Серия "Афган. Чечня. Локальные войны". Компиляция. Книги 1-34 (СИ) - Беляев Эдуард Всеволодович

А зимой, когда под Суруби прижали, только его опыт и спас. Места там жуткие. Горы, как столбы, стоят. Граната, брошенная там с вершины, до земли не долетала — в воздухе взрывалась. Тогда душманы подожгли три ведущих машины и такой огонь открыли… А у БМП-1 ствол на вершину не подымешь. Только на сорок пять градусов, не больше. Оставалось только из автоматов отстреливаться. А поди ты в него попади, под огнем, да еще против солнца. Да еще и неизвестно, где он сидит. Ох, сволочи, маскируются… Горный орел не заметит. Если бы Рустам не столкнул тогда горящие машины в пропасть, всем труба. А так броня отъехала на полкилометра и расстреляла гору под первый номер.

Кто бы мог подумать, что этот щупленький пацаненок на гражданке был учителем, и дома его ждут двое детей. Про второго сына Мамедов узнал полгода назад. По всем законам ему давно уже пора дома сопли своим орлам подтирать, а он тут благородного ковбоя из себя разыгрывает. Однажды даже в горы с пехотой напросился. Хочется ему, видите ли, все на своей шкуре испытать.

— Может, перекусим, командир? Они раньше, чем через полчаса не договорятся, — предложил Рустам.

Богдан, прослезившийся под впечатлением от увиденных родных пейзажей, не ответил ни слова. Только кивнул головой и постарался отогнать грустные мысли и убрать глаза подальше.

— Ты-то чего домой не едешь? Чего проще? Чё, твои не могут телеграмму прислать? Кто бы держал тебя? — давясь перловкой пополам с нерасплавленным жиром, спросил Богдан.

— Да какой смысл? Пока замполит бумаги оформит, пока начпо запросы составит, пока в округе разродятся — я уже по дембелю дома буду и третьего застругаю.

— Да уж. Ваши бабы на это дело порасторопнее любого генерала из округа будут.

Бойцы дружно стучали ложками по жестянкам. Еще пережевывая перловку, Рустам спросил:

— Говорят, в штаб приказ пришел. Теперь ближе, чем на сто метров, подходить к дувалам запрещается.

— Да. Замполит еще на прошлой операции доводил. А в дом входить разрешается только после афганского солдата. Чем эти генералы там думают?.. Если из дувала стреляют, ты туда афганца под пулеметом не загонишь. Вояки из них редкие. А когда в тебя «мочат» из всех стволов, попробуй, вспомни про их приказы. Вот и выходит: или стой под пулями, как мешок с костями, или свои же под трибунал отдадут. А если душман живьем попадается, его полагается, прикинь, афганцам передать.

— Это из-за мародерства и расстрелов мирных. Наши тут тоже помогли. Помнишь, весной три идиота с ПХД* *(полевой парк хозяйственного довольствия, а проще — кухня) в Самархеле девчонку изнасиловали и дом сожгли? Говорят, обкуренные были.

Богдан кивнул, проглотил очередную порцию каши и добавил:

— Духи уже успели этот приказ по-своему оценить. Сначала мочат из-за дувалов, а как только мы входим в кишлак — прячут оружие и сразу превращаются в «мирных». Только без толку это все…

— В смысле?

— Уж кто-кто, а мы в состоянии отличить духа от колхозника.

— А как ты его отличишь?

— А как родного. Признаков целая куча. На плече синяк от отдачи может остаться. Они же не «тренируются», как мы. Патроны берегут. Вот с непривычки и остается отметина. Отпечаток на пальцах от курка, карманы промасленные… Признаков навалом. Некоторые даже веки тушью подводят, чтобы глаз не моргал, когда целишься. Вот как попадется такой красавец с одним накрашенным глазом — считай наш клиент. Сразу к стенке.

Впереди зарычали дизеля. Рустам запустил пустой банкой в следующий позади «УРАЛ», который вел его земляк, и ласточкой приземлился на свое привычное место.

— Рустам! Когда подъедем к горам, не оденешь шлемак — получишь прикладом по башке. Опять без связи меня оставишь, — крикнул вдогонку Богдан.

У механика была неистребимая привычка ездить без шлема:

— Расслабься, командир!

После еды потянуло на сон. Чтобы соблюсти режим секретности, выезжали рано утром, когда летуны доложили, что уже высадили пехоту. А до того, первую половину ночи, ревизировали технику и боекомплект. Ротный приказал Богдану взять пулемет. Половина роты в госпиталях валялась. В пулеметном взводе, вообще, четыре человека осталось. Вот старлей и решил усилить его Белоградом. Но, как бы там ни было, свой автомат Белоград взял с собой. А пулемет пока что мирно покачивал своим вороненым стволом в правом десанте.

Воздух совсем окаменел. Вечерний "афганец"* *(многочасовый ураган, каждый вечер поднимающий в долине тучи пыли и песка), терзающий «шурави» каждый вечер, сейчас представлялся избавлением от пытки. Тучи пыли, поднятые в неподвижный воздух колесами и траками боевой техники, порой закрывали солнце. Водители, в попытке вдохнуть хоть немного чистого воздуха, старались отпустить подальше впереди идущие машины. Колонна растянулась на несколько километров.

Скоро дорога привела в горы.

Богдан не уставал удивляться величественной вечной красоте местной природы: "Прав был Высоцкий — лучше гор могут быть только горы. Но как же мы их все ненавидим!" Горы ассоциировались с дикой жаждой, не проходящей, обжигающей при каждом шаге болью в ногах и невыносимо-неизменной тяжестью вещмешка за плечами, набитого пайком и боеприпасами. Но все же — красота была необыкновенная, подавляющая своим величием и незыблемостью. "Сюда бы на экскурсию ездить", — в который раз отметил про себя Богдан.

Справа дорога вплотную подошла к Кунару* *(река), а слева, по мере продвижения колонны в горный массив, скалы начали попадаться все круче и выше. Дышать стало немного легче. На каменистой дороге пылища особенно не задерживается. Колонна слегка подтянулась. Крутые горные повороты вынудили водителей снизить скорость. Само собой уменьшился интервал движения. Сзади поджимали. Рустам наконец-то вспомнил про шлемофон.

— Богдан, спички дай, — заскрипело в наушниках.

— Если бы не спички, так бы и не надел? — Богдан достал из нагрудного кармана коробок и потянулся к механику.

Пришлось отстегнуться от питания шлемофона и, забросив автомат за плечо, выбраться из башни с ногами. Рустам протянул руку, взял спички, на долю секунды оглянулся и отвлекся от дороги.

Все произошло так быстро, что Богдан не успел даже испугаться.

В следующее мгновение, где-то совсем близко за поворотом рвануло. Вращаясь, как юла, оттуда вылетел здоровенный танковый каток. Описав нисходящую траекторию, он с глухим звоном ударился об огромный камень в реке и расколол его пополам. Не успел каток остановиться — застучали одиночные выстрелы. Впереди идущий БТР стал, как вкопанный. Рустам едва не всадил ему в борт всей массой своей машины. Но все же среагировать успел.

У БМПшки тормоза не визжат, но если применяются внезапно, на скорости — она останавливается так, что аж корма на полметра подпрыгивает. Так оно и вышло. При торможении Рустам слегка подвернул штурвал влево. Если бы Богдан не держался правой рукой за люк — вылетел бы под гусянку, как пуля. Но все же толчок был настолько силен, что Белоград не удержался. Перелетев через ствол, цепляясь за ребристый щит ногтями, он все же сорвался с правого борта на дорогу. В полуметре от гусениц был невысокий обрыв, по которому инерция понесла сержанта к реке.

Пока катился вниз — больно впился в ребра затвор. Острые камни разорвали кожу на руках и ногах. Несколько раз ударился головой. Если бы не шлемофон — разбил бы. Но он почти не слышал боли. "Машина без оператора. Сожгут, как два пальца… Назад! Назад! Назад! Какой мудак!.." — ругал себя Богдан. Чтобы заглушить охвативший его ужас, Белоград заорал:

— Назад! Назад! Назад! На…аза…ад!

Где-то наверху застучали по броне пули. По его броне. Машинально Белоград поднял голову. Рустам, похоже, еще не понял, что сбросил с борта наводчика. Он захлопнул люк «по-походному» и, чтобы не подставлять машину неподвижной мишенью под прицел гранатомета, как бешеный, бросал ее то вперед, то назад. А места для маневра было совсем мало.

Тряхнув головой, Богдан вскочил на ноги, снова поднял глаза на машину и похолодел от ужаса и растерянности. На правом борту, под пулеметом болталась на проволоке граната. Все суставы словно парализовало. Как в кино, приблизился фокус, и сержант скорее понял, чем увидел — один конец проволоки был зафиксирован на борту, а второй переброшен через ствол пулемета и привязан за кольцо гранаты. Стоило повернуть башню и раздастся взрыв. В месте крепления пулемета оставался небольшой прикрытый только брезентом проем в башню. Если осколок попадет в выстрел, и сдетонирует боекомплект… Думать дальше было страшно. "Когда же он успел? — перед глазами выросла ухмыляющаяся рожа малишенка. — Еще увидимся зема!.."