Море вверху, солнце внизу - Джордж Салис

Он всё сделал. Создал свет там, где раньше была тьма. Она смотрела на это не как на появление призрака, а как на возвращение мужа, чтобы продолжить незаконченную работу. Ради себя. Ради нее.

* * *

Попивая кофе, она несколько часов сидела на кухне и размышляла о том, где сейчас Рэнд — где-то там или здесь, рядом с ней. Это всё, что ей было нужно, — убедиться в его присутствии. Дневной свет, разрезанный оконными занавесками на дольки, начал придавать предметам цвета. Какая прелесть, думала она, то, как свет раскрывает природу вещей. Возможно, это и есть его предназначение, а у тьмы — вызвать желание избавиться от нее, отправить ее в страну теней и только. Если Рэнд присутствует в доме как нечто реальное, свободный от времени и других ограничений, тогда она может почувствовать его, дышать им. Да, они будут здесь вместе, как и раньше. Пронзительный шум прервал ее мысли, и она обернулась. На плите дребезжала крышка чайника. Она почти спрыгнула со стула, ощутив жалящую боль в пальце. Подойдя, сняла чайник с ярко-красной спирали. Она обычно готовила кофе, но не помнила, что собиралась или хотела заваривать чай. Когда ей вообще в последний раз хотелось чая? Это напиток Рэнда. Но он не мог… Вылитая в раковину вода образовала обжигающую воронку.

На кушетке она задремала под выпуск «Семейной вражды», неглубоким сном, когда слышно любой звук, наполовину вплетенный в ее импровизированные видения. Смех семей, улыбки, задранные вверх губы, гонг и уверенная приятная артикуляция Рэя Комбса. В звоне гонга она расслышала несколько иной звон, окрашенный жужжанием… у входной двери. Ее глаза распахнулись, словно она проспала на работу. Кто это, почтальон, торговец или Рэнд? Ей удалось сморгнуть усталость и открыть дверь. Там стоял мужчина лет тридцати с удивительным загаром, словно солнце дарило свой свет исключительно ему. Его одежда, простая белая футболка и темно-синие джинсы, была покрыта мелкими песчинками. На щеках и подбородке щетина, а каштановые волосы закрывали лоб и терлись о спирали ушей.

— У тебя всё в порядке? — улыбка обнажила ровные зубы с легкой желтизной. Она заметила в глазах искреннюю обеспокоенность и сразу отмела вариант со свидетелем Иеговы. Он положил руку ей на плечо. — Я звонил несколько раз. У тебя действительно всё хорошо?

Она лишь наполовину пришла в себя.

— Я вздремнула, вот и всё. — И, вспомнив о хороших манерах, добавила. — А у тебя?

Он сделал попытку войти внутрь, и его настойчивость насторожила ее, но она отступила в дом и открыла дверь шире. Ей показалось что да, она его знает, но забыла, кто он такой. Внешность была знакомой, и он, наверняка, ее знал, но она решила ничего не говорить, чтобы не оконфузиться и не ранить его чувства. Прекрасная возможность дать памяти поработать.

— Немного устал, но это пустяки, — он подошел с распростертыми объятьями и заключил ее в них так естественно, а потом еще и поцеловал в лоб. Из-за этого она почувствовала себя любимой, окруженной заботой, то, чего не мог сделать Рэнд, просто обнять и поцеловать. От мужчины пахло теплом и немного бензином.

Она подумала, что он, возможно, уловил смущение у нее в глазах, но незнакомец лишь сказал:

— Я так и подумал, что ты спала. Не против, если я угощусь печеньем? — Он кивнул в направлении кухни.

Откуда он знает про пачку печенья? Может, он Паттерсон?

— Мы думаем, что еще приготовить, но мы точно любим сладкое, — сказал он, его голос последовал за ним на кухню. — Я знаю, ты хотела…

Мы? Могут ли эти люди быть ее соседями? Так сложно держать в голове столько лиц, столько имен. С большинством из них она едва знакома. Мэри особо не нуждалась в компании, но и не возражала. Это отвлекало ее от своих мыслей, но ненадолго. Она сделала несколько шагов по коридору, в то время как он, судя по звуку, шарил в холодильнике.

— … в этом не было никакой необходимости. Мы бы всё убрали.

Ее терзал вопрос, что стало причиной его визита, но ничего не приходило в голову, кроме смутных предположений.

— Только не говори, что они закончились.

Еще несколько шагов, и вот тогда она увидела это — зияющую овальную дыру размером с ее голову между двумя картинами неизвестного художника. Она не видела, что внутри дыры, так как ее края были вогнуты в середину и искажали свет, словно то была внутренняя область сферы. Был ли это Рэнд, форма, которую он сейчас приобрел? Она не могла в это поверить. Рэнд-привидение. Когда она подошла ближе, дыра расплылась и поглотила себя до точки, а затем раздулась до первоначального размера.

— Рэнд, — позвала она.

— Что ты сказала? — спросил мужчина с кухни, хлопая дверцами шкафчиков. — Говорю же, я шел на Базу и просто заглянул узнать, как ты держишься

Базу? Он что — солдат? О, да какая разница. Потеряв дар речи из-за призрака на стене, она слышала мужчину, словно тот говорил издалека на иностранном языке.

— Я зайду позже, вместе с остальными, — сказал он. — Если собираешься спать, не волнуйся. Тебе нужен отдых.

Она пробормотала:

— Еще гости?

В дыре отражалось лицо, но чье, она не могла сказать наверняка. Такое знакомое, ну… такое знакомое. Должно быть, Рэнда.

— Хорошо выглядишь, — сказал он. — Ляг отдохни.

Он поцеловал ее в щеку и вышел, с эхом закрыв дверь.

* * *

В состоянии, предшествующем гипнагогии, у подножья холма из спутанных простыней она могла поклясться, что мужчина продолжал говорить с ней. Либо она не помнила, либо воспринимала услышанное не как слова, а как звуки, которые невозможно расшифровать, человеческий шум. Хорошо выглядишь. Говорил ли ей Рэнд комплименты, успокаивал ли? Уж точно не в последние несколько лет перед кончиной. Ничего, что трактовалось бы как хорошее в отношении нее. Она не выглядела хорошо, а не чувствовала себя так и подавно. Мэри знала, что у нее в голове бедлам, бурлящий котел эмоций. Она нуждалась в Рэнде, хотела видеть его отчетливо, разговаривать с ним, держать за руку, ее тянуло к нему нечто большее, чем всепроникающая сила. Его призрак на стене исчез, когда она отвела взгляд, чтобы приблизиться и увидеть сквозь занавеску, как мужчина подошел к машине и, выбросив из-под колес облако пыли и щебня, исчез из виду. Когда она вернулась, кроме размытой полупрозрачности, за которой открывалась стена, ничего уже не было. Протоплазма. И всё равно она знала, что увидит Рэнда, она знала, чувствовала. Она внезапно вспомнила, кого напомнил ей мужчина: