Граница горных вил - Тихомирова Ксения

— Кто такая Бет? — опять влез Сережка.

Другие «белые вороны» тоже держались близко, так, чтобы слышать разговор.

— Бет — наша королева, — пояснил Андре, — королева нашей страны. А мы ее подданные. И не только мы. На свете много ее подданных. Им нужен шанс однажды перейти границу и вернуться домой.

— А это не будет предательством? — спросил Костя, лучше других понимавший, о чем идет речь.

Санька смотрела на них с молчаливым удивлением. Андре покосился на нее и ответил:

— Взгляни с другой стороны. Что, если ты родился подданным королевы Бет? Ты всегда и везде будешь чужаком, пока не вернешься домой. А вот если не вернешься, тогда и будешь предателем.

— Почему я никогда не слышал про эту королеву? — ворчливо спросил Сережа.

— Почему же не слышал? — улыбнулся Андре. — Наверняка слышал и не один раз. Обычно ее называют королевой фей.

— И как же перейти эту вашу границу? — спросила Таня.

— Да примерно так, как рассказывают в сказках, — ответил Андре, пристально вглядываясь в сутолоку суденышек. Потом оглянулся: штатские сопровождающие были на месте, отставая на несколько шагов от школьной толпы. Он продолжал: — Мы постараемся вам в этом помочь, но не сегодня. Ты не обижайся.

— Нет, я не обижаюсь, — кивнула Таня с насмешливой улыбкой.

— Ну, тогда до встречи. И удачи вам, — улыбнулся в ответ Андре и повернулся к Саньке:

— Видишь впереди спуск к воде? Бежим.

Схватил ее за руку, и они бросились туда, где то ли мелькнул, то ли померещился в тумане еще один кораблик, не такой, как остальные. Хотя почему не такой? Кораблик как кораблик, только флаг над ним был уж очень интересный: на зеленом поле белая коза, стоящая, как геральдический лев.

Погоня была очень недолгой, поскольку, несмотря на все невзгоды, Андре и Санька бегали, как прежде: как ветер, а не «как стадо бегемотов». А именно так, по определению Андре, затопали их преследователи. О том, решились ли эти последние открыть пальбу в центре Питера да еще в толпе детей, мнения разошлись. Санька и Андре утверждали, что никаких выстрелов не было или, по крайней мере, они их не заметили. Капитан же «голландца» утверждал, что пальба была, — да что толку стрелять по щиту, тем более по призрачному кораблю? Пустая трата времени и пуль. И очень велика опасность рикошета — ну, в общем, глупая затея. Кораблик проскользнул почти вплотную к низкой неогороженной площадке, и ребят буквально подхватили на борт. Затем «Зеленая коза» вроде бы промелькнула среди других суденышек и растаяла в тумане. Для этого ей ничего особенно не нужно было делать: «голландцы» — невидимки по сути.

Кораблик-то растаял, но те, кто остался на набережной, были видны с него четко и ясно — как в перевернутый бинокль. На первом плане, у самой воды, — герои в штатском. Выше — толпа школьников, растерянно вертевшихся во все стороны, чтобы увидеть то главное, что уже никак нельзя было увидеть, — уплывающий кораблик с беглецами. Среди школьников — такие же растерянные взрослые, которые, кажется, вообще не поняли, что же произошло. Отдельной маленькой группой у парапета сгрудились «белые вороны» и махали руками вслед невидимому кораблю.

Санька стояла у борта, смотрела на них и тихо плакала.

— Не надо, — утешал ее Андре. — Мы еще украдем твоих детей — если они, конечно, захотят.

— Я сам за ними зайду, барышня, — кивнул седоусый капитан. — Как только начнут бродить по набережной и тосковать, так тут же и явлюсь.

— Я не о том, — ответила им Санька.

— Понятно, — сказал капитан и кивнул Андре: — Забери-ка свою барышню в кают-компанию. Вас там покормят завтраком. Порция доброй овсянки — и все как рукой снимет.

«Зеленая коза» принадлежала, строго говоря, не нашему королевству, а соседнему. На Балтике подвизались кораблики из Шотландии, Ирландии, Уэльса — не видимых, а легендарных, разумеется. Само название этой посудины говорило за себя — со всеми его сказочными корнями и алогичным юмором детских стихов. Соответственно, и пассажиров они доставляли не к берегам Средиземного моря, а к своим родным северо-западным суровым берегам. Такие уж это кораблики.

Море, как всегда в это время года, было неприветливым и неспокойным, но на «голландцах» не качает, лишь очень клонит в сон. Ребята почти всю дорогу (трое суток) провели в странном блаженном полузабытьи. Потом они вспоминали, что совсем не все время спали, что вечерами в кают-компании собиралось замечательное общество. Там по стенам поблескивали под стеклом старинные карты и приборы, а лампы высвечивали мягким светом небольшие теплые круги: то часть стола, то фрагмент кресла, то тяжелую штору с кистями, прикрывавшую иллюминатор. В кают-компании играли на волынке и на клавикордах, пели хором и рассказывали удивительные истории. И хоть никто не сомневался, что все это было на самом деле, у ребят осталось ощущение, что плаванье на «Зеленой козе» им приснилось, причем обоим сразу. Вот такой счастливый сон. Они утверждали, что «Коза» даже менялась в ходе плаванья: то становилась небольшим современным теплоходиком, а то серьезным крылатым парусником, правда, под белыми парусами.

Реальным показался только последний эпизод их плаванья, когда корабль прошел вдоль грозного прибоя, взлетавшего до небес и рушившегося на дикие скалы, и легкой тенью проскользнул в небольшую закрытую бухту. Там была пристань, выше — деревушка, всего-то пять каменных домиков.

Одной из замечательных особенностей «голландцев» является то, что законы нашей страны выполняются на них с откровенной волшебной убедительностью. Когда мы снаряжали Андре в спасательную экспедицию, мы учли, что, возможно, ребятам придется идти по глухим местам — если их высадят далеко на западе. Беда-то, собственно, невелика: надо идти себе вдоль Круга на восток, и рано или поздно доберешься до дома. Но для этого похода требовалось соответствующее снаряжение: палатка, спальники, одежда, обувь, каны, продукты и прочее. Мы собрали ребятам по соответствующему рюкзачку и погрузили их на «Дельфин». А дальше произошло некоторое таинственное перемещение масс, и рюкзаки оказались именно на том корабле, который подобрал ребят, — то есть на «Зеленой козе».

Рюкзачки были укомплектованы с запасом, на случай, если до самого нашего пограничья ребята не встретят никакого жилья. Капитан «Зеленой козы», взвесив Санькин рюкзак, остался недоволен. Он сам донес его до дома, куда определил ребят на ночлег, и очень советовал добыть какого-нибудь вьючного помощника, но ничего не получилось: в селенье не нашлось лишнего ишака, значит, помощник ребятам и не полагался.

— Я сильная, — сказала Санька, — я вполне могу нести такой рюкзак.

— Сильная, сильная… — проворчал капитан. — Барышням надо на балах танцевать, а не по горам с рюкзаками бродить.

Рюкзак Андре он тоже взвесил и пришел к выводу, что груз разложен правильно. Но все равно не удержался от нравоучительных напутствий:

— Идите осторожно, не спешите. Некуда вам спешить. Я передал в открытом море на ваш катер, что с вами все в порядке и чтобы вас встречали. Ты только не давай барышне сильно уставать. Привалы делай, как заметишь, что ей трудно. А то она лишний раз не пожалуется… Досталось ей, сразу видно.

Андре кивнул.

— Тебе тоже досталось, но я вот что тебе скажу… Я всякого повидал на своем веку и теперь точно знаю: легче пять раз пережить наши… этакие, особенные неприятности, чем просто жить в этом их большом мире. Тем более твоей красавице. Она ведь не оттуда родом. Ты это знаешь?

— Догадываюсь.

— Чего уж тут догадываться? Это сразу видно. Так что смотри, не отпускай ее больше болтаться невесть где.

«Коза» исчезла незаметно, по-английски. Была — и вдруг растаяла в вечерних сумерках. В маленьком доме было празднично, уютно и тепло. Везде висели гирлянды остролиста и омелы: накануне наступило Рождество. В этой глухой валлийской деревушке от века не слыхали о григорианском календаре и праздновали Рождество по юлианскому — 7-го января. Церковь находилась в соседнем селе (это не близко). Народ ходил туда на ночную службу, днем вернулся, а к вечеру уже веселился вовсю. Ребят позвали к ужину и рассказали им, как выйти на тропу, идущую вдоль Круга, и какие на этой тропе подстерегают опасности. В приморской деревушке дорогу на восток не считали приятной прогулкой. Кроме понятных и естественных предупреждений об оползнях и камнепадах в словах местных жителей звучала еще некая опаска, к которой Санька и Андре прислушались с достаточным вниманием: они-то знали, что сказки об опасности на пустом месте не возникают.