Борис и, охваченный яростью, бестолково выпустил в воздух остальные патроны.

Соня повисла у него на руке.

— Успокойся, Боря! Давай подумаем, что делать? Ты не умеешь водить машину?

— Нет. И в кабине никогда не сидел. Я надеюсь, что Тюльнев услышит выстрелы и вернется.

— Ох, хорошо бы!

Но прошло минут десять, и стало ясно, что профессор принял решение — продолжать путь. А может быть, он не заметил отсутствия третьей машины и не расслышал выстрелов. Во всяком случае, Тюльнева обвинять было нельзя, он спасал большую часть раненых: ведь дорога была каждая минута.

Девушка-медсестра заплакала от отчаяния. Раненые забеспокоились.

— Товарищ капитан, в чем дело? — зло закричал один из них, приподнявшись из кузова. — Почему мы стоим? Где остальные?

— Какой я капитан! — с горечью ответил Борис. — Я еще и солдатом не был!

— Нет, в чем дело, я спрашиваю? Поезжайте, вам говорят! — еще громче закричал раненый и грязно выругался.

— Молчать, вы! — Борис понял, что сейчас нужно говорить решительно и, с трудом проглотив комок, застрявший в горле, добавил: — Дело серьезное. Шофер сбежал. Кто умеет водить автомашину?

Раненые молчали.

— Никто не умеет водить машину? — переспросил Борис.

— Всё! — вздохнул опять тот же раненый. — Крышка нам, братцы!

Он перекинул через борт костыли, быстро и ловко, на одной ноге — вторая в белом сапоге из ваты и бинтов была полусогнута — спустился на землю.

— Куда вы? — кинулась к нему медсестра.

Раненый замахнулся на нее костылем.

— Прочь! Продали нас немцам!

И ускакал в лес — так же ловко и быстро, по-звериному.

В кузове поднялся ропот.

Соня вскочила на колесо, умоляюще заговорила:

— Братики, родные, успокойтесь! Мы с вами! Особой опасности нет. До утра вам ничто не угрожает, а утром мы, в крайнем случае, разместим вас у надежных людей в ближайших деревнях. Я хорошо знаю это место, у меня здесь много родственников.

— Не уходите, сестрица, не покидайте нас!

— Ни в коем случае, мои родные, ни в коем случае!

— Пить, пи-ить!..

— Сейчас, сейчас напоим всех!

Медсестра с ковшом в руке побежала за водой. Успокоенные добрым, ласковым голосом Сони, раненые смолкли, лишь сквозь зубы стонали те, которые не могли терпеть.

— У тебя в самом деле родственники здесь? — тихо спросил девушку Борис.

Соня отрицательно покачала головой. На глаза ее навернулись слезы.

— Ужасное положение! — тихо сказал Борис.

Наступила ночь. Борис надеялся, что по дороге еще будет движение, но час шел за часом, а дорога была все такой же глухой и пустынной, забытой людьми. Ни одной, ни одной машины не прошло больше из Чесменска!

— Таких надо уничтожать на месте! — с ненавистью сказал Борис под утро. — Я уничтожил бы их всех, у меня не дрогнула бы теперь рука!

Соня поняла Бориса и прибавила:

— Они страшнее и опаснее фашистов.

Борис уже не морщился, вспоминая расстрел Гладышева. Второе предательство раз и навсегда излечило его от сентиментальных мальчишеских угрызений совести. Воину, вышедшему на битву с вековечным злом, не пристало оплакивать смерть врага. Борис на практике познал этот суровый закон борьбы.

Страшны были последствия второго предательства.

Как только забрезжилось, Борис и Соня отправились искать ближайшее селение. Они пошли наугад — прямо по дороге, миновали поворот. Шоссе, мокрое от росы, которая густо покрыла землю на рассвете, полого уходило вниз, и там, в низине, была, кажется, какая-то деревня.

— Это дым или туман? — спросила Соня, всматриваясь в горизонт.

— Туман…

Соня отрицательно покачала головой.

— Там горит что-то. Смотри, огонь!

Языки пламени — один, второй, третий — плясали там, где смутно угадывались очертания деревни. До ближайших домов было не больше километра, но они не слышали никакого шума. Деревня горела в полнейшей тишине, и Борис с Соней невольно остановились и посмотрели друг на друга. Холодные мурашки побежали по спине Бориса.

— Немцы? — прошептала Соня.

Теперь Борис покачал головой.

— Наши, — сказал он, вдруг поняв все. — Добро сжигают, чтобы немцам не досталось.

— Значит, немцы близко! — воскликнула Соня. — Пойдем скорее. Может, застанем кого-нибудь.

В деревне горело пять или шесть построек. Горела животноводческая ферма на околице. Горела какая-то каланча. Горели скирды в поле. Когда Борис и Соня подошли совсем близко, стал слышен шум огня, раздуваемого ветерком, треск падающих стропил и балок; что-то лопалось в огне; вздымая тучи искр, взвились к небу длинные огненные смерчи… только не слышно было человеческих голосов. Горели мертвые, покинутые людьми постройки.

— Народ уходит в партизаны, — сказал Борис.

Не заходя в деревню, Борис и Соня повернули назад. Нужно было спешить: вот-вот взойдет солнце — и тогда зловеще оживет дорога.

И все-таки они опоздали.

— Смотри, смотри! — воскликнула Соня и прижалась к Борису.

Красный, почти багровый солнечный свет накрыл ржаное поле. Борис увидел три кроваво поблескивающие приземистые машины с башнями; они ползли по самой возвышенности, внезапно появившись со стороны речки. Танки. В блеклом неестественном солнечном свете мелькнули темные кресты на броне.

— Все! — сказал Борис.

Танки двигались к дороге, прямо к тому месту, где стоял грузовик с ранеными.

— Захватили! — выдавил Борис.

Но случилось более ужасное.

Танки остановились на вершине пригорка и в упор расстреляли грузовик из пушек. Сделав каждый по выстрелу, они сползли к дороге…

Соня почти без чувств опустилась на дорогу. Борис подхватил ее на руки. Соня вздрагивала от рыданий и повторяла одно слово:

— Изверги, изверги, изверги!..

— Запомним, — сказал сквозь зубы Борис.

Лежа в кустах, он видел, как танки-разбойники прогрохотали вниз по шоссе, к пылающей деревне.