Нефоры - Гектор Шульц

областную думу, перетянув за собой и старых друзей. Балалай получил место зама и сейчас носился по городу и области с инспекциями всего и вся. С остальными он поддерживает контакт, но встречаются они редко. А насчет меня вся компашка думала, что я зажрался и забыл старых друзей. Я не винил их. Сам виноват. Мне и отвечать.

– Мы чего только не думали, – сказал мне Балалай, когда мы шли по коридорам центра. Пахло чистотой, лекарствами и свежезаваренным кофе. Проходя мимо подсобки, где мы с Олегом глушили спирт, я невольно улыбнулся. – Ирка говорила, что ты просто чердаком поехал после Ляльки. Ага, мы в курсе, чо там случилось у вас. Встретил её с мужиком каким-то старым, ну я и подошел узнать. Она скрывать не стала, что интересно. Жаба тебя тоже искал, нашли только твое ИП, писали на адрес, да никто не ответил. Ну и страничку твою вКонтакте нашли, дохлую на тот момент.

– Бля, – почесал я лоб. – Это товарища моего адрес. Я когда в Москву приехал, он меня прописал у себя на время. Сам он где-то на морях живет, а в хате бабка его старая. Ну да ладно. Чего сейчас об этом говорить.

– Короче, братка, мы думали, что ты реально крышей поехал из-за Ляльки. Я ж видел тебя тогда, – хмыкнул Олег. – Сам не свой, глаза потухшие.

– А Кир что? – перевел я разговор с неприятной темы на другую. – Ты говорил, что он тут работает.

– Ага. По хозяйству, – улыбнулся Олег, открывая дверь и выходя во внутренний дворик. – Сейчас сам увидишь. Кир, глянь кто нас навестил!

Увидев Кира, я криво улыбнулся и кашлянул. В груди снова набух комок, а слезы навернулись на глаза. Все потому, что Кир изменился. Очень сильно.

Кир возился в саду, трамбуя лопаткой землю в цветнике. И вздрогнул, когда услышал голос Олега. Повернулся, посмотрел на меня, протер глаза и улыбнулся. А потом, подскочив, обнял и сжал в объятиях.

– Миха, – прошептал он, а я улыбался, обнимая его.

Кир изменился. Сильно похудел, согнулся, кожа на руках обвисла. Исчезли длинные волосы, а из глаз почти пропал дерзкий блеск. Он словно угасал и был похож на тающую свечку. Ту самую, из моего сна… Олег, стоя рядом, не встревал. Лишь робко улыбнулся, когда Кир всхлипнул.

– Будет, братка, – хрипло ответил я и похлопал его по спине.

– Я думал, что ты меня ненавидишь, – тихо сказал он и, отстранившись, посмотрел в мои глаза. – Думал, что так и не придешь.

– Хуйню не неси, – улыбнулся я. – Все мы тут набесоёбили изрядно, Кир. Пойдем покурим, что ли?

– Пойдем, – он подхватил меня под руку и повел за собой. Олег, перекинувшись с кем-то парой слов, пошел за нами.

Мы расположились в небольшой беседке в центре сада. Кир явно смущался и прятал глаза, а его руки не могли найти покоя. Но в итоге он расслабился, когда Олег, наблюдая за его телодвижениями, рявкнул:

– Бля, ну хорош уже смущаться. Будто, блядь, Папа Римский к тебе на поклон пришел. Это ж Миха.

– Балалай дело говорит, – усмехнулся Кир и посмотрел на меня. – Знаю, знаю, братка. Хуево выгляжу. Все дрянь эта виновата. Если б не Олежа, хуй знает, чо было бы.

– Я расскажу? – спросил Олег у него и когда Кир кивнул, вздохнул. – Короче. Заразу он какую-то подцепил в том притоне. Лечили его долго. Олькин отец подписался, Шаман откуда-то доктора выдернул. Сейчас вроде получше стало…

– Тяжко мне было, – хмыкнул Кир, беря у меня из пачки сигарету. – Думал, сдохну, Мих. Дышать нормально не мог, голова раскалывалась, и кровь будто кипела, как смола. Пиздец в общем. Но ребята тут хорошие. Никто и слова не сказал, начали вытягивать. То процедуры какие-то, то Наталья Ивановна…

– Психолог наш, – подсказал Балалай. Кир кивнул и продолжил:

– Ага. Короче, говна у меня, братка, внутри на целый остров набралось. И физического, и душевного. Я чего вас избегал всех… Стыдно было. За то, что говном таким был. Обидел друзей, жизнь проебланил.

– Живой пример загубленной молодости, – фыркнул я, заставив Кира рассмеяться.

– Ага. Сет Путнам, блядь. Но Наташа потом вытянула все это, помогла смириться. Олежку, когда пришел, я попросил тут меня оставить. Боялся, что снова… ну, на хмурого сяду. Иногда пиздец просто, аж на стену лез. Сейчас попустило, правда. Ну и чо… Стараюсь не сидеть на шее, помогаю, чем могу.

– Ты вот знал, что у него талант плотничать и столярничать есть? – усмехнулся Олег и кивнул, когда я удивленно покачал головой, а Кир покраснел от смущения. – Беседка, где мы сидим. Это он её выстругал.

– Ого, – хмыкнул я. – Надо было тебе давно пизды дать, Кир.

– Надо было. Жаль, что не слушал вас, – ответил он. – Олег и этот центр… они спасли меня, считай. Вот я и пытаюсь им за добро хоть как-то отплатить. Но вот в глаза вам посмотреть… Тяжко это, братка.

– Знаю, – кивнул я, закуривая еще одну сигарету. – Хорошо, что допер. Может навестим тебя теперь все вместе.

– Не надо, – криво улыбнулся он. – Не хочу. Пусть помнят того Кира, старого. А не развалину, которая сидит перед тобой.

– Ну, блядь, опять завел свою шарманку, – фыркнул Олег. – Солёный, я тебе пизды дам, отвечаю. Похуй всем, как ты выглядишь. Или ты думаешь, мы такие уебки поверхностные?

– Нет, Олеж, – улыбнулся Кир. – Просто не хочу. Стыдно мне еще.

– Хуй с тобой, – махнул рукой Олег и посмотрел на меня. – И так постоянно. Ирка как-то раз приехала, так он знаешь куда заныкался? На крышу, блядь. Сидел там два дня, пока не нашли и не сняли. Альпинист хуев.

Я не ответил. Просто придвинулся к Киру поближе и обнял за плечи. Тот кивнул, сморщился и шумно вздохнул.

– Не держи на меня зла, братка, – тихо сказал он, а потом улыбнулся. – Помните, как мы бухали как-то у меня дома, и Дьяк перебрал с вином, а потом бабку мою заблевал.

– Забудешь такое, – рассмеялся Олег, а я покраснел, вспомнив тот конфуз. – И фразочку твою ту помним тоже, когда тебя Сашка отшила, потому что страшный.

– Забудешь такое, – синхронно сказали мы с Киром и рассмеялись.

В июле Кира не стало. Он ушел тихо и с улыбкой во сне. Поэтому вместо встречи в Москве мы все вернулись домой, чтобы проститься с ним. Олег, встретивший нас, предупредил, что это может быть слишком тяжело, но никто не пошел на попятный. Даже Жаба, который нахмурил брови и зло посмотрел на Балалая, словно тот сморозил чушь.

Киру нашли место под единственным