Близнецы из Аушвица. Ученик доктора Менгеле - Роберта Каган

не видели. Но я бы вам советовал не слишком привязываться к нашим пациентам. Вы еще поймете – хотя они выглядят как люди, на самом деле это не так. Обычная иллюзия. Они все – унтерменши, недочеловеки. Все эти евреи, цыгане…

Хотя Эрнст просидел все годы учебы, с головой погрузившись в книги, а потом сразу ушел в армию, он слышал термин унтерменш и знал, что он означает. Не соглашался с ним. Но понимал, что, если хочет эту работу, лучше оставить свое мнение при себе. А работу он хотел. Если он проработает в этом кошмарном месте с Менгеле хотя бы год или два, это будет огромным козырем в его резюме.

Закончив с кофе и булочками, доктор Менгеле взялся рассказывать Эрнсту про Аушвиц.

– Давайте я кое-что вам проясню. Да, это своего рода тюрьма, как я уже говорил раньше. Большинство заключенных – евреи и цыгане.

– Значит, это тюрьма для цыган и евреев? – повторил Эрнст за ним. Он пытался вести себя так, будто его в этом ничто не удивляет. Но на мгновение вернулся мыслями к своим друзьям-евреям из университета.

– Да, евреи и цыгане. Но не только. Еще и другие нежелательные элементы, от которых необходимо очистить Германию. Политические заключенные, преступники разного рода, проститутки, гомосексуалисты, воры – ну, вы понимаете. И Свидетели Иеговы. Давайте я вам про них расскажу. Они страшно упертые. Вы когда-нибудь встречали свидетеля Иеговы? – спросил Менгеле.

– Нет, боюсь, не встречал.

– Такой, скорее, умрет, чем откажется от своего бога. Ужасно глупо, скажу я вам. Вы верите в бога?

– Да, – кивнул Эрнст. – Я видел за свою жизнь столько чудес, что определенно верю.

– А я нет. Единственный бог, в которого я верю, – это я сам, – сказал Менгеле.

Эрнст с усилием сглотнул. Тяжелый человек, – подумал он.

– Значит, у вас здесь госпиталь на случай, если они заболеют? – спросил Эрнст.

– Да, и, как я уже говорил, мы используем их в научных целях.

– В научных целях?

– Да. Это наше право использовать их для получения новых знаний. Мы экспериментируем над ними так, как никогда не смогли бы над настоящими людьми. А поскольку реагируют они, как люди, мы можем узнавать разные вещи, не ставя экспериментов над ними.

– Я не очень понимаю…

– Ничего, я объясню. Вы согласны, что, будучи доктором, являетесь и ученым? Разве это не так?

– Думаю, так.

– А теперь представьте, что у вас есть возможность протестировать любые лекарства или теории на живых людях, а не на животных. Конечно, они не такие люди, как мы. Низшая раса. Но их тела реагируют так же, как наши, и это дает нам огромное пространство для эксперимента. И если вы в своей теории допустите ошибку и унтерменш умрет, вам не о чем будет беспокоиться. Никто не станет задавать вам вопросов. Никаких последствий не наступит. Вы понимаете, что это значит? Видите, какие возможности перед нами открываются? Мы ничем не ограничены в своих исследованиях и можем проводить их, ни перед кем не отчитываясь.

– Но с точки зрения морали это плохо, – заметил Эрнст.

– Возможно. Но не забывайте – речь о недочеловеках. К тому же цель оправдывает средства, как говорится. Что, если наша работа спасет жизни немцев? Что, если мы найдем лекарства от болезней, уничтожающих человечество? Я понимаю, что такие эксперименты кажутся отвратительными, потому что подопытные выглядят, как люди. Но поверьте, они не люди, а результат может значительно повлиять на будущее всего мира. Нашего мира. Мира, где правит наш фюрер, а фатерлянд – величайшая держава на земле. В этом новом мире благополучие арийцев будет высшим приоритетом. Что полностью справедливо.

– Да, я согласен. Теперь я понимаю, – сказал Эрнст. Он и правда понимал. Но все равно, мысль об экспериментах над людьми его беспокоила. Он не мог увидеть в подопытных недочеловеков. У него были друзья-евреи, и Эрнст знал, что они такие же люди, как он.

– Тогда, раз вы понимаете важность нашей работы, думаю, вам здесь понравится.

Через несколько дней после того, как Эрнст начал работать в Аушвице, доктор Менгеле вошел в комнату, где он заканчивал утренний обход.

– Вы именно тот, кого я искал, – похвалил Менгеле Эрнста. Потом отвел его в уголок, чтобы две маленькие девочки, которых он осматривал, их не услышали, и сказал:

– Сегодня прибывает новый транспорт. Я хочу, чтобы вы сопровождали меня при отборе.

– Я не уверен, что понимаю, что означает «отбор».

– Скоро поймете, – коротко ответил Менгеле. – Вы слишком много вопросов задаете, Нейдер. Постарайтесь так не делать. Это раздражает. Да и вообще, я слишком занят, и у меня нет времени все вам объяснять. Вы поймете сами, когда увидите. Я обещаю.

Он натянуто улыбнулся и отошел.

Час спустя доктор Менгеле нашел Эрнеста за столом: тот записывал информацию, полученную при обходе.

– Привет, Эрнст! – жизнерадостно воскликнул Менгеле. Ни тени былого недовольства не осталось на его лице. В руке он держал хлыстик для верховой езды, которым нетерпеливо похлопывал себя по бедру. – Поезд только что прибыл. Пора вам встретить ваш первый транспорт. Следуйте за мой.

Эрнст отложил ручку на стол, за которым работали медсестры, и последовал за Менгеле из здания. Они прошли к железнодорожным путям, где дожидались товарные вагоны.

– Тут мы встречаем наших новых заключенных, – Менгеле подмигнул Эрнсту и запрыгнул на платформу. Эрнст молча вскарабкался следом. Один из охранников, стоявших у первого вагона в очереди, кивнул доктору Менгеле. Доктор постучал хлыстиком по сапогу. Потом кивнул охраннику в ответ.

Эрнст услышал, как отодвинулась железная дверь вагона.

Толпа людей хлынула на платформу. Их подгоняли окрики вооруженных охранников и собачий лай. Мертвые тела вываливались из вагона вместе с живыми людьми. Некоторые стояли, парализованные страхом. Охранники выталкивали их прикладами винтовок. Кто-то плакал, но большинство молчало. Женщины крепко держали за руки детей. Одна упала на колени – Эрнст был уверен, что младенец у нее на руках мертв. Охранник встал над ней и приказал бросить труп и вставать в строй. Но она не послушала его и завыла, как раненое животное. Охранник прицелился и выстрелил женщине в голову. Эрнст охнул. Менгеле обернулся и пристально посмотрел на него, а потом усмехнулся.

– В первый раз это целое представление, – сказал он. Эрнст не ответил – он лишился дара речи.

Охранники тычками построили людей в одну линию. В ее начале стоял доктор Менгеле, Эрнст – рядом с ним. Менгеле повернулся к Эрнсту и улыбнулся, а потом сказал:

– Ну что, начнем?

Эрнст уставился на него.

– Не пугайтесь так. Вы привыкнете. И