Питер Найт - Культура заговора : От убийства Кеннеди до «секретных материалов»

Если получившая распространение проверка на употребление наркотиков отражает прямой страх власти перед телесным подстрекательством к бунту, то тревога по поводу похищения инопланетянами и контроля над разумом говорит о популистской телесной панике в эпоху развитых технологий. Что касается уфологии, очень важно то, что в типичных для 1950-х годов сообщениях об НЛО говорилось, что человек видел непонятный летательный аппарат откуда-то издалека (так называемые контакты первой категории), тогда как самые громкие за последнее десятилетие случаи связаны с тесным контактом четвертой категории, то есть когда инопланетяне похищают людей, вытаскивая их из кровати или из машины, и, что характерно, ставят над своими жертвами ужасные медицинские эксперименты.[372] В таких рассказах ощутимой целью агрессивных сил становится само физическое тело: контакт с пришельцами стал внутренним. Далекие от оптимизма первых рассказов о благожелательной посланнической миссии инопланетных «Космических Братьев», более поздние свидетельства очевидцев настаивают на том, что мотивы пришельцев куда непонятней, если не напрямую злонамеренны, и вдобавок к этому (и эго волнует еще больше), правительство очень даже может быть в сговоре с внеземными захватчиками. Чаще всего в этих историях фигурируют такие тревожащие псев-домедицинские манипуляции, как изъятие яйцеклеток, исследование прямой кишки и введение имплантата в нос. Так, в своей работе «Контакт» Уитли Штрайбер описывает следующий эпизод без малейшего намека на иронию:

Двое коренастых существ развели мне ноги. Потом я понял, что меня поместили перед каким-то огромным и крайне уродливым предметом серого цвета и покрытым чешуей с чем-то похожим на проволочную сетку на конце. Эта штука была длиной не меньше ступни, узкая и треугольная по форме. Они засунули ее мне в прямую кишку. Казалось, она разрослась во мне, словно зажила собственной жизнью.[373]

Бадд Хопкинс, настоящий знаток и собиратель историй о похищении людей инопланетянами, подсчитал, что более 19 % его корреспондентов сообщали о «введении в их тело чего-то похожего на крошечные имплантаты»; кто-то вспоминал о том, что ему «вводили в ноздрю что-то вроде тонкого зонда с крошечным шариком на конце»; в других случаях введение каких-то предметов происходило через глазную или ухо.[374]

Массовая культура и, в частности, Интернет наводнены конспирологическими историями об угрожающей человеческому телу насильственной инопланетной технологии. Заманчиво отмахнуться от большей части этой новой уфологии как от истерического симптома коллективной паранойи, соматического проявления тревог, которые в конечном счете имеют мало отношения к физическому телу.[375] Но перевести физическое в психическое значило бы проигнорировать тог факт, что само осажденное тело превратилось в одного из ведущих игроков на арене современной политики. Так, сгущение страхов перед ректальным проникновением в тело необходимо рассматривать в контексте преувеличенного внимания к анусу как источнику и средоточию как медицинского, так и нравственного беспокойства в дискуссиях на тему СПИДа. Точно так же широкое распространение историй о похищении инопланетянами, которые затем проводят насильственные гинекологические процедуры, указывает на тревогу по поводу быстро меняющихся технологий воспроизводства на протяжении десятилетия, политическое пространство которого изуродовали битвы вокруг абортов и таких способов деторождения, как суррогатное вынашивание и клонирование. В отличие от поползновений похитителей 1950-х годов, когда положение спасали ученые (нередко в сотрудничестве с военными), нарративы 1990-х, повествующие о похищении инопланетянами, выражают страхи перед вторжением в человеческое тело медицинской науки, которая становится источником угрозы. Более того, не вызывает удивления, что самый частый гость, так называемый маленький серый человечек, и в рассказах отдельных очевидцев, и в голливудских фильмах изображается как существо с непропорционально большой головой, огромными загадочными глазами, маленьким телом и тонкими ручками. Этот образ напоминает очертания зародыша в матке, поразительный и зловещий облик «внутреннего чужого», возможность увидеть которого появилась лишь благодаря новой технологии воспроизведения изображения, появившейся в последней четверти XX века. Таким образом, изменившиеся под влиянием темы заговора драматические повествования об инопланетных экспериментах говорят не о конкретном психическом состоянии рассказывающих их людей, но скорее об обществе, в котором отношение людей (особенно женщин) к своему телу так часто опосредовано технической экспертизой, будь то медицинской, судебной или этической.[376]

По рассказам многих похищенных, их жизнь — и порой даже их мысли — периодически контролируются пришельцами. Так, Хопкинс предполагает, что цель введения имплантатов сводится к «одной или ко всем трем неприятным возможностям»:

Они могли действовать как «локаторы» на манер маленьких радиопередатчиков, которые зоологи прикрепляют к ушам несчастного, успокоенного лося, чтобы затем отслеживать его перемещения. Или они могли быть чем-то вроде мониторов, передающих мысли, эмоции или даже визуальные и сенсорные ощущения человека, которому их вставляют. Или, что, пожалуй, неприятней всего, они могли осуществлять регулирующую функцию, исполняя роль приемника, и эго указывает на возможность того, что из похищенных хотели сделать подобие похитителей.[377]

Хотя Хопкинс и не останавливается на «этих вызывающих паранойю теориях», другие авторы говорят о том, что истории о похищениях инопланетянами на самом деле прикрывают случаи реальных похищений, происходящих в рамках сверхсекретных правительственных проектов по контролю над разумом. Эта идея обыгрывается, например, в «Секретных материалах», в которых постоянно то доказывают, то опровергают эту возможность, то опять возвращаются к ней.[378] Помимо похищений инопланетянами, существует давняя традиция конспирагивистских обвинений в экспериментах по контролю над разумом. Эти страхи концентрировались вокруг Советов — как главных злоумышленников в разгар «холодной войны» — и вокруг таких секретных программ американского правительства, как MK-ULTRA (так называемая программа «Маньчжурский кандидат»), о которых заговорили в 1970-х годах на волне разоблачений деятельности разведслужб.[379]

Важно отметить, однако, что если в прошлом самым подробно описанным способом вмешательства в психику была некая форма психологической обработки, то сейчас чаще всего речь идет о насильственной технологии, будь то микроволны или реальная имплантация микрочипов. Рассказы о найденных имплантатах, сопровождаемые инструкциями касательно того, как защититься от психического проникновения с помощью шляпы, отделанной по краям фольгой для запекания, регулярно обсуждаются любителями поговорить о контроле над разумом в Интернете. Одним из самых популярных в Сети изображений имплантатов является снимок крошечных металлических предметов, удаленных в Южной Калифорнии доктором Роджером Лэйром из большого пальца ноги своей пациентки, утверждающей, что ее похищали инопланетяне. Фото- и рентгеновские снимки обычно сопровождаются чудовищными фотографиями самой операции.[380] Кроме того, ходят слухи, что Тимоти Маквей, организовавший взрыв в Оклахоме, заявлял, что ему, как служащему секретных вооруженных сил, имплантировали в ягодицу чип, контролировавший его действия. И хотя очевидно, что местонахождение этого предполагаемого имплантата очень символично (дело даже не в том, что такое утверждение неправдоподобно), здесь важно подчеркнуть, что заявление Маквея о том, что им управляют какие-то внешние силы, принимает буквальную форму материального телесного имплантата.[381] Как и в случае с историями о проверке на наркотики и похищениях инопланетянами, конспиративные страхи перед тем, что человеком управляют внешние силы, теперь локализованы на человеческом теле.

К первоначальному утверждению о том, что телесная паника свернула в буквализм, можно добавить и кое-что еще, если проследить, как менялись фильмы в жанре научно-фантастического хоррора, начиная с 1950-х годов. Согласно обычной трактовке, характерной для классического «повествования о вторжении», как, например, фильм Дона Сигеля «Вторжение похитителей тел» (1956), в зомбированных людях-коконах отражена угроза, которую представляет собой безликий конформизм, существующий при тоталитаризме вообще и при коммунизме в частности. В более поздних интерпретациях этот фильм видится предупреждением, указывающим на опасности конформизма, причем имеется в виду подчинение не какому-то инопланетному учению, а обесчеловечивающей догме маккартизма. В других случаях сюжеты о вторжении с целью похищения рассматриваются как критика технократической рациональности, испытывающая страх перед превращением послевоенного американца в «организованного человека». Отдельные фильмы такого плана («Они», «Захватчики с Марса») также можно считать выражением страха не столько перед ядерной атакой Советского Союза, сколько перед военно-промышленным комплексом, превратившим Соединенные Штаты в милитаристское государство. Кто-то даже утверждал, что чудовищная захватническая сила в этих фильмах — эго зашифрованное изображение демонизированных в Америке Других (главным образом, женщин, черных и гомосексуалистов), которых превратили в угрозу господству гетеросексуальных белых мужчин. Поэтому вторжение чужих в этих фильмах следует понимать не столько как угрозу извне, сколько как незаметную опасность «антиамериканского» влияния внутри нации.[382]