Монстросити. Панктаун - Джеффри Томас

– Ты же знаешь, как я люблю джаз, – сказал Ын в качестве объяснения вчерашней стрельбы. – Меня тошнило при мысли о том, что эти машины могут обойти в джазовом конкурсе такую замечательную группу, как «Креветка». Роботы крадут потрясающую музыку, которая им чужда, просто захватывают ее, будто пытаются отнять у нас все: работу у простых работяг, мой собственный бизнес…

– Чум джаз тоже чужд, – заметил Грей настолько вежливо, насколько только мог. – Но их не убили. – Он не осмелился нагнетать обстановку и добавлять, что с китайцами джаз также традиционно не ассоциируется.

– Чумы – почти люди. Их чувства – не ловкое притворство, как у роботов. А эти штуки, похоже, действительно верят в свои эмоции, что делает ситуацию еще отвратительней. Но дело не только в том, что меня расстроил джаз в исполнении машин, Грей. Их прислали из банды Чокнутых. Они враги – выставляют себя напоказ на моей территории, заводят друзей, которых могут превратить в своих дилеров. С меня хватит. Пришло время отправить этих роботов обратно в подземку. Поэтому я привлек нескольких стрелков из клана моего брата с Земли, чтобы их невозможно было опознать. Но мне хотелось, чтобы все произошло публично, так, возможно, люди в районе дважды подумают, прежде чем иметь дело с этими заводными солдатиками и покупать их зуммеры.

– Но боюсь, мы могли немного отвратить от себя район, сэр. Люди были недовольны тем, что один невинный был убит и еще один ранен. И полиции это тоже не понравится…

Ын вяло отмахнулся.

– Я удвою им выплаты на Рождество. Это очистит их совесть.

– Я просто чувствую себя неловко, сэр, из-за тех невинных…

– Прежде ты не казался мне настолько чувствительным, мой дорогой мальчик, – говоря это, Ын улыбнулся, но многие уже научились бояться его улыбок.

– Я не чувствительный. Просто никогда раньше не видел, как невинные гибнут от наших стрелков, и не считаю… не считаю, что разумно создавать прецедент.

– Возможно, люди моего брата немного жестче моих, – признал Ын. – Им приходится быть такими на Земле. Ты же с детства там не был, верно? Что ж, мягче там не становится, мой мальчик.

Грей вздохнул, опустил взгляд в маленькую чашечку со своим эспрессо, кофе был таким крепким, что напоминал гущу.

– Ты знал жертв лично, Грей?

– Нет.

– Что ж, постарайся забыть о них. Я распоряжусь, чтобы их семьям отправили немного денег. Анонимно, конечно.

Грей кивнул, зная, что жест Ына должен был не только успокоить его, но и купить молчание скорбящих родственников. Но он понимал, что эта забота не была искренней. Грей Арлекин посчитал ироничным то, что чувства босса были не меньшим притворством, чем чувства машин, против которых тот выступал.

На самом деле, при всей своей нелюбви к банде Чокнутых, Грей часто задавался вопросом: а не были ли сейчас эмоции роботов – какими бы синтетическими они ни были изначально – такими же подлинными, как и его собственные?

* * *

То, что Ын приказал нанести удар по территории Грея, не посвятив его в это заранее, было нехорошим знаком. И, возможно, говорило об утрате доверия, о разочаровании начальника. А в таком бизнесе оно могло оказаться фатальным. Их спор в ресторане, каким бы сдержанным ни был, возможно, только усугубил раскол. Возможно, было бы неплохо уехать подальше от Пакстона – «города мира», который его обитатели чаще называли Панктауном, – пока есть возможность…

Он все еще обдумывал такой шаг, а уже пришло Рождество, и вместе с ним – приглашение на ежегодную пышную вечеринку Ына, как будто между ними ничего особенного не произошло. Праздник должен был состояться в роскошном отеле «Парадизо», а в качестве спутницы Грей пригласил девушку, которую встретил в прошлые выходные. Он познакомился с Марией в джаз-клубе, и поскольку она разделяла его музыкальный вкус, они быстро поладили. Возможно, девушка сможет очаровать Ына настолько, что слегка ослабит едва уловимое напряжение, нараставшее между Греем и его боссом.

Мария была так же прекрасна, как и в тот первый вечер, когда неожиданно оказалась рядом у барной стойки клуба. Приехав за ней, Грей оглядел девушку с ног до головы и восхищенно покачал головой. Мария рассмеялась. Ее облегающее металлическое платье было красным, точно рождественская фольга, и со своими широкими, полными губами, накрашенными в тон, девушка казалась олицетворением абсолютной чувственности, почти неземной в своем земном совершенстве, воплощением плотской мечты каждого мужчины. Грей хотел ее так сильно, что испытывал физическую боль, но в вечер их первого свидания Мария вежливо воспротивилась его попыткам соблазнения. Он не давил на нее – не хотел рисковать, боялся отпугнуть. О… но каким рождественским подарком стала бы возможность развернуть эту фольгу сегодня вечером…

На танцполе Грей и Мария обнялись и мечтательно покачивались под старинную запись рождественской мелодии.

– Кто это? – проворковала девушка, улыбаясь ему всего в нескольких дюймах и заставляя его страдать от ее красоты. Мягкая грудь слегка прижималась к его груди. Грею потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.

– Бинг Кросби.

– Бинг. Звучит как имя чум.

– Нет… Земной певец двадцатого века.

– Мило. У твоего босса эклектичные вкусы. Он кажется довольно приятным человеком. Конечно, я слышала истории…

Уж точно не от Грея. Но ему стало любопытно.

– Какие, например?

– Про роботов, которых перестреляли в нашем с тобой любимом клубе несколько недель назад. Говорят, за этим стоял твой босс.

Грей огляделся по сторонам, затем прошептал ей на ухо, прятавшееся в ароматном гнездышке черных кудрей:

– Я, конечно, не признаю, будто что-то знаю, но слышал, что его покоробили роботы, играющие джаз.

– Если причина в этом, то он просто болен. Я-то думала, это как-то связано с зуммерами, которые продают роботы. Думала, твой босс подозревал «Синдром саванта» в торговле наркотиками.

– Без зуммеров не обошлось. Но и музыка сыграла роль.

– Ты говоришь так, словно не одобряешь. Это из-за жестокости поступка или из-за его иррациональности?

Они миновали другую пару – центрового триады из соседнего района и его любовницу. Грей прошептал:

– Давай потом об этом поговорим, ладно? – Он притянул девушку чуть ближе, но не проявляя ни малейшей похоти. – Может, мы и Земной Новый год сможем отпраздновать вместе, а?

Мария секунду колебалась, пока сердце Грея болталось над бездонным колодцем, а затем хрипло ответила:

– Было бы здорово.

Однако в ее голосе не было того энтузиазма, какой ему хотелось бы услышать, поэтому сердце на